Три желания (СИ). Страница 10

И вот наступил момент, когда темнота поглотила все краски и обступила нас плотной стеной. Не стало видно деревьев. Вместо них проявилась тёмная, сплошная масса, издающая пугающие звуки. Тропинка выхватывалась маленьким белым пятном, освещая только нашу небольшую группу. Мы остановились, чтобы отдышаться, потому что последние полчаса почти бежали, пытаясь выбраться из этого живого тоннеля. Как вдруг, над лесом пронесся жуткий рёв и с той стороны, откуда мы только что прибыли, послышался треск ломающихся кустов. Кто-то очень крупный продирался сквозь заросли, круша всё на своём пути и для нас время словно остановилось.

Развернувшись в сторону опасности, не сговариваясь, мужчины задвинули за спины матушку. Митрофан попытался проделать этот же трюк и со мной, но шагнув вперед, я встала рядом с ним и немного добавила яркости нашему магическому фонарику. Долго ждать не пришлось. Тьма кустов разверзлась, вывалив на тропинку одного из старых знакомых. Оранжевые глаза твари, потерявшей ошейник подчинения, горели плотоядным огнем. Обрубок хвоста бился из стороны в сторону в предвкушении вкусного ужина, кроша ветки и траву в кашу. Из приоткрытой пасти торчали перья и капала слюна.

"Мамочка, роди меня обратно!" — пронеслось у меня в голове, — "Всё, Люда, северный зверёк подкрался незаметно! Что ты можешь против этого монстра? Ветерком обдать да водичкой полить? Чтоб после перекуса ему было чем запить?" Но пока я занималась самобичеванием и тряслась от страха, в нашей маленькой компании вновь появился ещё один персонаж.

Воздух ощутимо загустел, посветлел и перед приготовившейся к нападению твари, на тропинке появился ангел! Да, да! По другому назвать это золотокрылое, прекрасное существо я не могла! Одно его движение рукой в останавливающем жесте и эта помесь страуса с динозавром успокоилась, села на попу, сложив передние лапки, как послушная собачонка и прикрыла глазки. Ангел начертил рукой перед тварью большой овал в воздухе. Щелкнул по нему пальцем, отчего тот лопнул как мыльный пузырь, образовав дыру в пространстве и отправил туда присмиревшего монстра. Только потом повернулся ко мне лицом.

— Здравствуй, Люда–Дарина!

А я натурально залипла, потому что никогда прежде не видела более прекрасного лица! Пшеничного цвета волосы завивались небольшими кольцами вокруг его высокого лба, кудрявились у мощной шеи. Яркие синие глаза смотрели в самую душу, вызывая трепет и восхищение. Светлые брови, идеальной дугой, изгибались под алебастрового цвета лбом. Чувственные губы улыбались чуть снисходительно. А сложенные крылья, немного выступали из-за спины, разливая вокруг золотое сияние.

Он немного помолчал, словно давая мне возможность прийти в себя от потрясения и продолжил, — У меня к тебе есть предложение! Если ты сейчас расскажешь новой семье, кто ты на самом деле, каким образом появилась в этом мире, то в награду получишь ещё один дар — умение мгновенно перемещаться сквозь пространство, то есть создавать порталы. Сможешь перемещаться сама, перемещать предметы, животных и людей. Согласна? Или же всё остаётся по-прежнему, но я тогда верну страгозавра и ты будешь нести полную ответственность за последствия, полагатясь только на свои силы. Что скажешь?

Вот же ж, крылатый! От такого заявления рейтинг восхищения этим субъектом у меня стремительно пополз вниз. И только сейчас я заметила, что мы с ним как бы выпали из времени. Что Митрофан, Меркул и Стешаня всё ещё стоят в напряженных позах с широко раскрытыми от страха глазами.

Так, Дарина, думай, думай! Что это? Щедрость или ловушка? Испытание? Где-то здесь должен быть подвох! Бесплатного сыра, как известно, не бывает. Чем мне грозит откровение? Где гарантия, что семья отнесется к иномирской душе с пониманием, сочувствием и любовью? Что смирятся с потерей последней дочери? А Митрофан? Не побежит ли первый сдавать бывшую невесту, чтоб заработать немного денег? Помнится мне, что попаданству тут слегка не рады. В причинах ещё не разобралась, но сути не меняет. Попадешься — сгинешь. Но если промолчать, вдруг, именно это предложение златокудрого избавит всех нас от лишних проблем? И, если откажусь, как справиться с вернувшимся монстром? Эх, если бы моя магия слушалась меня с полу мысли! Я в досаде сжала кулачки и с удивлением обнаружила, что на кончиках пальцев искрят маленькие разряды. Молнии! Пусть по своей глупости я лишилась полноценных огненных файерболов, но меня никто не лишал настоящих, грозовых молний!

Уже увереннее посмотрев на этого лживого спасителя, я покачала головой, — Сами справимся!

— Что ж, твоё право! — вздохнул он, — У тебя был выбор! — с этими словами, он взмыл вверх, черкнув по небу золотой искрой.

А потом произошло сразу три события. Все вокруг снова зашевелились, на тропе вновь проявился страгозавр, а у меня в руках сверкнул длинный зигзаг молнии, который я и запустила в тварь. Следом ещё одну и ещё одну! Молнии били зверюгу, не давая ей возможности приблизиться к нашей кучки. Меркул с Митрофаном тоже не стояли без дела. Они подняли огромный пласт земли под самыми лапами тварюги и обрушили ей на голову. Дезориентированная, подпаленная, она взревела и бросилась назад в кусты, напрочь забыв о том, что совсем недавно хотела нами поужинать. Мы тоже не стали стоять на месте, (мало ли кто ещё может позариться на наши вкусные тушки), развернувшись, пошатываясь от усталости и от переизбытка адреналина, вновь зашагали в сторону реки.

***

Серебристый месяц, вспомнивший о своем прямом предназначении, осветил потрясающую ночную картину, когда тропа вывела нас на берег Ключницы. Круглые камни "голыши", омываемые быстрым течением, блестели черными агатами на фоне отливающей сталью воды. Звериный брод, к которому вывела тропа, был неглубок, поэтому песня реки здесь звучала особенно громко, перекатывая басы и звеня колокольчиками. Пологий берег, поросший мягкой, сочной травой, плавно спускался к самой воде, оставляя у кромки узенькую полоску песка. Нам повезло, что именно здесь было самое узкое место реки и до другого берега было рукой подать, потому что мы дружно решили переночевать на другой стороне. Стремнина сильная, не всякий зверь рискнет перебраться ночью через реку, а мы всё же побаивались возвращения твари, да и вторая, вероятно, где-то неподалеку бродит. Так что, от греха подальше!

Недолго думая, я подошла к реке и мысленно поклонившись, попросила воду расступиться, обращаясь к ее стихии. Совсем как у библейского персонажа, водный поток вдруг остановился, волны вздыбились вверх и река раздалась в стороны, обнажив мокрое дно, а мои ошарашенные спутники, с опаской поглядывая на водяные стены, осторожно последовали за мной. Только на другом берегу, когда река приняла свой прежний вид, отец протянул: "Да-а!" и с уважением посмотрел на меня, а Митрошка вновь озадаченно почесал затылок.

Ночь уже давно властвовала над миром, угомонив даже самых беспокойных обитателей леса, но мы всё же рисковать не стали, а выбрав склон повыше и дерево потолще, с помощью магии воздуха забрались на нижние ветки, словно специально предназначенные для ночлега, крепкие, широкие, разлапистые и моментально провалились в сон.

Мне снилась моя "трёшка". Зеркала занавешены простынями, по коридору туда-сюда снуют незнакомые люди, в моей маленькой, любимой кухоньке хозяйничает какая-то посторонняя женщина, сортируя многочисленные пакеты с фруктами, овощами, тушками птиц… Что происходит? Силюсь возмутиться, спросить "по какому праву…?", но меня подхватывает воздухом и выносит в гостиную. Здрасте, приехали! Опять похороны! И опять мои же!

Посередине зала, на двух табуретках, стоит гроб со старым образцом меня. Располневшее тело, приукрашенное для такого случая и пергаментная жёлтая кожа, обтянувшая острые скулы, несуразно смотрятся на фоне многочисленных цветов, усыпавших последнее ложе. Мои кривые варикозные косолапки, обутые в домашние тапочки (видимо не смогли подобрать туфли на отекшие ступни, хихикнула я), выглядывают из-под простыни кончиками этих самых тапочек. Рядом с гробом сидят мои преданные подружки, изредка шмыгая носами и поднося платочки к слезящимся глазам.