Первый БПЛА Второй Мировой (СИ). Страница 8

Сергей рос тихим, внимательным, упрямым. После школы пошёл работать на тот же завод, где трудился отец: сначала токарем, потом наладчиком. Вечерами учился — поступил на вечернее отделение Московского электротехнического института связи. Работать и учиться было тяжело, но он верил, что это нужно стране и что впереди будет большое будущее, где не будет ни бедности, ни страха.

Когда началась война, ему было девятнадцать. Как и весь его курс, он подал заявление пойти добровольцем. Однако в военкомате ему ответили: «Дождись защиты диплома. Инженер нам нужнее, чем обычный боец. А там и видно будет». Это казалось несправедливостью. Пока другие шли на фронт, он, сжимая кулаки, чертил схемы и вычислял силу тока в проводах.

Зимой сорок второго Сергей наконец защитил диплом — и в тот же день получил повестку. Но и тут судьба словно снова подшутила: на фронт его не направили, а распределили на завод — наладчиком радиооборудования. Он работал добросовестно, но сердце снова было не на месте. Каждое утро начиналось со сводок, что он слышал по висевшему на стене репродуктору, каждая ночь — с мыслей о тех, кто воюет, а он — тут, в безопасности, сытости и тепле. И в конце концов юноша не выдержал и серьёзно поговорил с отцом. Тот с тяжёлым сердцем, невзирая на крики и плач жены, согласился помочь и через знакомых в военкомате устроил разговор с нужными людьми. И это помогло — вскоре Сергея направили в разведшколу, где тот стал учиться на радиста.

Обучение шло быстро. Сергей оказался способным учеником, схватывающим всё на лету: азбуку Морзе, кодовые таблицы, обращение с портативными радиостанциями. В связи с тем, что у него уже было техническое образование, преподаватели весьма ценили таких слушателей. Через три месяца, досрочно окончив курс, Кудрявцев получил звание младшего лейтенанта. А вскоре был зачислен кандидатом в группу, которой предстояло высадиться в тылу врага — в западных оккупированных областях СССР, где нужно было наладить связь и организовать партизанское движение.

Это было его первое боевое задание. Самолёт «ПС-84», переоборудованный в транспортник, вылетел ночью. Летели низко, над облаками, почти на ощупь. Но вскоре на горизонте мелькнули огни — это был немецкий ночной истребитель. Пилот ведущий советский транспортник попытался уйти в облака, но всё произошло слишком быстро: очередь трассирующих прошила корпус, и машина, охваченная пламенем, пошла вниз, так и не долетев до района высадки.

Приземление было страшным. Сергея просто выбросило из разорванного фюзеляжа, и он потерял сознание. Когда же наконец очнулся — всё вокруг горело. Воздух был густ от дыма и паров топлива. Разведчик бросился к обломкам — живым оказался только командир. Остальные — лётчики, радист, стрелок и двое других членов группы — лежали неподвижно и признаков жизни не подавали.

Понимая, что на место падения скоро придут враги, младший лейтенант взял всё самое необходимое — оружие, карту, компас, рацию, антенну для неё — и, перекинув раненого через плечо, стал уходить к далёкому лесу. Шёл долго, пробираясь сквозь кусты и завалы. Капитан тяжело дышал, но каким-то чудом держался. Через пару часов они добрались до разрушенного дома — полуразвалившейся избы на краю места, где когда-то была деревня. Там решили передохнуть.

Когда капитан Самохвалов умер, Сергей понял, что остался один. Он сидел на глиняном полу, прижимая к себе холодное тело командира и боевого товарища, и слушал тишину. Но вскоре тишина кончилась — где-то вдали залаяли собаки. Это был конец. Немцы шли по следу и наверняка частым гребнем прочёсывали все близлежащие населённые пункты и леса. В такой темноте и без ориентиров шансов уйти не было. Разведчик, невзирая на то, что рация, получив повреждения, работала нестабильно, всё же передал сообщение в «Центр», а потом поднялся, проверил магазин ППШ и вдохнул влажный воздух. Решимость сменила страх. Он был готов умереть, но не сдаться.

И в это время он вдруг услышал странное лёгкое жужжание, будто пчела пролетела совсем рядом. Потом этот звук стал чётче и ближе. Что-то мелькнуло за окном. В темноте глаз уловил силуэт какого-то незнакомого механизма размером примерно с чайник. Сергей мгновенно вскинул оружие, прицелился, но «нечто» метнулось вверх, скрывшись над поломанной крышей.

Он застыл, вслушиваясь.

«Что это?.. — подумал он. — Не птица, не снаряд, не мина. Может, немецкая штуковина? Новая разведка? Или что-то потустороннее — неземное?».

Как человек советский, воспитанный в духе материализма, в сверхъестественное он не верил. Но сейчас, один, в темноте, среди руин, он невольно одними губами прошептал:

— Боже… что это?..

Ответ последовал почти сразу — негромкий, глуховатый голос раздался будто из-под крыши:

— Привет, служивый…

Сергей отпрянул, дернул затвор, прижался к стене. Сердце билось, как перед боем. Он обшаривал глазами пространство, стараясь поймать цель в прицел.

«Кто это? Кто со мной говорит?» — мысли скакали.

Голос между тем продолжил, словно не замечая его напряжения. Он задавал вопросы — какой год, какой месяц. Кудрявцев насторожился, но, не считая эти «данные» секретом и, пытаясь определить источник, коротко ответил.

Потом голос спросил о жизни — будто невпопад.

Сергей нахмурился.

— Не твоё дело! — бросил он зло. — Война идёт! Тут всякое случается!

Но «незнакомец» будто его не услышал.

— Ну да, война… если, конечно, ты не обманул, а сейчас и вправду 1942-й.

— А какой же ещё? — огрызнулся разведчик и раздражённо рявкнул: — Ты кто такой⁈ Отвечай!

Ответа не последовало. Только слабое гудение — словно жужжалка облетела дом и снова зависла под крышей.

— Значит, получается, вы не актёры, а люди… — наконец тихо произнёс голос. — И это всё по-настоящему… н-да, во дела… Извини, что на «ты» — просто растерялся.

Кудрявцев почти не понимал смысла слов, но решил не уступать:

— Если не ответишь, кто ты, я не пожалею на тебя все патроны! Пусть меня немцы возьмут, но и тебе не жить! — он хрипло добавил: — Ты сводишь меня с ума!

— Извини, — быстро сказал голос. — Просто тяжело понять то, чего понять непросто или даже невозможно. Впрочем, думаю, ты тоже в шоке. Ведь в вашем времени беспилотников ещё нет… или я ошибаюсь?

— Каких ещё… без пилотов⁈

— Ну, БПЛА — беспилотные летающие аппараты. Дроны, — спокойно объяснил собеседник. — В вашем времени их же ещё нет?

Сергей моргнул, не зная, что ответить.

— Э-э… я не знаю… — не находя, что сказать, прошептал младший лейтенант, а потом вновь повысил голос: — Вы не ответили, кто вы такой⁈

— Меня зовут Николай. А вас?

— Сергей. Фамилию не назову.

— Понимаю — секретность — разведка — все дела.

— Гм, — хмыкнул Кудрявцев такой догадливости, и продолжил допрос: — Вы… человек?

— Да, — сразу же ответил голос.

— Карлик?

— Что? Нет, конечно. А почему вы так решили?

— Ну вы же летаете на какой-то, э-э, штуковине!

— А! Так она беспилотная. Я ею просто управляю. Внутри неё меня, естественно, нет.

— По радио! — догадался разведчик.

Где-то вдали снова залаяли собаки, и звук этот был на этот раз явно ближе.

— Верно, по радиоканалу. Пока батарея держит. Радиус — километров пятнадцать, может, двадцать, не больше, — ответил голос, и в нём впервые прозвучала тревога. — Но, чёрт, чего мы время теряем, говоря о всякой фигне⁈ Там немцы в двух километрах отсюда были. И они как раз сюда собирались направиться. Сваливать же надо! А мы тут с вами лясы точим!

Сергей обернулся к окну и всмотрелся в темноту.

— Куда уходить? Тут всё обложено, фриц, если вцепится — не оторвёшь! — прошептал он.

— Правильно, — согласился тот кто называл себя Николаемй. — Кольцо сжимается. Они прочёсывают все деревни. Сейчас, пока ночь, они только ещё разворачиваются, но к рассвету усилят поиск.

— Значит, всё… — выдохнул младший лейтенант.

В груди что-то оборвалось. Он ясно понял — отсюда не выбраться. Здесь, на безымянной земле, закончится его жизнь. Семья, скорее всего никогда не узнает, где и как это произошло.