Геном хищника. Книга седьмая (СИ). Страница 18

М-да, в лесном влажном подвале, наверное, благодать для всякой такой живности. И ужас для моей «криминалистики». Определить, как давно они здесь лежали, я не смог. Может, пару лет, а может, и все двадцать. Это какие-то полумумии, затянутые плесневелой плёнкой. С другой стороны — это тоже о многом говорило. Тела никто не съел, никуда не утащил, и гнездо в них никто не свил. Хотя…

Я вздрогнул, когда из пустой глазницы плешивого черепа, что-то юркнуло в свете фонаря.

— Бритвочка, фу! — прошипел я, когда разглядел, что это уже мои острохвосты на разведку пошли, за ними ещё и мелкий решил направиться, попытавшись оттолкнуть меня от проёма. — Ты то хоть сиди пока…

Я выломал ещё несколько камней, расширяя проход и, надеясь, что хоть какие-то капелюшки света дойдут с улицы. Но нет, и ступеньки глубоко, и деревья вокруг арки входа. На улице яркий день, а здесь будто в другое измерение попал. Или хотя бы в царство мёртвых, если судить по первым находкам.

Внутри было темно. Насыщенный густой чёрный свет, как если бы тот самый квадрат Малевича, на котором «битва негров ночью» показывали бы не вживую, а на «олед» мониторе с миллионом оттенков чёрного. Луч фонаря, который не раз меня выручал, сузился в тонкий пучок, которого не хватало, даже чтобы целиком осветить хоть одно тело «Чистильщика». А когда я переступил порог и пропали хоть какие-то ответы с поверхности, темнота буквально превратилась во тьму. Которую можно было черпать ложкой и ощущать физически.

По коридору, добавив ещё больше запаха грибно-плесенного соуса, прошелестел прохладный ветерок. Хрень какая-то! Мне явно нужна аура приглушённого воображения, потому что иначе череп замурованного «Чистильщика» что-то прошептал мне на ухо, когда я прошёл мимо. Я посветил на него фонариком и зачем-то сделал это снизу вверх, лишь добавив красноречивости его мумифицированной ухмылке.

Я осмотрел тело на предмет того, что его убило. Если и были пулевые, то их уже затянуло плесенью. Но пробитый чем-то тяжёлым и большим затылок замаскировать было сложнее. С этим понятно — бежал, хотел наружу, попытался расковырять ещё не застывшую стену, догнали и успокоили. С остальным плюс-минус ситуация похожая: ещё один убегал, а остальные двое успели развернуться и дать бой.

В ещё более жутком состоянии, чем тела, на полу валялось оружие. В покрытых ржавчиной и плесенью бугорках с трудом, но угадывались американские М16. Причём, судя по треугольному цевью, самая первая модификация. Небось, ещё в войне во Вьетнаме побывала, прежде чем на Аркадию попасть. Под ногой хрустнул пустой магазин, а потом даже через подошву ботинка прочувствовались разбросанные гильзы.

Чем глубже по коридору я продвигался, тем больше следов от пуль видел на стенах. Палили парни, не жалея патронов, и пару гранат точно закинули. Вот только в кого, пока было неясно. Я осмотрел ещё один труп, который выглядел чуть более сохранившимся. По крайней мере форма, на которой нашлась нашивка UNPA и не было пулевых отверстий. Всё остальное у него сохранилось хуже, как голова на месте осталась, было загадкой для моей криминальной лаборатории. Её ему тоже пробили, но сделали это снизу вверх ударом в челюсть. Нижнюю просто разбили пополам, а верхняя, думаю, вполне смогла мозги на вкус попробовать.

Опять же — информация. Бьют здесь больно, но не стреляют.

Биомонитор меня кольнул уже дважды, но чуйка пока включаться не хотела. Процесс встряски генома начался, но пока маловато. Переглянувшись с мелким, я выключил фонарь, прошёл коридор и высунулся за угол. А, может, и не высунулся, потому что не видно ни черта. С одинаковым успехом передо мной может быть пустота, а может — старая каменная кладка.

Я моргнул несколько раз, пытаясь хоть как-нибудь разогнать сумеречное зрение. Вспомнил про капли «Крысоловов» и уже собирался их достать, как постепенно в разных углах помещения начали проступать едва заметные знаки. Не так ярко, как в подземельях Хардервайка, будто бы яркость скрутили больше чем наполовину, но разобрать их было можно. Только света они не давали. Я шёпотом призвал Аркашу и немного, попытав его, выяснил, что ультрафиолетовое зрение — это ещё один бонус от геномов ящериц. Просто настолько слабый и смешанный с возможностями шакраса, что система не выделила его в отдельный навык.

— Ну, тоже неплохо, — прошептал я, хлопая глазами во все стороны.

К свечению символов добавились две точки на «задумчивом» сканере чуйки — мои острохвостики, хаотичные движения которых я видел впереди. Ради интереса я потянулся к Скиннеру и переключился на его глаза. Шило на мыло поменял, только символы «Крысоловов» стали чуть ярче. Откатил всё обратно и оценил параметры помещения исключительно по символам и «призрачным» маркерам ящерок.

Я вернул свет фонаря, скользнул сначала по ориентирам «Крысоловов» на потолке. В высоту не особо много, максимум два с половиной метра, в ширину внушительней — метров двадцать пять, в длину и того больше. Потом посветил в центр и уже дальше начал зигзагами скользить лучом фонаря, выхватывая типовые лачуги «Крысоловов», выстроенные вдоль стен.

Стены с потолком выглядели основательно. Либо строили старательно и на века, либо вообще эта постройка целиком попала на Аркадию, а «Крысоловы» просто её нашли и заняли. В пользу этой версии говорили неожиданные для Аркадии вставки в виде стеклоблоков и отдельных обломков гипсовой лепнины под потолком. Какие-то листики и вензельки, которые могли быть фрагментом венка или прочей растительной декорации. В общем, если эта постройка не попала сюда целиком, то какую-то часть «Крысоловы» точно приспособили.

А вот домики были ближе к статусу: хижины-времянки, как строят бедняки в Африке. Часть была ещё бодрячком, но больше половины были под снос. Где-то провалилась крыша, где-то рухнула стена, а где-то не только рухнула, но изнутри ещё и целая грибница каких-то поганок высовывается.

Грибы не светились, что плохо, но и не пытались ни напасть, ни поговорить. А судя по интересу к ним острохвостов, могли даже быть и съедобными. В пыли валялась разная утварь, глиняные кувшины, тарелки, что-то типа сковороды, похожей на щит, остатки очага с обломками трубы, уходившей куда-то в потолок.

А за одним из домов нашлись и новые тела, опознать которых удалось только по амулетам на шее. Побродив между домами и даже заглянув в грибницу, я насчитал с два десятка скелетов. Амулеты разные, но уже не лапки, как у меня. В основном попадались крысиные черепки, хвосты и даже фигурки зверьков целиком.

Надо будет у Джуни спросить, похоже, у «Крысоловов» тоже разные касты или группы по интересам изначально были. И «лапочники» как раз отделились, а остальным не повезло. Эти тут точно уже несколько десятков лет лежали, а характер ран такой же, как и у «Чистильщиков». Переломы, причём по-крупному: позвоночники и черепа. Такое ощущение, что ломали кувалдами или же какие-то рестлеры отрабатывали свою жесть в духе «ласт райд» или «вертербрикера» с гарантированным переломом шеи или спины.

И картина пока получалась следующая. «Крысоловы», которые остались жить в этом убежище, кого-то или что-то запустили внутрь, все полегли, и владелец убежища сменился. Спустя годы сюда заглянули «Чистильщики», встретились с новым хозяином и уйти уже не смогли.

Поковырявшись в пыли, я нашёл несколько глубоких царапин на полу, которые могли принадлежать убийце. Даже если между смертью «Крысоловов» и «Чистильщиками» прошло лет пятьдесят, то вполне возможно, что виновник один и тот же. Для многих монстров Аркадии пятьдесят лет не срок, и где-то там в темноте меня ждёт не дряхлый старый пердун, а вполне себе бодрый мутант, способный одним ударом сломать позвоночник или вбить зубы в черепную коробку.

От вида большинства травм и всех этих мыслей по спине пробежали адреналиновые мурашки. Явный признак того, что геном проникся. И пусть разведданными с чуйки он не делится, но точно включился и готовится к драке. Ага, как говорится, инстинкт не пропьёшь коктейлями из других геномов. Шакрасик тоже заволновался, среагировав на что-то впереди.