(не)вернуть. Цена искупления (СИ). Страница 19

Я хохочу вслух, и смех выходит таким чистым, звонким, что я сама удивляюсь. Впервые за долгое время он идёт от сердца, разливается теплом по груди, как будто я снова живая, настоящая, а не тень себя в реанимации.

Оля — это ураган, который сметает всё плохое. Моя родная, сумасшедшая, незаменимая подруга. Без неё жизнь — как еда без соли, как утро без кофе. Её сообщения — как кислород, как напоминание, что мир за этими стенами всё ещё яркий, шумный, живой. Я представляю, как она, с её растрёпанными волосами и заразительным смехом, «ковыляет» ко мне в палату, таская за собой пакет с какими-нибудь вкусностями и миллион историй.

Она всегда была такой — неунывающей, готовой поднять настроение одним своим присутствием. Даже когда у неё самой всё рушилось, она находила силы шутить, обнимать, быть рядом. И я благодарна за неё, за эту дружбу, которая пережила столько лет, столько слёз и столько смеха.

Я пишу ей в ответ, улыбаясь во все тридцать два зуба:

Я [13:48]:

Паиньки, но с оговорками.