Падение. Страница 17

Ник же им нужен, чтобы посмотреть не только его ДНК, но и сам процесс, то, как его организм реагирует на раздражители, на вирус, на внешние факторы.

Не только анализы… динамика. То, что невозможно получить у любого другого человека. В том числе и у меня, потому что во мне была начальная стадия вируса до всех этих изменений и прочего. Правда, им это неизвестно.

– Сначала можно попробовать на зараженных, кого уже укусили. Возможно, это даст определенный результат, – продолжает Сойер. – И я не собираюсь заставлять людей идти на этот шаг, но как только они узнают, то поверьте, что желающих попробовать будет предостаточно.

Да, я понимаю, о чем он говорит. Что найдутся смельчаки, которые захотят стать неуязвимыми против безумных. Вероятно, их будет сначала много, но с каждой неудачной попыткой число желающих будет сокращаться. Сойер должен это понимать и, скорее всего, он понимает.

Я не знаю пытались ли люди мистера Максвелла повторить что-то подобное или нет.

– Только непонятно, почему ты не заражена, мисс Брайс, – говорит дальше Сойер, при этом смотрит всё также чуть в сторону, по крайней мере, его голова повернута всё так же. – В тебе ведь не было того, что было в Николасе, как я понял. Про что-то такое мы не знали. Это делает тебя ценным объектом.

– Даже не думай, – Джеймс резко делает шаг вперед, частично загораживая меня, а Сойер усмехается и приподнимает руки.

– Я не собираюсь её трогать. Лишь интерес, не более.

Чтобы наверняка развеять сомнения Сойера, то я прикусываю на секунду кончик языка, после чего собираюсь ответить. Ну, вот почему я должна сообщать об этом так? Тем более, когда тут одни… мужчины.

– Да, укусы и царапины безумных мне также не страшны, но лишь по той причине, что во мне частично было то, что изначально было в Нике и как он объяснил, то он передал мне это… половым путем, поэтому у нас с ним всё же вирус отличается.

Я умалчиваю о том, что на Ника даже не реагируют безумные, похоже, рейдерам это неизвестно. А на меня реагируют.

Сойер впервые поворачивает голову куда-то в сторону и молчит почти минуту, но не он прерывает тишину, а Роквуд.

– Тогда не легче было бы создать то, что было в Максвелле изначально, то, что он передал ей после секса, и таким образом у других тоже будет иммунитет?

Впервые я не удивляюсь его вопросу или просто предположению, потому что оно кажется вполне логичным, ведь это действительно будет легче.

Сойер слегка наклоняет голову, почти незаметно, но я улавливаю движение по тому, как чуть смещается линия его подбородка. Он всё ещё смотрит куда-то мимо, только в другую сторону, словно всматривается в пустоту, не во что-то конкретное.

– Нет, Тэйт, – произносит он наконец тихо, но с какой-то хрипотцой, как будто голос исходит не из груди, а глубже. – Было бы легче… если бы это было воспроизводимо. Если бы мы могли взять именно исходный материал, а не подбирать похожие комбинации, смешать, повторить, наложить по аналогии.

Он делает короткую паузу.

– Но то, что вступило в контакт с мисс Брайс это аномалия. Случайность. Комбинация, которую… невозможно предсказать. Во-первых, играет роль группа крови. У Максвелла крайне редкая. Стечение обстоятельств. Потом генетическая совместимость. Некоторые цепочки взаимодействуют как две детали одного механизма… но у другого человека тот же механизм может просто развалиться. В-третьих, состояние самого Николаса на тот момент. Предположу, что большая часть того, что он передал ей, могла вообще не прижиться.

Я хмурюсь из-за всех его ответов. Кто он такой? Военный? Ученый? Всё, что он говорит, не может знать просто обычный человек.

У меня от этих слов холодеют руки. Могла не прижиться.

– Так что нет, – подытоживает Сойер. – Для других это не сработает. Это… уникальное совпадение. Почти невозможное. Поэтому повторить нужно именно исходный процесс Николаса.

Его голова вновь медленно поворачивается в нашу сторону с Джеймсом.

Никаких эмоций.

– Скажи, Шоу, а Николас или ты способны заражать также, как и безумные? Если вы укусите кого-то. Если ваша кровь попадёт в кровоток другого человека. Слюна. Любая биологическая жидкость.

После его слов мне кажется, что температура понижается на несколько градусов.

Ощущаю, как напрягается Джеймс. Его пальцы сжимают мою руку сильнее, да, почти незаметно, но этого достаточно. Напротив слышится короткий, грубый выдох Тэйта. Рейдер рядом с Сойером переступает с ноги на ногу.

Голова начинает пульсировать, будто внутри кто-то начинает долбить по черепу.

Грудь сжимает так, что новый вдох дается с колоссальным усилием.

Пальцы становятся ледяными.

Джеймс чуть подается вперёд, словно хочет закрыть меня собой полностью, но ждет моего ответа.

Сердце ударяет так громко, что кажется его слышно.

– Да.

Я тоже отвечаю коротко, как и он в начале разговора.

Специально не уточняю, что насчет себя до конца не уверена, потому что это можно узнать только по факту. Если я кого-то решу заразить. Случайно или специально.

Мне кажется, что Джеймс после моего ответа сразу отпустит мою руку или отступит на шаг, ведь даже просто находиться рядом это уже риск, но парень не делает этого. Всё также крепко продолжает держать меня за руку, словно он это единственный якорь или, скорее, спасательный круг. Ведь якорь всегда тянет ко дну, а спасательный круг не дает утонуть.

Сойер выдает кивок на мой ответ и не кажется удивленным. Конечно, он не просто так же задал такой вопрос.

– Чтобы всё провести или хотя бы попытаться, то требуется определенное оборудование, которого нет ни в одном из городов, что находятся под нашим контролем. Нам даже удалось добраться до бывшего медицинского учреждения, что принадлежало Максвеллам, но и там не оказалось ничего подобного, – продолжает Сойер, возвращаясь к основной теме. – Но нужное оборудование есть в Авалоне и ещё в нескольких местах, что находятся под вашим контролем.

– Это ещё одна причина, почему ты согласился на встречу, – говорит Джеймс, а Сойер соглашается.

– Верно. Без Николаса, без знаний ученого и его некоторых разработок, без оборудования ничего не получится. Мы нужны друг другу.

Сойер делает несколько медленных шагов, будто прислушиваясь к звукам пола, а не выбирая направление. Его ботинки тяжело шуршат по бетону. Он замолкает на секунду, словно собирает слова в правильной последовательности, и затем продолжает, голос чуть ниже, но отчетливо:

– И ещё, – говорит рейдер, – я предложил не просто сотрудничество. Я предложил попытку сделать единственное, что никто до нас не решался сделать. Подарить этому миру шанс. Арис и Дункан действовали в своих эгоистичных интересах, а именно из-за власти. Оба хотели её и оба лишились жизни из-за этого.

– А ты, то есть не хочешь власти? – спрашивает Джеймс, но не усмехается при этом.

– Для чего она мне? Власть… – повторяет он мягко, почти задумчиво. – Это инструмент. Опасный, шумный и слишком непостоянный. Люди гонятся за ней как за чем-то вечным, но власть это всего лишь иллюзия контроля, – Сойер впервые четко смотрит прямо на меня и Джеймса. Да, я так и не вижу его глаза, но чувствую взгляд. – Я не заставляю кого-то следовать за мной и никогда не заставлял. Если люди идут за мной, то это их выбор, не моя прихоть. Они могут уйти. Некоторые уходят. Некоторые остаются. Мне не нужно, чтобы на коленях передо мной ползали толпы. Мне нужно, чтобы завтра мои люди проснулись живыми. Чтобы послезавтра было тоже самое.

Сойер поднимает руку и касается своих очков, чуть приспускает их, а сам продолжает:

– Дункан хотел построить империю из руин. Арис же сохранить свою. Но они забыли главное правило, что власть ослепляет, – тут он снимает свои очки, но взгляд оставляет опущенным. – Не в буквальном смысле, конечно, ведь тогда они бы были куда честнее, хотя бы сами с собой. А я желаю лишь одного. – Пауза. И его глаза встречаюсь с нашими. – Чтобы через год или пять лет вообще было что сохранять.