Предатель. Моя сестра от тебя беременна (СИ). Страница 6

Я прекрасно знаю, что в детстве ее дразнили Агашей, и прозвище это она ненавидит, но тем приятнее мне задеть ее.

Она же впервые сталкивается с моей напористостью и наглостью и не знает, что в такой ситуации делать.

Глава 6

– Сколько можно спать? Семь утра на дворе, а она как обычно дрыхнет. Лентяйка и бездельница! А еще с деревни, называется.

Свекровь ворчит с утра пораньше, недовольная тем, что она уже встала, а я, по ее мнению, должна подрываться часов в пять утра и к ее пробуждению уже приготовить ей завтрак. Раньше так и было, а сейчас я с удовольствием потягиваюсь в постели, чувствуя, что впервые полноценно выспалась. Давно такого не было.

Агафья Давидовна с силой раздвигает шторы, отчего в комнату проникает утренний свет, а я сонно щурюсь, ощущая в теле приятную легкость.

– Твой будильник меня разбудил, и теперь у меня голова болит!

Свекровь встает у окна и упирает руки в бока, но ее поза меня впервые не пугает. Я по привычке утром услышала будильник, чуть не подорвалась, позабыв, что произошло, а когда поняла, что дела теперь обстоят по-другому, сладко засопела снова.

– Раз болит, примите таблетку, Агафья Давидовна. Вы, кстати, покормили Агашу? А то он лаял где-то с полчаса назад.

– Я его выпнула на улицу! А тебя в зале ждет лужа, которую он напрудил! – цедит злобно свекровь, и ее лицо становится еще более старческим, чем обычно. Как бы она ни пыталась молодиться, а возраст берет свое.

– Я беременна, Агафья Давидовна, мне наклоняться нельзя, – нагло говорю я и встаю с постели, отчего мой живот в ночнушке выпирает еще сильнее.

Мне доставляет удовольствие то, что я наконец могу дать ей отпор и отыграться за все те месяцы, что провела у нее в бытовом рабстве, так что никаких ее поручений больше выполнять я не собираюсь.

– Глупости! Вот в мое время бабы и в поле рожали, и…

Я закатываю глаза, да так демонстративно, что она аж дар речи теряет.

– Это когда было? Вы-то сами рожали в стерильной больнице, да не где-нибудь, а в столице. Вот моя бабушка, да, она родила мою маму на сеновале в грозу, но разве ж такое врагу пожелаешь? Не то что другу или невестке, которая вынашивает вашего, между прочим, внука.

Я демонстративно глажу живот, а после зеваю и, шлепая босыми пятками по полу, иду в ванную. Свекровь терпеть не может, когда кто-то ходит по дому не в тапках, но я их не люблю, так что активно саботирую ее требовательные взгляды еще со вчерашнего дня.

– Вот позвоню Глебу и пожалуюсь на тебя. Ты что-то совсем изменилась, Варя, не нравятся мне эти перемены, – говорит мне вслед свекровь, но я лишь веду плечами, сбрасывая с себя ее неприязненные взгляды.

Глеб со вчерашнего дня не принимает ее вызовы. Абонент не абонент. Вот только в отличие от нее и свекра, я догадываюсь, что случилось. Вчера за ужином свекровь решила отыграться на мне за принесенного щенка и намекала, что Глеб оставил меня здесь, чтобы напропалую гулять в городе, но я не показала и виду, что я в курсе о его похождениях. Что-то мне подсказывает, что свекровь просто надеется на его гулящую натуру и что рано или поздно он меня бросит, а сейчас просто подливает масла в огонь и пытается меня накрутить, чтобы я страдала.

Умывшись, я привела себя в порядок и вернулась в спальню. Свекрови здесь уже не было, так что я спокойно заправляю постель и переодеваюсь, после чего неспешно спускаюсь вниз к завтраку. Ничем аппетитным не пахнет, но я не удивлена, так как за всё время нашего знакомства Агафья Давидовна ни разу не проявила свои кулинарные таланты.

Во главе стола с телефоном в руках и в очках сидит свекор, который не поднимает своей головы, чем-то увлеченный, и даже не здоровается со мной.

– Всем доброе утро, что у нас на завтрак? – произношу я и сажусь на место Глеба напротив свекра.

– Что приготовишь, то и будет. Ну, чего расселась? Долго нам еще ждать?

Свекровь цинично усмехается, словно ей доставляет удовольствие нагружать меня работой на таком сроке, но я уже давно придумала, как избавить себя от домашних хлопот. Еще с вечера подготовила себе почву.

– Родион Павлович, а когда бабуля приедет? Я так по ней скучаю. Вы сумели вчера до нее дозвониться?

Бабуля – это мать свекра, которую моя свекровь не просто недолюбливает, а люто ненавидит. Та, против кого она и слова сказать не может.

– Бабуля? Твоя мать скоро здесь будет, что ли, Родион? – верещит Агафья Давидовна и теряет весь свой запал. Глядит на мужа с надеждой, что это неправда, но в этот момент раздается трель дверного звонка.

– Я открою, – улыбаюсь я и подрываюсь с места, чувствуя очередной прилив сил.

А когда прохожу мимо свекрови, даже подмигиваю ей, не давая усомниться в том, что подстроила я всё специально.

Таисия Семеновна, бодрая старушка восьмидесяти лет, стоит у порога с тростью и поклажей в руках. Такси, на котором она приехала, отъезжает от дома, и сзади я слышу недовольное сопение Агафьи Давидовны. Будь ее воля, она бы побежала за машиной, чтобы впихнуть туда мать мужа и помахать ей ладошкой вслед.

– Бабуля, вы приехали, я так рада.

– И тебе доброго утра, Варя. Ну-с, когда порадуешь меня рождением внуков?

– Скоро, баба Таша, – называю я ее так, как она сама просила, а затем помогаю войти в дом.

– Смотри, не переходи, а то я уж не молодая, успеть бы хоть увидеть правнука.

– Вы еще и пра-правнуков застанете, баба Таша, даже не сомневайтесь.

Мама свекра – это единственный человек в семье Бахметьевых, кто принял меня радушно и без претензий к моему происхождению, за что я ей благодарна. Живет она в другом городе, а потому приезжает нечасто, но каждый ее приезд – это счастье для меня и несчастье для свекрови, чье противостояние с матерью своего мужа длится еще с давних времен.

– Мама, как ты добралась? Я планировал сам за тобой сегодня поехать, к чему такая спешка? У тебя же давление.

Родион Павлович помогает матери снять обувь, а та качает головой.

– А чего ждать, Родик? Пока твоя мегера убедит тебя, что лучше мне не приезжать? Я, может, в последний раз вас навещаю, некогда мне ждать. Хоть бы раз меня навестили. Вот так помру, а вы и не заметите.

– Скорее бы, уж, – слышу я вдруг голос Агафьи Давидовны, которая появляется в коридоре с кислым лицом и кидает на меня злые взгляды. Вот только меня они уже не пугают, ведь я четко решила, что буду с Глебом разводиться.

– Что-то ты больно сильно постарела и подурнела, Глаша, – не остается в долгу Таисия Семеновна и поправляет синий платок на голове. – Ты бы почаще улыбалась, глядишь, и морщин бы было поменьше.

– Мама, – осуждающе произносит свекор, но на этом его вмешательство заканчивается.

– Там у порога моя сумка осталась, сынок, принеси, будь добр, я уже не осиливаю.

Когда Родион Павлович выходит из дома, бабуля дает себе волю.

– А ты, Глашка, накрывай на стол. Надеюсь, с прошлого раза ты научилась готовить лучше. Ох, говорила я Родику, намучается он с такой безрукой бестолковой женой. Ни супа приготовить, ни в доме подмести. Всё переделывать мне приходилось.

– Я была Родиону всегда хорошей женой! – шипит Агафья Давидовна и сжимает кулаки.

– Дармоедкой и лентяйкой ты была, Глаша, и не спорь. Я тебя приняла в семью, доверие такое оказала, несмотря на то, что ты сама родом с деревни, а ты теперь огрызаешься со мной?

Слова бабушки вызывают у моей свекрови оцепенение и страх. Она вдруг испуганно смотрит на меня, а я застываю от удивления. Она ведь всегда тыкала меня лицом в мое низкое происхождение, а оказывается, и сама была не голубых кровей.

Глава 7

По настоянию Таисии Семеновны, песель Агаша успешно обосновывается в доме, что вызывает недовольство у Агафьи Давидовны, но никого ее кислое лицо не волнует. А матери свекра это наоборот доставляет удовольствие. Не сказать, что у бабы Таши противный и склочный характер, но она не любит заносчивых людей и всячески ставит таких на место.