Химмурин: наследие богини. Страница 9

Не влюбиться в Химмурин не было ни единого шанса. С замиранием сердца я наслаждалась видами острова. Никогда раньше я не выезжала за пределы Скотура, может, поэтому все вдали от дома производило такое впечатление. Судя по карте, мы не так далеко продвинулись на восток, но пейзажи потихоньку начинали меняться, как и погода. Становилось все прохладнее, теплые лучи весеннего солнца скрылись за могучими тучами, холодными ветрами и расстилающимися туманами.

Сильнее сжав поводья, я направила уставшего Грома ближе к воде. Нам обоим нужно было передохнуть. Издалека я услышала шум воды, а когда мы приблизились, моему взору открылся небольшой водопад. В который раз мое дыхание замерло от красоты. Река уходила вниз в долину. Мне не стоило приближаться к поселениям людей, поэтому сегодня я решила переночевать здесь. Мы были в пути уже три дня, а я спала всего однажды и то не больше нескольких часов. По правде говоря, заснуть было очень тяжело, я все время оглядывалась и прислушивалась, чтоб никто не подкрался.

Я устроилась поближе к воде на поляне сочной невысокой травы. Гром пасся неподалеку, я напоила его и оставила отдыхать. Сама же перекусила остатками хлеба и последним вареным яйцом. Осталось вяленое мясо и рыба. Рано или поздно придется выйти к людям, либо же охотиться. Но эти мысли я выкинула из головы, потому что сил на решение таких важных задач сейчас не было. Удобно устроившись на собственной руке, я медленно провалилась в сон.

Не знаю, прошло ли много времени, но я проснулась от топота копыт Грома. Его что-то взволновало, он начал метаться на месте и тихо сопеть. Мерзкое ощущение опасности разлилось внутри меня и сковало все органы прутьями, а по коже пробежали мурашки. Я тут же схватила кинжал, лежавший рядом с моей рукой. Но не успела.

Сзади меня схватил за руку мужчина. Он резко потянул на себя и заставил меня упасть и больно удариться локтем, но кинжал из руки я не выпускала. Когда второй поднял меня на ноги, мне удалось оглядеться. Две лошади. Двое мужчин средних лет. Больше никого я не видела. Смогу ли я справиться с двумя, если они решат причинить мне вред? Или подошли из любопытства? Слабо верилось.

– Что вам нужно? – нахмурив брови, поинтересовалась я. Мой тон говорил о том, что лучше со мной не связываться. Но оба лишь ухмыльнулись. Все мышцы моего тела напряглись.

– Думали, мертвая лежишь. Что ты здесь делаешь?

– Отдыхаю. Устала.

– Давно в пути?

– Один день, – соврала я твердым голосом, даже не дрогнув.

– Куда направляешься?

– Какое вам дело? – я вырвала свою руку, чем привлекла внимание обоих к кинжалу в другой. Глаза того, что держал меня, сузились и поднялись на мое лицо.

– Откуда у тебя такой кинжал?

– Подарок.

– Дорогой подарок, – усмехнулся второй. Его мерзкая улыбка рассердила меня, захотелось ударить кулаком в его противное лицо, но ни один мускул не шелохнулся.

Тот, что стоял прямо передо мной, неожиданно дернул за руку, в которой был кинжал, я выронила его на землю. Второй сковал мои руки сзади и усадил на колени. Суставы и мышцы рук ныли от такой крепкой хватки. Я смотрела прямо в лицо второму. Они не обычные путники. Гойделы.

Мужчина протянул руку к моему лицу и с нежностью убрал прядь волос за ухо. Его взгляд пробежался по острому концу, затем вернулся к лицу.

– Ты похожа на чистокровную, – с отвращением сказал он, практически плюнув в лицо мне эту фразу.

Значит, они не знали, кто я и не преследовали с самого Скотура. Это хорошо. Плохо то, что их двое, а мой кинжал лежит на траве. Надо было как-то высвободиться. Я не могла сдаться им, подставить свою грудь под удар. Кроя бы никогда мне не простила этого.

– Отведем ее к Крейдн сразу? Или развлечемся для начала? – с надеждой в голосе спросил второй, державший мои руки в тисках сзади. Он сжал их еще сильнее, стон вырвался из моего рта непроизвольно.

– Как тебе хотелось бы закончить свои дни? – второй наклонился ко мне и сжал лицо толстыми пальцами, крепко держа за подбородок, чтоб не вырвалась. Желудок скрутило от мерзости его слов. – Здесь, в объятиях двух мужчин или в холодной темнице? Впрочем, выбора у тебя и нет. Сначала первое, потом второе.

Мои глаза округлились от шока и отвращения. То есть, они насилуют женщин Ши? Вот какое, значит, у них мировоззрение – кровь слишком грязная для того, чтоб оставить в покое, но достаточно чистая, чтоб изнасиловать. Какая гадость.

Мое лицо вспыхнуло от ярости, я закричала и рванулась к ублюдку. Он тут же выпустил мое лицо и мимолетно кивнул своему товарищу. Тот положил меня на живот, вдавливая в землю лицо. Руки мои крепко были зажаты за спиной. Но держал меня он лишь одной рукой, потому что второй расстегивал рубаху. От прикосновения его омерзительных пальцев у меня пробегал холодок по коже. Они о чем-то переговаривались, я не слушала. Мои мысли были заняты лишь тем, как жестоко я их убью. Насадить их головы на пики? Нет, слишком быстрая смерть – отсечение головы. Пожалуй, я оставлю их на растерзание птицам. Пусть выклюют их глаза и внутренности.

Я вырывалась и кричала, но затем замерла. Нельзя потратить все силы. Надо сохранить их для подходящего случая. Я размеренно дышала, успокаивая сердцебиение, и слушала. Второй уже начал расстегивать свои штаны, я слышала звук развязывания шнурков.

– Переверни ее, хочу смотреть в ее красивое личико, – с усмешкой сказал он второму гойделу. Тот послушался и резко дернул меня, уложив на спину, а руки продолжал держать мертвой хваткой, но теперь сбоку. Видимо, веревки у них не было. Либо не хотели тратить на это драгоценное время.

Я и раньше видела голого мужчину. Только теперь его тело гниет в земле, а может, сожжено. И достоинство у него явно было побольше. Мое спокойное лицо не удовлетворяло их, потому что они хотели видеть мой испуг и панику. Но я не дам им подобного наслаждения. И никакого вообще.

– Так вот, значит, чем занимаются Дети Миля на самом деле, – плюнула я, глядя прямо в глаза человеку, возвышающемуся надо мной. – Насилуют беспомощных женщин. Вы не имеете права называться гойделами.

– Расскажешь это своей Матери Дану, когда мы воспользуемся тобой, а затем закончишь свою жизнь после пыток в темнице.

Он снял с себя рубашку и бросил рядом. Ремень на ее поясе мне приглянулся. Вся одежда пока еще была на мне, но руки второго уже тянулись к моим штанам.

– Где же твоя Мать сейчас, Ши? Я тебе скажу. Она будет смотреть на то, как над тобой надругаются и выбросят, как мусор.

      Глупость мужчин, возжелавших надругаться над беспомощной женщиной, не знала границ. Мои ноги были прижаты к земле, когда я лежала на животе, но сейчас их никто не держал. Один резкий рывок моих штанов вниз выпустил всю ярость наружу. Молниеносным движением я ударила ногой прямо в промежность того, что много говорил и ничего не делал. Он свалился на колени, из его омерзительного рта вырывались крики и проклятия. Я догадывалась, насколько ему больно. Но это меньшее, что ему грозило.

Второй растерялся и ослабил хватку, я воспользовалась этим, со всей силы дернула руку, повалив его на себя, а сама схватил ремень на рубашке и накинула на шею. Когда гойдел опомнился и начал вставать, я оказалась сверху, со всей силы натягивая ремень на себя. Его кряхтения удовлетворяли меня. По моим венам разливалась горячее удовольствие. Словно на взбешенном быке, я держалась на нем, сцепив ноги на поясе, пока он не свалился на траву, хватаясь за шею в надежде ослабить мою хватку. Они ведь хотели объятий.

Тогда я слезла, отпустила ремень, подняла кинжал и присела рядом с первым, до сих пор жалеющим свое хрупкое достоинство.

– Я отрежу тебе то, чем ты так дорожишь, и подарю Матери, слышишь? – прошептала я, наклонившись к его уху. Тот вздрогнул и сделал рывок ко мне, но он не целился, просто хотел сбить с ног. Тогда лезвие моего кинжала вонзилось в его правый глаз.

Яростный крик, наполненный болью и отчаянием, прошел сквозь меня. Я смотрела на человека, с ужасом хватающегося за свое окровавленное лицо. Крови было так много, она стекала по его рукам и шее. Все мое нутро задрожало. Неужели я способна на это? Я не монстр и не смогу мучить этих людей. Они будут наказаны за свои деяния смертью. Этого достаточно.