Химмурин: наследие богини. Страница 16

Человек, держащий меня сзади, протянул ладонь с какими-то травами к лицу. Выбора не было, пришлось сделать вдох. Почти моментально я провалилась в темноту, больше не испытывая никаких эмоций и чувств.

Голова жутко болела. Это первое, что я почувствовала. Затем ощутила, как больно втягивать воздух носом, будто все там было сожжено. Скорее всего, так и было, такой эффект имели травы, которыми меня усыпили. Открыть глаза труда не составило, а вот задействовать мышцы, чтобы покрутить головой, сесть или встать, уже сложнее. Тело будто онемело.

Я постепенно пошевелила пальцами на руках и ногах, осмотрелась по сторонам. Темные стены и очень маленькое пространство, мое тело же лежало на койке в самом углу. Стоял неприятный запах сырости, он будто окутал меня и впитался в кожу. Когда получилось размять ноги и руки, я села. Понятно, почему все затекло. Я лежала на абсолютно твердой деревяшке. Сколько же времени я провела в этой клетке?

Прямо передо мной были прутья, что и вызвало ассоциации. Выглядели они прочными, но я не смогла не попробовать их выломать. Разумеется, это было глупо и бесполезно. Железо даже не скрипнуло. За пределами решетки не было видно ничего, кроме коридора и факела, отбрасывающего тени.

Я прислушалась. Тишина. Будто тут, кроме меня, совсем никого нет. Возможно, так и было. Вернувшись к койке, я села и оперлась спиной о стену.

Как можно было так глупо попасться? Хотя было ли это глупостью? Нас загнали в угол. Капитан сдал Тристана ради выгоды. Бедняжку Брианну отравили, а затем прирезали за ненадобностью. По моим рукам пробежали мурашки. Я ведь обещала ее отцу сделать все возможное, чтоб спасти. Если бы я не оставила ее одну в каюте, куда пробрался гойдел или один из команды корабля, купленный, как и капитан, Брианна осталась бы жива. Либо мы обе мертвы. Чувство вины и сожаления поглотило меня полностью.

Еще одна жертва гойделов. Убит еще один человек просто за то, какая кровь в нем текла. Брианна, скорее всего, даже и не знала, откуда в ней взялась кровь Ши, как и многие из нас. Но погибла за нее. Как же сильно меня это угнетало и злило. Мне хотелось добраться до каждого гойдела и отомстить за эти гонения. Мне было плевать, что было в основе их ненависти. И была ли эта причина справедливой. Брианна не совершала того, в чем ее обвинили, и за что она поплатилась своей жизнью.

Внезапно мои размышления прервали шаги. Я тут же напряглась, встала и тихо подошла к железным прутьями. Тени плясали на стене. Шорканья затихли неподалеку от моей клетки, затем ключ открыл дверь, туда втолкнули кого-то, кто с глухим грохотом повалился на пол. Неужели это Тристан? Еще один человек, который поплатится за то, чего не совершал. Ненависть поглощала меня целиком, она пропитывала каждую крупицу моего тела и текла по венам. Казалось, я была готова убить любого, кто имел какое-то отношение к Детям Миля.

Я себя одернула. Именно это движет гойделами. Слепая ненависть.

Шаги возобновились, и звук нарастал. Кто-то, кто привел Тристана, приближался к моей клетке. Внезапно передо мной показалась женщина. На ней были брюки, заправленные в сапоги, и рубашка. Черные волосы были туго затянуты сзади и заколоты. Она была средних лет, но в лице ее было что-то, что заинтересовало меня. Она не испытывала слепой ненависти или злобы, ее глаза не были затуманены. Она очень внимательно изучала меня, словно какой-то объект.

– Здравствуй, Сиара, – сказала она приятным голосом и обворожительно улыбнулась. – Рада с тобой познакомиться. Меня зовут Крейдн.

Глава 10.

Я не имела ни малейшего представления, зачем могла понадобиться гойделам. Почему они не убили меня на месте? Вряд ли эту информацию мне выложат на блюдечке. Придется узнать самой, если не умру.

Крейдн не задержалась у моей камеры. Лишь несколько минут смотрела, изучала взглядом, интересовалась о моем самочувствии, затем ушла, оставив одну. Как будто ей действительно было важно то, как я себя чувствовала. Я фыркнула и вернулась к своей твердой койке.

Неизвестно сколько времени прошло прежде, чем в соседней клетке раздались какие-то звуки. Человек стонал что-то нечленораздельное. Мое сердце сжималось от сожаления. Ему было больно. Что же произошло?

Подойдя поближе к прутьям своей клетки, я обхватила их руками и тихо спросила:

– Тристан, это ты?

Несколько минут я слушала тихое сопение и стоны. Затем повторила свой вопрос. Тогда стон человека в соседней клетке стал громче, и раздался какой-то глухой звук. Мне оставалось лишь гадать, что там происходит.

– Сиара? – стон приобрел очертания, похожие на голос Тристана. Я тут же оживилась и вдавила себя в прутья.

– Тристан, это я! Как ты?

– Больно, – прохрипел мужчина. Мои пальцы сильнее сжались на железных палках. Казалось, своей злостью я смогу их расплавить. Хотелось в это верить.

– Что они сделали?

–Где… Брианна? – голос Тристана был таким изможденным и хриплым. Мое сердце заходилось. Я чувствовала, как оно бьется в груди так быстро и сильно. Что ответить на этот вопрос? Как можно сделать человеку еще больнее?

Я тяжело вздохнула и прислонилась лбом к прутьям. Чувство отчаяния и бессилия окутывали меня, отчего на душе становилось все хуже. Свет, который я видела, пропадал с каждой секундой. Когда тело заперто в темнице, душа не может найти выход. Я чувствовала себя заключенной, повинной в самых страшных грехах человечества. Но разве это было так? Разве я, Брианна или Тристан были повинны в том, чего не делали? За что гойделы пытают Тристана, за что убили Брианну? Я хотела слышать это своими ушами. Хотела слышать объяснение этого безрассудного убийства и мучения людей.

Не знаю, сколько времени я провела, стоя у решетки своей камеры. Я просто копила в себе эмоции, позволяла злости окутывать и овладевать разумом. И делала это осознанно, потому что знала, что злость – это единственное, что способно сохранить разум в такой ситуации. Человеку нужно верить и надеяться. Вот я этим и занималась, представляла, как поубиваю всех гойделов, закончу это дело, прерву эту череду издевательств.

Мои пальцы еще сильнее сжались. Со всей силы я дернула эту чертову решетку. Такая затмевающая разум ярость бурлила внутри меня. Казалось, что железо с легкостью поддастся моим внутренним порывам. Но это было не так.

Я повторяла снова и снова. Дергала решетку и била ногами. Кричала. Мне надо было привлечь внимание. Я должна поговорить с этой Крейдн. Узнать, за что она держит меня в клетке. За что мучает Тристана. Где кончаются ее границы? Что за отвратительные мысли роятся в ее голове?

Я продолжала бить по решетке, дергать за прутья. Дверь в мою клетку пошатнулась. Мне показалось. Я не могла этого сделать. Разве у меня хватило бы сил вырвать эту решетку? Разумеется, нет.

От замешательства отвлек звук открывающейся двери. Кто-то вошел в подвал и побежал к моей клетке. Через пару секунд перед лицом возник человек. Молодой мужчина, которого прежде я не видела. На секунду я допустила мысль о том, что Блейн тоже посвятил свою жизнь этому грязному делу в таком молодом возрасте. Что ими двигало? Откуда бралась такая беспочвенная ненависть?

– Отведи меня к Крейдн, – использовав последние силы на устрашающий тон и вид, прошипела сквозь зубы я. – Пусть ответит мне на все вопросы.

– Она позже придет к тебе.

– Мне надо сейчас! – остановила парня я. Он уже развернулся и собрался уходить, когда я крикнула изо всех сил. Казалось, в моем голосе было столько злобы. – Если я сейчас же не поговорю с ней, я убью себя! Разобью голову или перережу глотку вон тем камнем. Ты меня понял?

Гойдел смотрел на меня отрешенно. Я готова была сделать все, чтобы добиться своего. Крейдн здесь имеет какую-то важную роль, я слышала это же имя от гойделов, которые схватили меня под водопадом. Я должна поговорить с ней.

– Отведи меня к ней!

Он не шевелился. Только смотрел на меня. Я восприняла это как позыв к действию, поэтому взяла тот самый камень, лежавший в углу, и поднесла к своей глотке. Разумеется, было страшно, но я зачем-то им нужна, значит, не позволят умереть вот так. Так глупо и бессмысленно.