Мой запретный форвард (СИ). Страница 37

У меня сердце чуть ли не пробивает грудную клетку.

Встаю и выхожу из раздевалки, не хочу, чтобы слушали наш разговор. Прислоняюсь плечом к стене и отвечаю на входящий видеозвонок.

— Я звоню пожелать тебе удачи, — слышу ее немного взволнованный голос и все.

Меня стирает с лица земли.

— Спасибо, — выдыхаю я. — Ты мне сегодня снилась.

— Правда?

— Да. И это, блядь, мука, Полина.

— И что тебе снилось? — игриво спрашивает она.

Я смотрю на ее лицо, которое занимает весь экран, и вспоминаю сон, от которого потом чуть не сдох со стояком.

Поворачиваюсь в другую сторону, чтоб никто не видел мою рожу. Меня реально выворачивает изнутри. Так, что даже перед матчем такого мандража не было.

— Мне снилось, что мы очень страстно и очень грязно трахались.

— Ммм, — соблазнительно тянет она.

Этот ее стон… Этот мягкий голос, будто скользящий по коже…

Еще чуть-чуть, и я, наверное, все брошу и улечу к ней, чтобы воплотить в жизнь все сны, которые меня мучают.

— И это самая жестокая мука, — отвечаю я. — Я просыпаюсь, а тебя рядом нет.

Глотаю воздух, потому что реально тяжело.

— И я схожу с ума от того, что ты там, — продолжаю я, стиснув зубы, — а я тут. И что я не могу просто взять и прийти к тебе.

Скулы сводит.

Прямо физически.

— Я скучаю, — наконец признаюсь я. — Настолько, что… не знаю, как удержаться, чтобы не сорваться. Ты мне нужна. Гребаный ты зайчонок, как же ты мне нужна.

Она молчит, но я слышу, как тяжело она вздыхает. Знаю, как ее тоже разрывает. И от этого меня накрывает еще больше.

— Яр, — шепчет она.

— А?

— Я тоже очень скучаю. Потерпи еще немного, и скоро мы будем рядом.

У меня в груди что-то рвется.

Легкие? Сердце? Хрен его знает.

Хватает только силы выдохнуть:

— После матча я позвоню тебе еще. Договорились?

— Давай лучше я тебе наберу.

— Почему?

— Я буду на встрече с новым тренером. Не знаю, надолго ли это все затянется, — она поджимает губы.

— Хорошо, только потом сразу набери мне.

— Договорились, — она чмокает меня в камеру, а потом тихо-тихо смеется.

И это мой конец.

Отключаюсь, стою пару секунд и тупо пялюсь в темный телефон.

А потом улыбаюсь, как идиот. Точнее: как влюбленный идиот.

— Ты че такой красный? — усмехается Пашка, выходя из раздевалки. — Поля давление подняла?

— Да иди ты в задницу, — бурчу я.

Мы выходим на лед, и дальше все происходит как в замедленной съемке: скорость, шум, резкий запах льда, адреналин в крови. И соперники ничего не могут сделать. Вообще. Такое чувство, будто команда сегодня решила: «Анисимов бесится? Ну, так давайте врежем всем подряд».

Раскатываем этих бедолаг так, что им даже вздохнуть некогда. Пасы, как по учебнику. Броски хлесткие и точные. Голкипер у них орет на защиту, а они сами уже не знают, кого держать, мы слишком быстрые.

Счет остается неприличным. Для дружеского матча вообще грех так играть, но кому какое дело. Мне важно только одно: пока не думать о ней и о том, как она дышала в трубку.

Мы добиваем последний гол, и сирена звучит как выдох облегчения.

У борта меня ловит Люба. Она стоит с диктофоном и с хитрым взглядом.

— Ярослав, пару слов для городской газеты.

— Валяй.

— Правда, что это была твоя последняя игра в составе «Сибирских орлов»?

— Да, — отвечаю честно. — Было круто играть с таким мощным составом.

Люба чуть приподнимает бровь, смотрит на меня как кошка, учуявшая жареную рыбку.

— Говорят, что ты уже подписал контракт с одним из сильнейших клубов ВХЛ. Это так?

Вот тут уже включается мой защитный режим.

— Планов много, — говорю ровно и уверенно, стреляю взглядом на тренера, который поздравляет наших парней с победой, — но пока не раскрываю.

Люба по-деловому ухмыляется, типа, ладно-ладно, увидим.

— Значит, интрига?

— Можно и так сказать.

— Ну что ж, спасибо за игру, удачи в новой лиге! — она машет мне рукой и уже бежит к следующему игроку.

Вечер на базе проходит под девизом: гробовая тишина. Все свалили в город отмечать победу: шум, смех, пиво, девчонки – стандартный набор.

А я?

Я лежу на своей жесткой кровати, одна рука за головой, вторая листает фотки в телефоне. Экран светится в темноте, и каждая картинка, как удар под дых.

Мы в Канаде. Полина в кепке, смеется чему-то, что я сказал. Потом селфи на фоне набережной. Потом, где она держит кофе.

И сердце сжимается так, будто кто-то обмотал его колючей проволокой и тянет, тянет, тянет…

Тоска поселяется в груди, становится хреново. Но сладко-хреново. Потому что мои чувства про нее. И скоро мы будем вместе.

Скролю дальше.

Фото, где она спрячется за воротник куртки.

Фото, где она смеется так, что глаза блестят.

Фото, где она смотрит на меня.

Долго. Она видит меня настоящего.

Я закрываю глаза и шумно вдыхаю. Хватит, с ума уже схожу.

И тут раздается стук в дверь.

— Открыто! — бросаю я, не отрывая взгляда от мобильного.

Никто не входит, а потом снова стучат, но уже настойчивее.

Я недовольно цокаю и сползаю с кровати.

Кто приперся? И именно сейчас? Хрен ли им всем дома не сидится?

Иду к двери, рывком открываю ее, и застываю.

На пороге стоит Полина.

ГЛАВА 49.

Яр

Полина стоит прямо передо мной, и я действую раньше, чем успеваю что-то понять.

Просто хватаю ее и притягиваю к себе. Она шумно выдыхает у меня под подбородком, руки сами обвивают мою шею, а я утыкаюсь лицом в ее волосы и вдыхаю знакомый запах.

Родное все. Больное все.

Я отрываюсь от нее ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо, обхватываю ладонями ее щеки и целую.

Жадно, потому что слишком долго ждал. Скучал так, что аж ребра болели.

— Мне это снова снится? — выдыхаю в ее губы.

Поля тихо смеется, а потом так неожиданно и больно щипает меня за бок.

— Ай! — вздрагиваю я. — Вообще-то больно. На что способны твои маленькие пальчики?!

Она хохочет.

— Это не сон, Яр. Я – настоящая.

И тут до меня начинает доходить.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я, закрывая дверь.

— Я соскучилась, — спокойно отвечает она и улыбается так игриво, что я держусь из последних сил.

У меня сразу и без вариантов сжимается все тело. А в паху так начинает свербеть, что я готов на стену лезть.

— Почему не сказала, что прилетишь? Я бы встретил.

— Сюрприз! — Полина раскидывает руки в стороны.

А потом ее взгляд бегло проходится по комнате.

— Ты один? — спрашивает тихо.

— Ага. Все в город свалили.

Поля обходит меня и подходит к двери, я поворачиваюсь за ней. И эта соблазнительница, глядя мне в глаза, медленно поднимает руку и щелкает замком.

У меня дыхание перехватывает.

Даааа, моя девочка.

— Значит, ты мне звонила сегодня уже из России? — подхожу к ней ближе, но она отступает от меня.

— Ага, — кивает она и расстегивает свою олимпийку.

Я вижу знакомую ткань, знакомые цвета. И когда Полина стягивает кофту, она остается в моей футболке. В моей любимой футболке с фамилией и номером «39», которую я повесил для нее в душе.

Смотрю на нее с недоумением.

— Не понял, мы же ее выкинули?!

— Рука не поднялась вынести ее на мусор, — томно произносит Полина.

— Да ты что?!

— Да. Ткань оказалась такой приятной.

— Ага, — киваю я и чувствую, что мое возбуждение доходит до предела.

— И швы такие ровные, — Полина продолжает заводить меня не на шутку.

— Именно поэтому и оставила ее? — чуть ли не рычу я.

— Да. А еще в ней удобно спать.

— Спать?! — смакую это слово, ловя дрожь в теле.

Мне крышу сносит только от мысли, что она все это время спала в ней.

И я не выдерживаю. Подлетаю к девчонке, зарываюсь пальцами в ее длинные волосы, сжимаю их, припечатываю ее к двери. Целую так грубо, что внутри появляется беспокойство, что ей больно.