Мой запретный форвард (СИ). Страница 32

— Что, невкусно?

— Вкусно, — отвечаю быстро.

Она усмехается.

— Я же сама не готовлю. Мы заказываем еду из ресторана, — она кивает на Ноя. — Он не против.

— Конечно не против, — мягко говорит Ной и целует мамину руку.

Я наблюдаю за ними и впервые за долгое время вижу, что мама счастлива по-настоящему.

— Они тебя обязательно оправдают, доченька, — мама смотрит на меня с улыбкой.

— Угу, — слегка киваю я.

Тишина растягивается за столом. Тони делает вид, что увлечен салатом. Мама поправляет локон. А я считаю в голове секунды до конца ужина, чтобы наконец остаться одной.

И вот после ужина я сбегаю почти сразу, сославшись на усталость.

Мама, конечно, недовольно вздыхает, но отпускает. Ной вежливо улыбается. Тони, разумеется, увязывается за мной.

Гостевая комната маленькая, но уютная: белые стены, мягкий плед, аромат свежего белья. Я сажусь на кровать и вытягиваю ноги. Хочу обычной тишины без разговоров, без лиц и без прошлого.

Но Тони не унимается. Он закрывает за собой дверь и, опираясь на косяк, начинает своим привычным бодрым голосом:

— Полли, я тут подумал… ну, что, может, все это к лучшему. Представь, когда тебя оправдают, мы можем снова выйти на лед. Все по-новому, без давления и без шума. Только ты и я.

Он говорит, а я смотрю на него и вижу старую запись, которая крутится уже в сотый раз. Те же слова, тот же блеск в глазах, те же «мы». Только теперь они не греют, а давят.

— Мы будем тренироваться вместе, — продолжает он. — Я знаю, ты в форме. Немного восстановишь прыжки, и все вернется. Ты ведь все еще любишь лед, Полли?

Он садится рядом, его рука ложится на мою, и я чувствую, как внутри поднимается раздражение.

Люблю ли я лед? Да.

Но не этот разговор, не эту искусственную уверенность. Тони не понимает, что я больше не та девчонка, которая ловила его каждое слово, как приказ.

Я киваю, потому что не знаю, что сказать. А в сердце сидит Ярослав с его живыми глазами, вечно растрепанными волосами и тем персональным смехом, когда он притворяется, что ему пофиг.

Его ледяные пальцы на моей коже. Его низкий, но настоящий голос.

«Да почему ты постоянно во всем ищешь подвохи?».

Сейчас бы услышать это снова. Просто, чтобы убедиться, что он правда был, а не приснился.

— Ты меня слушаешь? — Тони наклоняется и ловит мой взгляд.

— Да, — выдыхаю я, хотя не уверена, что хоть одно слово из его речи дошло до моего сознания.

Он улыбается и ничего не замечает.

— Знаешь, все будет круто. Главное, снова выйти на лед. Мы справимся.

Я улыбаюсь в ответ, чтобы не обидеть его. Но где-то глубоко, под этим вежливым выражением, все уже решено.

Я больше не хочу «мы». Хочу себя.

И, возможно… его .

ГЛАВА 43.

Яр

Сижу в кабинете Василича, на стуле, который скрипит, как будто ему тяжело меня держать. А я, между прочим, похудел на два килограмма со всей этой нервотрепкой.

Нога дергается сама по себе от нетерпения, от злости, от того чертового чувства, когда ты хочешь быть в двух местах сразу.

С одной стороны – жизнь мечты, до которой уже рукой подать.

С другой – Полина. И та пустая комната, которая до сих пор у меня перед глазами стоит.

Виза еще не готова. Я уже десять раз спрашивал у Василича, он уже десять раз рявкнул, что ускоряют как могут.

И вот сейчас я жду.

Кого? Большую рыбу. Ту самую, с которой я познакомился после финала, которая жала мне руку и поздравляла с достойным финалом.

Дверь открывается за спиной, и я тут же выпрямляюсь.

В кабинет входит Даниил Романович. Ровная осанка, идеальный костюм, кожаный портфель в руке. За ним появляется тренер.

— Добрый день, Ярослав, — говорит Даниил Романович, усаживаясь в кресло напротив.

— Добрый.

Василич по-хозяйски садится в свое кресло. Он молчит, вид у него какой-то строго напряженный, а значит, разговор будет серьезным.

— Слухи о тебе разошлись быстро, — продолжает Даниил Романович. — И я приехал с новостями.

Я замираю. Вот этот момент, когда у меня от волнения начинают поджилки трястись.

— Две команды ВХЛ хотят заключить с тобой контракт, — он достает из портфеля папку. — Оба клуба заинтересованы сделать это как можно скорее.

У меня реально пару секунд ничего не работает в голове. Просто пустое белое поле. А потом меня прошибает.

— Два? — переспрашиваю я, сомневаясь в собственном слухе.

— Два, — спокойно подтверждает он. — И оба клуба готовы предоставить хорошие условия. Очень хорошие.

Василич пытается сохранить невозмутимое лицо, но я вижу, как у него дернулся уголок губ. Гордится, старик. И немного переживает, потому что знает, что после этого мой путь уже не будет прежним.

— Я… эээ…, — я нервно усмехаюсь и чешу затылок. — Я думал, что… ну, что это будет не так быстро.

— Быстро? — Даниил Романович приподнимает бровь. — Ты забил два гола в финале. Против «Металлистов», между прочим. Такое не остается незамеченным.

Я чувствую, как у меня расправляются крылья.

Ну и кто там говорил, что я просру все?

Ха.

— Мы обсудим детали, — серьезным тоном продолжает Даниил Романович. — Но сейчас главное, чтобы ты был готов. Физически и психологически. Переезд, новая среда, новый уровень. Там не будут тебе давать поблажки.

— Мне и не надо, — отвечаю слишком быстро и очень уверенно.

Потому что да, я готов. Я всегда был готов. Хоккей – это мое. Это то, где я живу, дышу, дерусь и расту.

Но где-то в груди ощущается пустота. Если бы Полина сейчас была здесь, я бы первым делом ей все рассказал.

Полин, я справился. Видишь? Я не подвел.

Но ее нет.

— Ярослав? — Даниил Романович смотрит на меня напряженно. — Ты со мной?

Я моргаю, возвращаясь в реальность.

— Да, да. Просто… много всего.

— Понимаю, — он кивает. — Кстати, Андрей Васильевич сказал мне о твоей визе.

Василич тут же вспыхивает взглядом: «ты только рот открой, убью».

Но Даниил Романович лишь спокойно продолжает:

— Не переживай. Законные основания для ускорения есть. Поможем.

Ловлю вторую волну шока. Мне помогают. Они реально помогут мне улететь.

Значит, я успею. Успею добраться. Успею сказать ей то, что должен был сказать еще тогда, на льду, когда нес ее на руках.

— Спасибо, — довольно выдыхаю я. — Реально, спасибо.

— Не за что. Ты талант, Ярослав.

Даниил Романович открывает папку, перелистывает пару страниц, находит нужные и пододвигает их ближе ко мне.

— А теперь детали. Как я уже сказал, клубов два. Первый – московский, «Столичная Звезда». Второй – питерский, «Северный Форт».

Оба названия звучат так, будто там играют мужики, которые с утра сталь пережевывают и соль без запивки едят.

— Столичная Звезда, — бормочу я. — Это же топовая команда.

— Не топовая, — поправляет Даниил Романович, — а стабильная. И Сильная. У них упор на скорость, силовой хоккей и агрессию на льду. Твой стиль подходящий. Плюс, они готовы дать тебе место во втором звене сразу же, не придется ждать годами.

У меня перехватывает дыхание.

Второе звено.

Сразу!!!

— Финансовые условия хорошие, — продолжает он. — И самое главное, тренер там любит молодых, если они пашут. А ты пашешь.

Я киваю. Ну да, пашу. И буду пахать, пока ноги не откажут.

— А «Северный Форт»? — спрашиваю я и прокашливаюсь, в горле что-то пересыхает.

Даниил Романович чуть улыбается.

— Питер. Красивая организация, сильная школа. У них более комбинированная игра. Больше тактики, больше системности. Холодный расчет. Играют умно.

Звучит по-своему круто. Но и жестко.

— Они готовы принять тебя как игрока перспективного, — продолжает он. — Ты начнешь в третьем звене, но с возможностью быстро подняться, если докажешь свой профессионализм. Там тренер требует дисциплины. Ошибка – сядешь в запасные, заработал – полетишь вверх.