Девичник в космосе (СИ). Страница 4

С кровати меня согнало очень банальное желание посетить санблок. Я, может быть, и дальше продолжала бы сидеть на месте не двигаясь. Но вполне реальная перспектива напрудить под себя лужу заставила встать. Я и так уже упала, ниже некуда, если еще и обделаюсь, то…

Санблок был крохотным и функциональным. Практически все пряталось в стенах. Так что мне пришлось потратить некоторое время на то, чтобы разобраться, где прячутся пульты управления сантехникой. Зато потом, воспользовавшись услугами компактного унитаза с волновым очистителем и умывшись в таком же компактном умывальнике, я впервые за три месяца посмотрела на себя в зеркало. И скривилась. Жаль, что я выжила в той проклятой бойне. В бойне, в которой сгинули Стейн, Милата, Жиар, Фиосса и остальные…

… — Предлагаю выпить по бокалу шампанского! — Милата возбужденно ерзала на стуле повышенной комфортности у накрытого к ужину стола. Ее глаза горели ярче звезд, которые с холодным любопытством заглядывали в обзорные экраны «Триона».

— Шампанское на ужин? Это снобизм, дорогая Милата! — Жиар, заместитель Стейна и его лучший друг старался вести себя так, словно окружающая нас роскошь была ему привычна. Но сколько бы он ни пыжился, со стороны было видно, насколько он завидует другу, у которого была возможность оплатить этот космический рай для всей компании. — Ты еще скажи, что мы обязательно должны попробовать гаалузких моллюсков!..

— А почему бы и нет? — с жаром подскочила Милата, тоненькая, как травинка, натуральная блондинка с забавными, но совершенно неприсущими арлинтам кудряшками и яркими бирюзовыми глазами. — Это же классика! Моллюски с…

— О нет! — Категорично замотала я головой, точно зная, что если Милату не остановить вовремя, то удержу ей уже не будет. — Во-первых, отмечать еще нечего, мы только готовимся совершить гиперпрыжок и до Фалькона еще очень далеко. А во-вторых, я терпеть не могу сырую пищу! Так что если вы не хотите, чтобы меня стошнило прямо за столом, то откажитесь от идеи дегустации этой желеобразной гадости!

— Ну, Оля! — сразу же заныла подруга, потряхивая кудряшками и привычно складывая губки бантиком. — Не будь занудой! Когда еще у нас, скромных прислужников твой ценной персоны, случится подобный праздник?

Милата в нашей лаборатории отвечала за снабжение и давно уже привыкла пользоваться тем, что ей щедро подарила матушка-природа: чистой кожей, густыми волосами, яркими, пухлыми губками и огромными, щемяще-невинными глазами. Она в совершенстве владела инструментами обольщения, могла в кратчайшее время очаровать любого мужчину, любой расы, будь то арлинт или яоху. Облом у нее случился только со Стейном. Сколько Милата не пыталась, у нее так и не вышло соблазнить директора крупнейшей биогенетической лаборатории Арганадала. Зато, когда Стейн увидел меня…

— Оля говорит правильно, — вмешался, ну, собственно, мой жених и интимно приобнял меня за плечи, заглядывая мне в глаза. Словно чтобы убедиться, что я не передумала и все так же люблю его. — Пока еще отмечать с шампанским нечего. Межпланетные перелеты до сих пор считаются безопасными только условно. Опасностей вокруг предостаточно. Может забарахлить двигатель, в нас может врезаться астероид, могут напасть пираты. На сегодня хватит с тебя, Милли, и мартини. Отмечать будем, когда доберемся. А по поводу моллюсков… Прости, но я на стороне будущей супруги! Не хочу портить ей круиз отравлением!

Милата кокетливо надула губки и накуксилась как ребенок. Но ее глаза все так же горели, будто бирюзовые звезды, давая понять окружающим, что блондинка нисколько не обиделась. У подруги вообще, в отличие от меня характер был легкий и необидчивый…

Стейн тогда, за самым первым нашим ужином на борту пятизвездочного космического лайнера «Трион», направлявшимся с богатыми туристами на борту, на знаменитую планету-казино, будто напророчил наше будущее. Ощутив, как во рту в очередной раз стало горько от желчи и отчаянных сожалений, я наклонилась над все еще не убранным умывальником и принялась яростно полоскать рот.

Я тщательно прополоскала рот пять раз. Но отвратительный привкус и не думал исчезать. И я знала почему. Опершись дрожащими руками на край умывальника, с отвращением посмотрела на темноволосую девушку в зеркале. Обычная, ничего примечательного в лице. Глаза, нос, рот, щеки как у всех. Кстати, за время сидения в клетке щеки даже неплохо округлились. Когда я работала, то вечно забывала вовремя и нормально поесть. Часто перебивалась какими-то сухими бутербродами на ходу, зачастую не ощущая вкуса того, что жевала. Три месяца невкусного, но обильного и регулярного питания исподволь сделали свое дело. Глядя на себя сейчас в зеркало, я с отвращением поняла, что щепкой меня сейчас Стейн точно бы не назвал — я округлилась во всех нужных местах. Фигура дышала женственностью. Меня затошнило.

— Ты, Ольга Милоградова, — медленно, с отвращением к самой себе произнесла я, — разжирела на смерти своего любимого и своих друзей! Ты отвратительна!

Внезапно отчаянно захотелось шарахнуть кулаком по зеркальной панели. Расколотить ее, поранить в кровь руки. А потом сидеть и смотреть, как стекает по коже кровь. До тех пор, пока не вытечет вся. Иной судьбы я не заслуживала. Я была виновата в том, что погибли хорошие, достойные граждане Звездного Альянса. Они погибли, а я живу. И даже наслаждаюсь сексом. Господи, какая же я мерзкая! Отвратительная дрянь! Хорошо, что все это случилось до того, как я получила ученую степень. До того, как от меня стали зависеть нормальные люди. Которых тоже могло убить мое гнилое нутро.

Внезапно стало настолько противно смотреть на себя в зеркале, что я почти не глядя ударила кулаком по панели, скрывая в стене умывальник, и выбежала из санблока.

Несколько секунд пришлось просто постоять на пороге, сжав до боли кулаки и тяжело дыша, в попытке унять бушующую в душе тоску, боль и отвращение к себе. Если бы не я, не мой каприз, прихоть, все бы были живы. А теперь… Что ж, я не заслуживаю иной судьбы, кроме как быть подстилкой пирата. Это мое наказание за беспечность и дурость. Смерть в моем случае — слишком легко.

Кое-как совладав с тем, что разрушало меня изнутри, я без всякого интереса оглядела территорию, на которой мне теперь предстояло существовать. Помещение, видимо, должно было соответствовать спальне. Потому что здесь находилось огромное, занимающее большую половину комнатки ложе. Кроме него, здесь в углу еще притулился небольшой стол, больше похожий на помесь книжной полки и старинного бюро. На нем располагался терминал. И вот та самая допотопная клавиатура, щелчки которой меня и разбудили. По монитору лениво перемещался клубок какой-то авангардистой хрени, похожей одновременно на сплетшихся в страстных объятиях змей, стыковочные кишки-переходы и какие-то доисторические шланги. Но едва я тронула клавиатуру, как дисплей моргнул и выбросил мне окошко с требованием ввести пароль. Я разочарованно вздохнула. И сразу же обругала себя дурой. Просто ожидать, что тебя закроют в одном помещении с незапароленным терминалом, мог только идиот.

К пищевому автомату даже подходить не стала. Ни голода, ни аппетита я не ощущала. Вместо этого подобралась к проходу, в котором исчез Шрам. И осторожно выглянула. Соседнее помещение тонуло в темноте. Что это за комната, рассмотреть не получалось. Но какая-то техника там все же стояла, ибо под противоположной стеной я заметила несколько горящих индикаторов. Входить сюда мне никто не запрещал. Но постояв на пороге и подумав, я поняла, что у меня нет никакого желания исследовать эту территорию. Мне было все равно, что находится там. Апатия накатывала волнами. Так что я вернулась, постояла у ложа, посмотрела на все еще запаянную в пластик одежду, а потом как была обнаженная, так и легла. Свернувшись клубочком под одеялом. В горле першило и горело. А в глазах стояли слезы. Первые слезы с того самого момента, как я оказалась в ангаре с клетками…