Девичник в космосе (СИ). Страница 3

Один удар сердца, и я понимаю, что никакого Стейна не было и в помине! Все это время я была с головорезом, который потребовал меня в уплату своих услуг. Это он ласкал и возбуждал меня. Это в его странные сиреневые с серебристо-зеркальным треугольным зрачком глаза я смотрела сейчас!

Заниматься сексом со Шрамом? Вот уж чего я точно не хочу! Накатило такое отвращение на себя и свои реакции, что меня затошнило. Тело сжалось в попытке избавиться от ненавистных прикосновений. Вот только кто б меня отпустил! Руки, еще недавно нежно оглаживавшие мои бедра, сжались тисками, удерживая меня на месте. Я охнула от боли. А мужчина, нахмурившись и слегка ослабив хватку, вдруг хрипло велел:

— Расслабься! И боли не будет!

Вместо этого я сжалась еще больше. Почти как пружина на взводе. Малодушно понадеялась, что он меня сейчас отпустит. Но вместо этого наемник начал двигаться во мне. А у меня из глаз брызнули слезы. Стоило ли три месяца сидеть в клетке, чтобы все равно оказаться изнасилованной? Пусть и не совсем с применением физической силы. Суть от этого все равно не меняется.

Шрам, глядя на меня, нахмурился. Отпустил мою ногу, которую удерживал правой рукой, поднес руку к лицу, медленно и чувственно лизнул большой палец. А потом нащупал им клитор и…

Спустя несколько неловких минут возбуждение не только вернулось, но и усилилось стократно. Этот мерзавец определенно знал, как нужно обращаться с женским телом. И как бы я этого ни хотела избежать, в конце концов, меня опрокинул самый сокрушительный оргазм в моей недолгой жизни…

…Из опиумного дурмана послеоргазменной неги меня вырвал какой-то резкий подозрительный свист, больно ударивший по ушам. Я вяло дернулась. И это ленивое неловкое движение оказалось единственным, на которое было способно мое тело. Ни встать, ни перевернуться, ни открыть глаза. Словно мне вкололи парализатор, не только лишающий возможности управлять своим телом, но и притупляющий чувства и ощущения. Когда-то я уже испробовала действие этой гадости на себе. Потом сутки не могла прийти в норму. Так что ощущения были знакомы.

Следом за свистом раздалась целая серия стремительных сухих щелчков. Будто кто-то яростно барабанил по допотопной компьютерной клавиатуре. Такая была у меня дома, на Земле. Еще до поступления в Академию. Тогда я еще не понимала, насколько удобнее передовые технологии. Но за время обучения и последующей работе в Арганадале, сердце Звездного Альянса, от такого отвыкла. Виртуальная клавиатура не издает таких ужасающих звуков.

Я все еще силилась заставить голову работать, когда надо мной вдруг раздался хриплый и до ужаса, до отвращения знакомый голос:

— Пришла в себя? Открывай глаза!

В голосе не было ни капли злости или агрессии, но не повиноваться я не смогла. Послушно распахнула глаза и уставилась в лицо Шрама. Кстати, почему его так величали, было любопытно, ведь лицо у мужчины, равно как и все обнаженное тело, было чистым, без единой отметины.

Дождавшись, пока я сфокусирую на нем более-менее осмысленный взгляд, он вдруг взял меня за левую руку. Спустя пару секунд с обреченным щелчком у меня на запястье защелкнулся довольно широкий, наверное, больше двух моих пальцев по ширине, браслет. Я тупо уставилась на странное украшение. Шрам прокомментировал:

— Если попытаешься что-то сделать с собой, я об этом мгновенно узнаю, — безэмоционально сообщил он мне, слегка встряхнув в воздухе моей кистью. — И тогда, во-первых, ты получишь укол парализатора, — меня передернуло от отвращения, — во-вторых, я тебя накажу. Поняла?

Я с ненавистью уставилась в странные сиреневые глаза мужчины:

— Как? Изнасилуешь? Ты это уже сделал!

Лиловый оттенок глаз Шрама потемнел. А сами глаза словно превратились в напильник — с кровью сдирали с меня кожу слой за слоем.

— Ты еще не знаешь, что такое насилие. И поверь мне, тебе не понравится. Ни насилие, ни наказание. — Он на мгновение отвернулся, чтобы что-то взять со стола. А я только сейчас обратила внимание на то, в каком тесном и захламленном помещении мы находимся. — Вон там, — вновь заговорил Шрам, привлекая мое внимание и световым лучом указывая направление, — находится санблок. Душ есть и с водой. Но ее лучше беречь. Впрочем, если не будешь долго отмокать, можешь мыться под водой. — Луч переместился на соседнюю стену в угол. Шрам пояснил: — Пищевой автомат. Если не найдешь ничего знакомого, то в левом нижнем углу встроен пищевой анализатор. Можно ввести расу и даже пищевые привычки, он подскажет, что лучше взять.

Шрам отпустил мою руку, кисть безвольно упала на койку. А мужчина молча отошел в изножье ложа. Сознание все еще было заторможенным, и только в этот момент я поняла, что назвать корабельной койкой то, на чем я очнулась, не смог бы даже безумец. Это был настоящий плац. Сексодром, застеленный грубой серой тканью. Не имеющий ни спинки, ни подушек. А ведь мы находились на корабле. Что-что, а это я знала точно. За три месяца, проведенных в клетке, где больше нечем было заняться, кроме как спать, есть, испражняться и наблюдать за окружением, я научилась подмечать малейшие изменения в воздухе. И сейчас готова была заклясться на свою жизнь, что находилась на корабле, а корабль находился в космосе. Кажется, готовился к гиперпрыжку.

Рядом со мной вдруг один за другим шлепнулись два запечатанных в пластик свертка. Один побольше, другой поменьше. Я нервно подпрыгнула, выронив край одеяла, которым была укрыта. При виде моей обнаженной груди глаза Шрама вспыхнули. Но спустя пару мгновений он совершенно спокойно, будто и не было моей наготы, посмотрел мне в глаза:

— Одежда. Комбинезон и белье унифицированы. Другого нет. Я вернусь позже. Каюта в твоем распоряжении. Но из нее выйти ты не сможешь.

С этими словами Шрам повернулся и вышел, оставив меня сидеть на разоренном ложе. Спустя несколько секунд из соседнего помещения донесся печальный всхлип сжатого воздуха, обозначая открытие и закрытие двери. Потом — короткий щелчок блокировки электронного замка. А далее наступила почти такая же тишина, какая была в загоне с клетками. Я осталась наедине со своей совестью…

— …ты ненормальная, Олька! — Подруга Милата просто фонтанировала возмущением, а у самой от предвкушения ярко горели глаза. — Это же безумно дорого!

— А я что, мало зарабатываю? — беззаботно отозвалась и задрала нос, обмахиваясь, как веером, рекламными проспектами проводимых на заказ вечеринок на знаменитом Фалькон-5. — К тому же Стейн с друзьями тоже летит. Так что оплачиваем поровну.

Я упоительно улыбнулась, вспомнив, как Стейн, директор лаборатории, в которой я работала, и по совместительству мой жених, выслушав меня, ухмыльнулся:

— Отличная идея! Я тоже хочу мальчишник на Фальконе! Говорят, что стриптиз там танцуют живые существа, а не дроиды…

Конечно, в чем-то Милата была права. Стоимость тура на Фалькон равнялась двухмесячному жалованию профессора, уже сделавшего себе имя в научном мире. А я только писала кандидатскую. Но правда была в том, что в моем проекте было заинтересовано правительство Звездного Альянса. Слишком заинтересовано. Мне предложили контракт еще до того, как я закончила обучение. И платили мне гораздо больше, чем именитому профессору. Потому что по завершении исследований Альянс смог бы решить самую острую проблему во Вселенной. Потому я и получила авансом не только хорошее жалование, но и огромную квартиру в лучшем районе столицы Звездного Альянса. А также кучу привилегий и возможностей, половиной которых я вообще ни разу не пользовалась. Так почему бы и не шикануть разок, отправившись туда, где регулярно отдыхают сливки звездного общества?

Я долго сидела на кровати без движения. Прижимая к груди одеяло. Борясь с отвращением к самой себе. Я была себе отвратительна. И если бы можно было остановить сердце усилием воли, я бы это сделала, не колеблясь. Или если бы можно было перестать дышать. Но увы, человек не властен над инстинктами. Особенно, над инстинктом самосохранения.