Девичник в космосе (СИ). Страница 16

Допив болтушку, я пристроила, не глядя, куда-то пустой контейнер, не имея сил нести его в утилизатор. И сказав себе, что все остальное может подождать несколько часов, пока я отдохну, без сил свалилась под бок пирату. Отключилась мгновенно. Словно в черную воду нырнула.

* * *

Спала я, по ощущениям, недолго. А проснулась от неприятного чувства чужого взгляда на лице. Не вскочила только потому, что неожиданно осознала: тело будто деревянное и отказывается мне подчиняться. На мгновение накатила паника. Но уже вместе со следующим ударом сердца включилась память. И я вспомнила и адскую ночку, и болезнь Шрама, и почему я в таком разобранном виде.

— Прости, что разбудил, — вдруг раздался совсем рядом с ухом хриплый, едва слышный шепот. — Не хотел. Но и не смог заставить себя отвести взгляд в сторону. Поспи еще… Тебе это нужно.

Шрам. Очнулся! Меня приливной волной затопило какое-то странное чувство. Будто я сделала очень важное открытие, и вся Вселенная признала его. Глаза распахнулись сами собой, а губы тоже по собственной воле растянулись в улыбке:

— С возвращением! — Я быстро изучила лицо Шрама и невольно нахмурилась: — Как ты себя чувствуешь?

Прежде чем отвечать, буканьер добросовестно прислушался к своему организму, и это порадовало. Хорошо, что ему хватает здравого смысла не бравировать, едва вернувшись от края жизни.

— Жив. В остальном сложно сказать. Наверное, бывало и получше. Но в любом случае я дышу и сердце мое бьется, а это уже немало. Уверен, это целиком и полностью твоя заслуга. — А потом, немного помолчав и испытывающе заглядывая мне в лицо, осторожно спросил: — Трудно пришлось? Что это вообще было?

Шрам смотрел спокойно и уверенно. Словно был хозяином положения. Словно это не он совсем недавно был одной ногой за гранью. И я невольно вздохнула. Скользнула взглядом по потемневшему, какому-то словно обгоревшему лицу и словно вылинявшим сиреневым глазам без малейшего следа болезненной мутности. Последнее порадовало. Значит, я все же все сделала правильно.

— Оля?.. — Мое имя пират выговорил так, что мне невольно захотелось передернуть плечами. Было и невероятно приятно, и как-то неуютно. — Что не так?

— Все хорошо, — отозвалась на выдохе. И сразу же исправилась: — Теперь все хорошо. Судя по тому, что я вижу, ты уже пошел на поправку…

— А что это было? — перебил меня буканьер, пристально вглядываясь в мое лицо.

Я заколебалась. А потом тихо спросила:

— Ты ведь понимаешь, что я ни разу не медик? — Шрам как-то дергано кивнул в ответ. А я опять вздохнула и призналась: — Я не сумела поставить диагноз. Слишком мало у меня знаний и не было времени копаться в галанете. Так что я не знаю, что это было…

— А как же ты тогда лечила меня? — удивленно перебил меня Шрам.

На этот раз я молчала дольше перед тем, как признаться:

— Сделала из антител собственной крови сыворотку и ввела ее тебе.

Если бы я из положения лежа ударила пирата кулаком в глаз, наверное, он бы и то удивился меньше.

Не дожидаясь, пока Шрам переварит услышанное, я соскользнула с кровати. Усталое тело мгновенно протестующе отозвалось ломящей болью, требуя, чтобы я вернула его назад, в постель. Но я только со свистом втянула воздух сквозь зубы, пережидая неприятные ощущения. А потом, когда боль слегка утихла, направилась в санблок. Объяснять Шраму, что сыворотки и вытяжки любых направлений — это почти единственное, что я знаю и умею по медицинской части, не хотелось.

— Что не так? — ударилось в спину хриплое и встревоженное от Шрама. — Чего ты так боишься, что удираешь от меня с желанием спрятаться?

Вот же… Шрам! Еще толком не очухался от заразы, а уже проявляет чудеса наблюдательности! Я замерла на мгновение у входа в санблок, чуть повернув голову в сторону кровати. Испугалась того, что мне не хватит сил на все, что следовало сделать. Но Шраму сказала другое:

— Оглянись. В каюте бардак, а я не помню, когда и как его сотворила. — И пусть понимает как хочет.

Вот только я как-то вообще не ожидала, что Шрам тяжело вздохнет:

— Прости. Тяжело тебе пришлось. Но я верну тебе долг. Дай только на ноги подняться и разобраться с насущными проблемами. Клянусь.

В ответ я все-таки трусливо сбежала в санблок и закрыла за собой дверь. Просто не знала, что на такое можно ответить. И боялась, что не удержусь и начну просить, чтобы Шрам меня отпустил. А что-то внутри меня предостерегало от такого поступка.

Памятуя о необходимости экономить воду, душ я принимала волновой. И только избавившись от пота и неприятного запаха, на минутку включила ледяную воду, чтобы взбодриться. Такой же холодной водой поплескала себе в лицо, прогоняя остатки сонливости и усталости. А потом обругала себя тупицей за то, что пошла принимать душ и не взяла с собой чистое белье и одежду. Пришлось выходить как есть. Впрочем, моя нагота не заинтересовала Шрама. Буканьер, кажется, вообще задремал, давая мне возможность спокойно одеться и навести хотя бы минимальный порядок в каюте.

Уничтожив все следы кошмарной ночи, я с некоторым сожалением растолкала дремавшего Шрама, чтобы сменить постельное белье. Буканьер же, посмотрев на это дело, потребовал отвести его в душ. Несмотря на то что от жуткой слабости он практически висел на мне. И сколько бы я ни возмущалась по этому поводу, в конце концов, мне пришлось уступить. За это ослиное упрямство я с наслаждением набрала у Шрама два полных резервуара крови. Вообще-то, для анализа хватило бы и половины одного. Но у меня на краю сознания вертелась одна идея. И я поспешила воспользоваться беспомощностью пирата.

Потом я заказала самое питательное, что нашлось в пищевом автомате, и попыталась заставить Шрама поесть. Аппетита у пирата явно не было, но он послушно проглотил несколько ложек пряно пахнущего блюда под названием «галвэ», по виду похожего на мясную кашу. И это простое действие отняло у буканьера последние силы. Я вколола ему последнюю имеющуюся у меня дозу сыворотки, поправила подушку и ушла в соседнюю комнату работать.

Шрам явно шел на поправку, это подтверждал и анализ его крови. Уверившись в этом, я задумчиво уставилась в стенку. Когда я подписала контракт с правительственными лабораториями, то в числе прочего, в процессе оформления, мне поставили одну за другой несколько прививок, объяснив это тем, что во время рабочего процесса может случиться все. А прививки давали хотя бы тень безопасности от того, с чем я буду работать. Это уже потом, когда немного освоилась и обжилась в новой роли, я поняла, что эти объяснения — ложь. Если не дай бог в лаборатории произойдет ЧП и я заражусь чем-то из того, что изобретали я и мои коллеги, то меня не спасет ничто. Потому что невозможно создать сыворотку от еще не изобретенной заразы. Следовательно, прививки делались от чего-то известного. Но такого, с которым не контактировали обычные граждане Альянса. Вывод напрашивался сам собой: в лабораториях либо постоянно, либо время от времени распылялось нечто патогенное. Для выявления несанкционированного присутствия. Действенный метод, ничего не скажешь. Но безумно жестокий.

Несколько раз я прерывала работу, чтобы подойти и проверить, как там Шрам. Буканьер крепко спал, как я надеялась, сном выздоравливающего человека. Он еще был бледен до желтизны. Но нездоровая чернота кожных покровов уже ушла, пульс был ровный, кожа на ощупь нормальной температуры. На мои прикосновения пират никак не реагировал, и я малодушно надеялась, что все самое страшное позади. И что сыворотка больше не потребуется. Как же я ошибалась!

Ближе к вечеру, когда я уже подумывала разбудить буканьера и заставить его поесть, от двери донесся пронзительный и неприятный сигнал о том, что кто-то желает войти. Оторвавшись от своих пробирок, я подошла ближе и, наученная горьким опытом, активировала смотровое окно: в коридоре под дверью стоял килл Майлеорн. Его лицо просто перекосило, когда он понял, что я не собираюсь открывать ему дверь: