Проклятый Портной: Том 4 (СИ). Страница 31

«Домик» Петрова оказался весьма своеобразным местом. Огромное трёхэтажное строение, явно насчитывающее не одно столетие, снаружи, буквально источало из себя эту самую старину. Множество колонн, статуй в нишах, рельефы на белых в позолотах стенах. Здесь только уроки истории и проводить. Но только снаружи.

Стоило мне только переступить порог этого «замка», и будто бы из прошлого в нынешнее перенёсся. А то и недалёкое будущее.

Обилие металла, пластика, прямых углов больше создавало впечатление какого-нибудь офиса, а не места проживания пусть и деловых, но всё-таки людей. И подобный контраст весьма чётко характеризовал владельца дома. Внешняя ширма сохранения традиций, а внутри — обитель акул бизнеса, которые даже во сне не прекращают двигаться.

— Прошу, присаживайтесь, Максим Витальевич, — Пётр Николаевич, отложив папку с документами в сторону и щёлкнув мышкой, видимо, закрывая что-то на компьютере, указал мне на одно из кресел, стоящих возле его Т-образного стола. — Простите, что встречаю вас в кабинете, но сами понимаете, дела… Впрочем, если хотите чаю, кофе, закусок, их могут принести сюда.

— Благодарю, от чая бы не отказался, — не стал я отнекиваться от предложения графа.

Судя по лицу мужчины, а главное, его тону, ближайшее время он будет делать вид, что на Октопусе между нами ничего не происходило. Ну или, по крайней мере, попытается сгладить углы.

— Хорошо, — Петров нажал на кнопку селектора и, передав требуемое секретарю, сидевшему в соседнем помещении, вновь переключил своё внимание на меня. — Итак, Максим Витальевич, не буду ходить вокруг да около. Да и думаю, вы и сами понимаете, с какой целью я пригласил вас встретиться. Всё же вы умный молодой человек.

Так, добрый тон, чуток лести и лёгкий укол в виде указания на возраст. Похоже, граф пока настроен мирно и работает в своей привычной манере. Плохо. Я-то думал, покричим друг на друга да разъедемся…

— Не надо думать обо мне в негативном ключе, Максим Витальевич, — граф улыбнулся, видимо, решив, что сумел прочитать и истолковать мои мысли правильно. — Да, тогда на Октопусе, мы не сошлись в точке зрения на разворачивающиеся в тот момент события. Вы, возможно, в силу своей неопытности видели лишь трагедию. Я же, как проживший уже не один десяток лет человек, понимаю, что человеческая жизнь — вещь хрупкая. И всех спасти не удастся.

— Да? — я с удивлением посмотрел на графа. — В те дни вы утверждали совершенно обратное.

— А что, я должен был сеять панику среди людей? — Петров покачал головой. — Максим Витальевич, поймите, я никому не желал там зла. Ну разве что Чигерёвым. Всё же это они нас в такую ситуацию поставили. И да, повторюсь, я — человек деловой. Если имеется возможность наказать обидчика рублём, я это сделаю. Так сказать, совмещу приятное с полезным.

— А как же отправка людей за припасами? Сомневаюсь, что это была идея одного Кулагина. Нет, до чего-то подобного покойный барон и сам бы дошёл, но не так быстро. Ему определённо кто-то подсказал… — не закончив с мыслью, я повернулся на звук открывшейся двери, но это оказался лишь слуга с подносом, на котором стояла пара чашек, заварник и множество розеток с, судя по всему, вареньем.

— К сожалению, этого мы уже не узнаем, — невозмутимо произнёс Петров, внимательно следя за тем, как слуга расставляет передо мной принесённое. — Причём по вине работника Чигерёвых. Не скинь он бедного Андрея Алексеевича, с произошедшим тогда было бы проще разобраться.

— Согласен. Как проще было бы, не пропади охранник барона, — стоило только слуге отойти от стола и направиться к выходу, как я вооружился ложкой и принялся проводить дегустацию. Уж что, что, а сладкое я всегда любил. — Кстати, ничего о его судьбе не слышно? С момента допроса мне следователь так и не звонил больше. А сам я как-то не удосужился.

— Нет, по поводу Куликова ничего не слышно. Однако полиция предполагает, что к его пропаже могут быть причастны родственники тех, кто тогда погиб на плоту, — пожал плечами граф. — Сами знаете, какую только ерунду не несут люди, стремясь обвинить хоть кого-то, чтобы объяснить глупость своих близких.

Ну да, ну да… Особенно если им подсказать это сделать. Конечно, есть вероятность, что Огонёк жив и просто прячется где-то, однако я делал ставку на то, что его прикопали в первый же день по приказу Петрова. Чтобы лишнего не болтал.

Конечно, делал Петров это не самолично, и даже не его люди. Я бы больше подозревал родню самого Кулагина, о котором за последние недели и слышно-то не было. Видимо, подтёрли хвосты да затихли, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимания.

— И всё же, Пётр Николаевич, зачем вы меня пригласили? — поняв, что молчание затягивается, а чай, как и варенье, стремительно начинают подходить концу, задал я прямой вопрос. — И не надо вновь пространных разговоров о выгоде и справедливости, идущих рука об руку.

— Хорошо, не буду. Тем более вам этого, видимо, пока не понять, — с грустью улыбнулся Петров. — В общем, Максим Витальевич, мне известно, что вы связывались с Чигерёвым Марком Викторовичем… Нет, не нужно спрашивать, как, я вам всё равно не расскажу. Сами должны понимать, секреты и всё такое…

Хм, а вот это уже интересно. То, что о моих контактах с Чигерёвыми рано или поздно узнают, я предполагал. Хотя больше рассчитывал на «поздно». Однако сейчас меня больше интересовало не как, а что именно знает сидящий напротив меня граф…

— Не переживайте по этому поводу, Максим Витальевич. Вы же не думали, учитывая, что именно стоит на кону, все будут лишь расшаркиваться друг перед другом в ожидании суда, — тепло улыбнулся граф. — Вы, кстати, не единственный, кто решил самостоятельно взыскать ущерб с Чигерёвых и связался с ними. Однако последний, с кем я ещё не разговаривал.

— Вот даже не знаю, огорчаться или радоваться такому пренебрежению, — пробормотал я, ставя кружку на стол. — Не будете столь любезны, чтобы объяснить?

— Всё просто, Максим Витальевич, я анализировал и выжидал реакции со стороны Чигерёвых. И судя по тому, что сейчас происходит внутри их рода, они попросту растеряны. Глава даже не знает, куда направить усилия, чтобы начать тушить разгоревшийся пожар, чтобы хоть что-то спасти, а времени становится всё меньше и меньше, — добродушная улыбка на лице мужчины сменилась довольным оскалом, похоже, от добрых слов мы плавно переходим к ультиматуму. — Тех, кто с Чигерёвыми пытался договориться напрямую, я смог переубедить этого не делать. Благо, благоразумных среди них было большинство…

По поводу меньшинства я уточнять не стал. В принципе и так всё было очевидно.

— И теперь, когда, по факту, большая часть потерпевших находится на моей стороне, готовясь получить солидные дивиденды за правильный выбор, я просто хотел вас попросить больше не лезть в это дело, — продолжил Петров. — Ни к чему раскачивать лодку, которая и так идёт ко дну. Чем скорее закончится суд, тем быстрее мы сможем забыть пережитый кошмар.

— То есть вы хотите, чтобы на суде, куда меня определённо пригласят, я обвинил во всех бедах Чигерёвых?

— Нет. Я прекрасно понимаю, что этого вы не сделаете, — покачал головой Петров. — Вам просто нужно рассказать всё, что с вами произошло, не акцентируя внимания на ненужных деталях. Я читал протокол вашего допроса, и его пересказ на суде меня вполне удовлетворит. Не хотелось бы затягивать расследование из-за каких-то случайно всплывших и совершенно никому не нужных деталях.

— И?

— И за это я вам буду благодарен, — правильно понял мой вопрос граф. — Конечно, не так сильно, как мог бы, если бы вы приняли мою сторону. Однако, учитывая ваше финансовое положение и мою доброту, моя благодарность удовлетворила бы вас в полной мере…

— Вот даже не знаю, — я сделал вид, что задумался. Хотя поразмышлять и вправду было о чём. Правда, заниматься этим нужно в более приятной обстановке. — Я вас услышал, и всё же это идёт несколько вразрез с моими принципами и клятвами, данными Империи и Императору. Спрашивать меня всё же будут на суде перед сотней свидетелей, и вдруг судья задаст какой-нибудь нежелательный вопрос?