Проклятый Портной: Том 3 (СИ). Страница 11

А в ответ — тишина… Впрочем, остальные члены нашей компании тоже проигнорировали жалобные взгляды копейщицы и направились к арке, где дожидающийся нас Сергей аж подпрыгивал от нетерпения.

Подземелье Октопус, находящееся в черте города, располагалось на берегу Квадратного озера. Наверное, именно с этим было связано то, что все шесть этажей «дыры» представляли собой огромные пустоты, заполненные водной гладью с редкими вкраплениями суши.

Как я ещё вчера узнал из интернета, а после Ледянки я всё же решил уделить больше времени сбору информации, климат в Октопусе напоминал экваториальный. Жара, едва разгоняемая слабеньким ветерком, высокая влажность и периодически кратковременные, но чертовски сильные ливни. Скажем так, курорт, расположенный на шестом этаже этого подземелья, был весьма на любителя, однако у некоторых одарённых Октопус пользовался определённой популярностью. По крайней мере тех, кто был готов на него раскошелиться.

Во-первых, не нужно выбираться не то, что за пределы Империи, а даже из города, чтобы сменить обстановку и погреться на солнышке в любое время года.

Во-вторых, подземелье было восьмого уровня, что позволяло находиться в нём безболезненно даже неодарённым. А значит, вместе с одарёнными аристократами на островах могли отдыхать и их слуги.

В-третьих, для одарённых, особенно тех, кто имел дело со стихией воды, имелся такой приличный бонус в виде кристаллов, добываемых из местных ракушек. Собственно, из-за них, на одном из островов и появился курорт.

По сути, Женя и надавила на родных, требуя путёвки, чтобы сделать подарок Сергею. Не знаю, кто её на это надоумил, но честь ему и хвала. Ну или ей, учитывая, какие весёлые чертята скакали в глазах Ульяны, когда та видела, как страдает Евгения, слушая очередной интересный факт от Сергея. Впрочем, копейщица страдала, но от парня не отходила, терпеливо перенося мучения.

Сама дорога, несмотря на опасения, оказалась не столь скучной, как мне думалось поначалу.

Спустившись по длинному переходу на первый этаж подземелья, мы очутились в просторном зале, освещённом гроздьями кристаллов, излучающих приятный желтоватый свет. Нарочито грубо обработанные стены помещения и сколоченные из дерева скамейки сразу настраивали на нужный лад, давая понять, что на какое-то время мы покидаем цивилизацию. По крайней мере в том виде, к которому мы все привыкли.

Заняв место в небольшой очереди, дождались, когда подойдёт наш черёд, после чего продемонстрировали контролёру полученные ещё на поверхности пластиковые карты.

Этот кусок пластика заменял в Октопусе паспорта и одновременно давал доступ в различные места в соответствии с символами, выбитыми на карте. Если судить по словам Жени и мелькнувшему уважению в глазах проверяющего, у нас, у всех был максимальный абонемент, позволяющий пройти куда угодно.

Разве что у Мыши ввиду её возраста имелся ряд запретов. Но и то по большей части эти ограничения касались спиртного в барах и ряда мест, где детям без сопровождения взрослых быть запрещалось.

После проверки контролёр пожелал нам хорошего отдыха и направил в один из коридоров, отмеченных как выход на посадочную палубу номер пять.

— И ничего не корыто. Красивый корабль… — едва слышно произнесла Василина, едва мы вышли на причал, расположенный в пещере раза в три больше предыдущей.

Большую часть пространства занимали деревянные конструкции, к которым были пришвартованы два судна, а в дальней части пещеры виднелось светлое пятно. Судя по всему, именно там был выход из каменного пузыря.

— Дирижабль класса «Карго». Давно устаревший и по факту списанный, — на нашу беду, у Сергея был отличнейший слух, и Зотову он услышал. — Однако вместо того, чтобы быть утилизированным, он, как и остальные его собратья, был направлен сюда. И теперь после модернизации они развозят работников и отдыхающих по Октопусу.

Судно и вправду выглядело своеобразно. Выкрашенный в бело-зелёный цвет сигарообразный цилиндр, к которому на многочисленных тросах крепилась открытая гондола, своими очертаниями походил на облепленную щупальцами акулу. Широкий хвост с пропеллером, пара плавников-крыльев и фонари-глаза на носу лишь усиливали это сходство.

— … на нём установлено два магических хранилища, приводящие винт в движение. Однако такая система вышла очень уж энергозатратной, так что скорость у дирижабля довольно небольшая, километров тридцать в час, — следуя за Сергеем, мы подошли к широкому мостику, по которому можно было попасть на палубу, заставленную креслами в несколько рядов.

— Это что, размер пещер километров десять, получается? — поинтересовалась Дарья, усаживаясь на кресло справа от меня и не давая этого сделать Ульяне. Место с противоположной стороны успела оккупировать Варя, так что пришлось лучнице сесть в следующем ряду, за нашими спинами рядом с Василиной.

— Плюс-минус, — кивнул Семёнов. — Первые два уровня по восемь километров. Остальные побольше, от одиннадцати до четырнадцати, и при этом суши в них совсем мало. Там в основном выращивают всякую зелень, а на мелководье собирают местные водоросли. На шестом, куда мы летим, и вовсе всего два «крупных» острова, на одном из которых мы и будем отдыхать. Второй же отведён для одарённых с аспектом воды. Там они могут тренироваться, не мешая остальным.

К тому моменту, когда все расселись окончательно, на палубе раздался гудок, а после меж рядов прошло несколько человек в белых шортах и рубашках. Один из них, остановившись рядом, быстро пересчитал нас по головам и, сделав пометку в блокноте, двинулся дальше.

И едва все гости Октопуса, коих на борту было не меньше сотни, причём благородного происхождения из них от силы было с десяток, остальные являлись слугами или работниками, оказались пересчитаны, как раздался очередной гудок, напоминающий звук, получаемый из морской раковины, и дирижабль пришёл в движение.

Ход у судна, на удивление, оказался плавным. Первые минуты, если закрыть глаза, вообще могло показаться, что мы не двигаемся. Однако стоило только дирижаблю выскочить из пещеры, всё больше набирая скорость, как в лицо сразу же ударил поток тёплого воздуха, пропитанного запахом моря.

— Красота-то какая… — прошептала Мышь, тыча меня в бок. — Макс, смотри, здесь небо зелёное!

— Это не небо, — улыбнулся Семёнов. — Просто растущий на потолке пещеры мох покрывает его таким ровным слоем, что, кажется, будто там действительно ничего нет.

Открыв глаза, я бросил взгляд в сторону и мысленно согласился с Дарьей, смотрелось и вправду красиво. Жёлтые кристаллы, едва заметные в зелёном «небе», тем не менее давали достаточно света, чтобы создать ощущение ясного солнечного дня.

Мышь, подскочив с кресла, схватила меня за руку и потянула за собой с явной целью посмотреть, что же там внизу. Особых причин отказываться я не видел, тем более что Сергей вновь начал рассказывать «интересные» факты, и наши ряды начали резко редеть.

— Макс, а чего здесь на обычных кораблях не плавают? — поинтересовалась у меня перевесившаяся через борт Дарья, разглядывая полоски суши и светло-зелёную воду.

Конечно, вокруг палубы имелись страховочные сети, как раз на случай падения за борт, однако я на отдыхе нервничать не собирался, так что затащил брыкающуюся девушку обратно.

— Во-первых, здесь нет достаточного ветра, чтобы привести в движение крупное парусное средство. А расход энергии при движении по воде будет куда выше, чем по воздуху. Во-вторых, если на мелководье ещё безопасно, то вот на удалении от островов встречаются весьма крупные твари, от которых так просто не отбиться. Ты разве памятку не читала, которую нам на входе сунули?

— Нет, я же на отдыхе. Тем более что у меня есть кому обо мне побеспокоиться. И да, раз здесь страшные твари обитают, то почему всё без оружия?

— Октопус объявлен безопасной зоной. Имперские чиновники ещё лет двадцать вынесли заключение, что подземелье удивительно стабильно, а твари, обитающие в море, из-за своих размеров попросту не в состоянии выбраться на мелководье, чтобы потом добраться до островов. Так что местные обитатели, если не пытаться по воде пересечь этажи, угрозы не представляют, — произнёс я. — Плюс, кто-то решил, что веселящимся аристократам лучше не иметь при себе оружия, дабы не портить белоснежный песок брызгами крови и вываливающейся требухой из вспоротых животов.