Император Пограничья 11 (СИ). Страница 32

Никита Акинфиевич медленно опустился в кресло, переваривая информацию.

— Новая жила… Вот оно что… Он открыл новую жилу возле Угрюма.

— И мы, два старых барана, носились по всему Содружеству, искали несуществующих европейцев, — Мартын Потапович залпом допил коньяк. — Развёл как детей. Сучий висельник!

Они переглянулись, и в этом взгляде было всё — признание поражения, уважение к противнику и холодная решимость.

— Варианты? — деловито спросил магнат.

— Давление через правительство не сработает. Голицын и Оболенский его покрывают. Экономическая блокада? У него появляются новые рынки быстрее, чем мы успеваем старые перекрывать.

— Прямое устранение слишком рискованно. После моей попытки и предупреждения Голицына…

— Зато у него могут быть проблемы с гильдиями, — Яковлев достал скрижаль, показывая запись новостной передачи. — Глава Гильдии артефакторов уже высказался против него из-за конфликта с Академическим советом. Купеческая гильдия тоже недовольна.

— Мои люди копали его прошлое, — Демидов потёр подбородок. — Самосуд над старостой и купцом Гривиным, уничтожение рода Уваровых, атака на объекты князя Терехова и Фонда Добродетели…

— Всё это уже известно и странным образом только добавляет ему популярности, — горько усмехнулся Мартын Потапович. — «Справедливый воевода», «защитник народа». Тьфу!

— А связи с преступным миром?

— Не доказаны, увы. Коршунов, его главный советник — работает умело. Чист как стёклышко.

— Тогда остаётся создать компромат. Подставить, подбросить улики…

— После Елецкого? — Яковлев покачал головой. — Хочешь быть следующим на дуэли с этим бесноватым безумцем?

Никита Акинфиевич встал и прошёлся по комнате, размышляя. Наконец остановился у камина.

— Новая жила — это удар по нам обоим, Мартын. Нарушение всей системы, которую мы выстраивали. Может, пора признать очевидное?

— Что мы должны объединиться?

— Именно. Потом решим — либо делим жилу пополам через совместную концессию, либо…

— Либо консервируем её к чертям, — закончил Мартын Потапович. — Не первый раз. Помнишь Саянское месторождение? Двадцать лет стоит законсервированное, чтобы цены не упали.

— Искусственный дефицит — основа нашего благополучия, — кивнул магнат. — Но для этого нужно захватить Угрюм. Силой.

— У нас нет армии для вторжения. Охрана рудников, личная гвардия — это не штурмовые части.

— Зато у нас есть деньги для найма Ратных компаний. Хотя… — Демидов поморщился. — Слишком явно. Все ниточки приведут к нам.

— Я не люблю пачкать руки напрямую. Предпочитаю чужими, — согласился Яковлев.

Повисла пауза. Никита Акинфиевич подошёл к окну, разглядывая собственное отражение в стекле.

— Мартын, а что если мы снова недооцениваем его? Платонов пережил покушения и Гон, разгромил несколько укреплённых баз, публично унизил Владимир… Что если он и нас…

— Не смей! — рявкнул собеседник, ударив кулаком по бильярдному столу. — Он всего лишь везучий выскочка с хорошими связями. Мы — роды с вековой историей! У нас ресурсы, влияние, опыт…

— У Уваровых тоже всё это было, — тихо напомнил Демидов. — Теперь их вдовы молятся по монастырям за упокой души своих мужей.

Мартын Потапович хотел возразить, но вместо этого налил себе ещё коньяка. Рука едва заметно дрожала.

— Тогда тем более нужно действовать. Пока он не стал ещё сильнее.

Никита Акинфиевич хитро улыбнулся — впервые за весь вечер искренне.

— А что если обратиться к князю Сабурову? У него все мотивы уничтожить Платонова — выход Угрюма из-под власти Владимира, создание автономной Марки, публичные оскорбления в Эфирнете.

— И сейчас его положение шатко, — подхватил Яковлев. — После смерти Веретинского ему нужна поддержка. Финансирование. Союзники.

— Предложение, от которого он не сможет отказаться, — магнат поднял бокал. — Мы финансируем его войну с Угрюмом, он решает нашу проблему с Платоновым. А жилу потом поделим — втроём или вдвоём, если Сабуров окажется слишком жадным.

— Н-да, не хотелось бы, чтобы князь возомнил себя равным партнёром.

— Само собой. Хотя если Сабуров окажется слишком… амбициозным после победы, что ж, несчастные случаи происходят даже с князьями.

Они обменялись понимающими взглядами — союз союзом, но каждый уже просчитывал, как избавиться от партнёра, когда общий враг падёт.

Мартын Потапович тяжело вздохнул и растёр лицо. Демидов отставил кий и закурил.

— Знаешь, Никита, последний раз наши роды объединялись против общего врага… когда это было? Ах да, против старика Морозова в семьдесят третьем. Помнишь, чем закончилось?

Никита Акинфиевич напрягся:

— Морозова устранили. Успешно.

— А потом твой отец попытался захватить его рудники целиком, — Яковлев крутил шар в руках, словно взвешивая. — Нарушил договор о разделе пятьдесят на пятьдесят. Две дюжины моих человек погибли при «несчастном случае» на шахте.

— Это никогда не было доказано.

— Как и взрыв на твоём заводе через месяц, — парировал Яковлев. — Удивительное совпадение, правда?

Они смотрели друг на друга через бильярдный стол — два хищника, вынужденных охотиться вместе, но готовых вцепиться друг другу в глотку при первой возможности.

— Прошлое должно оставаться в прошлом, — медленно произнёс Демидов. — Иначе мы оба проиграем молодому ублюдку.

— Согласен. Но давай сразу проясним — после решения проблемы с Платоновым мы составим юридически заверенный договор о разделе. С пунктами о компенсациях за нарушение. И гарантиями третьей стороны.

— Князь Голицын как гарант?

— Или Потёмкин. Главное — кто-то достаточно сильный, чтобы придушить того из нас, кто решит повторить трюк твоего отца.

— Или твоего дяди с Вятским месторождением в восемьдесят девятом, — Никита Акинфиевич усмехнулся. — Не думай, что я забыл, как он «случайно» перепутал документы и прибрал к рукам лишние тридцать гектаров.

— Это было возмещено.

— После того, как мы заблокировали все ваши поставки в южные княжества на полгода.

Мартын Потапович налил себе ещё коньяка:

— Вот именно поэтому нам нужен железный договор. Чтобы история не повторилась. Согласен?

— Согласен. Но учти — если ты попытаешься кинуть меня, как твой род кидал моих предков…

— То же самое касается тебя, Никита. У меня хорошая память. И архивы с интересными документами о махинациях Демидовых за последние сто лет.

— Взаимно.

Они пожали руки — крепко, до хруста, каждый пытаясь продемонстрировать силу. И каждый уже обдумывал, как обойти будущий договор.

Яковлев поднял свой бокал, и хрусталь зазвенел в тишине бильярдной.

— За старых врагов, ставших союзниками.

— И за молодых щенков, которые скоро узнают, что значит вставать на пути у матёрых зубров.

Они выпили, скрепляя союз, который должен был уничтожить Прохора Платонова. В этот момент в камине с громким треском лопнуло полено, и сноп искр взметнулся в дымоход. Один уголёк вылетел на ковёр, оставив прожжённую дыру в фамильном гербе Яковлевых.

— Надо бы каминную решётку поправить, — пробормотал хозяин, затаптывая тлеющий уголь.

Ни один из них не придал значения этой мелочи.

В главном зале заседаний Академического Совета в Великом Новгороде царило напряжение, густое как утренний туман над Волховом. Магистр Белинский нервно постукивал пальцами по кафедре, поглядывая на массивные часы над входом. До начала дебатов оставалось три минуты.

— Где же этот мерзавец? — прошипел он своему помощнику.

В первых рядах сидела княгиня Разумовская, сохраняя невозмутимое выражение лица, хотя костяшки пальцев побелели от того, как крепко она сжимала подлокотники кресла. Сидящая рядом фрейлина шепнула ей на ухо:

— Он успеет. Должен успеть.

На противоположной стороне зала представители оппозиции уже обменивались довольными улыбками. Магистр Скворцов из Казанской академии наклонился к коллеге: