Якудза из клана Кимура-кай (СИ). Страница 30

Коридор шестого этажа встретил меня сквозняком, который принёс с собой запах табачного дыма. Возле шестьсот третьей квартиры стоял и курил незнакомый мужик в малиновом пиджаке, подпирая стенку плечом. Смотрел он в сторону лифта и меня пока не заметил. В какой-то из квартир громко играл джей-поп, так, что слышно было даже в коридоре. Сквозь него мне послышались сдавленные приглушённые крики.

Я тихонько прошёл по коридору, приблизился к мужику. Тот наконец услышал шаги, обернулся ко мне. На лацкане пиджака блеснул металлический значок с иероглифом. Кодзима-икка.

— У вас продаётся славянский шкаф? — спросил я.

— Чего? — нахмурился он, поворачиваясь ко мне всем корпусом и вытаскивая изо рта сигарету.

Я незамедлительно пробил ему в челюсть, он даже не успел отреагировать, сполз по той же стеночке, как куль с дерьмом. Я тряхнул руками, чувствуя, как по всему телу ползут мурашки. Кажется, я как раз вовремя. Быстренько обыскал потерявшего сознание якудза на предмет оружия, ничего не нашёл. Глубоко вдохнул, как перед прыжком с обрыва, и толкнул дверь в квартиру Такуи, жалея, что пистолет остался приклеенным в бачке унитаза.

Передо мной открылся вид на разгромленную квартиру Такуи, посередине которой на стуле сидел избитый и окровавленный Такуя-сан, в одних только брюках, а его обрабатывали сразу двое уродов. Я схватил первое, что попалось под руку, высокую металлическую вешалку, стряхнул с неё куртки и, словно копейщик, в длинном выпаде ударил ближайшего из этой сладкой парочки.

Такуя оттолкнулся, рухнул на стуле назад, на спинку, неловко перекатился вбок, ударил босыми ногами второму якудзе под колено. Я снова ударил вешалкой как трезубцем, тут же выпустил её из рук и исполнил мощный футбольный пинок, только вместо мяча была голова одного из людей Кодзимы. Второй успел только выставить руки перед собой, неловко попытался подняться, но Такуя повалил его ещё одним пинком, а я добил его как таракана, с силой наступив сверху, топчущим ударом.

Сердце колотилось, как бешеное. Всё произошло максимально стремительно, в мгновение ока, и если бы не помощь Такуи, всё могло бы закончиться совершенно не в мою пользу. С другой стороны, если бы не моя помощь, Такую-сана здесь бы после всех пыток просто прикончили.

Я торопливо отвязал его от стула, окинул быстрым взглядом. Его основательно так побили, грудь и живот все были в мелких порезах канцелярским ножиком. Такуя осклабился, потёр запястья, восстанавливая кровообращение в кистях.

— С-суки… — прошипел он. — Вовремя ты, братан. Очень вовремя. Я уже думал, всё…

— Ты как, аники? — спросил я, помогая ему подняться.

— Лучше не бывает, — скривился Такуя.

Он выудил из груды вещей мятую белую рубашку, натянул кое-как, шипя от боли. Белая ткань насквозь пропиталась кровью.

— Внизу ещё трое, — сказал я.

— Ага… — сказал он, надевая пиджак.

Затем пришёл черёд носков, искать пару было некогда, и он надел разные, затем надел туфли. Зло взглянул на лежащих бандитов, прошипел ругательство.

— Всё, уходим, — тяжело дыша, сказал он. — Закурить есть?

Я протянул ему сигарету, он взял её дрожащими руками. Зажжённую зажигалку я ему тоже поднёс, тоже сам закурил. Стало немного спокойнее, особенно, когда мы наконец ушли из коридора и начали спускаться по лестнице. Такуя прихрамывал, держась за перила, на мой взгляд, мы шли чересчур медленно, но подгонять молодого якудзу я не стал, ему и так досталось.

— Есть куда пойти? — спросил я.

— К Хироми-куну, — ответил он. — Тут недалеко.

— А если и там… Эти, — предположил я.

— Плохо тогда, — заключил Такуя.

Спустились вниз. У лифта по-прежнему тусовались люди Кодзимы, и я подумал, что лучше было бы выйти по пожарной лестнице. Хотя, наверное, и там дежурит какой-нибудь бычара. Проскользнуть незамеченными не представлялось возможным.

— Тачка есть? — тихо спросил я.

— Не-а, — скривился якудза, держась за левый бок.

— Хреново, — сказал я.

Пробиваться с боем — затея однозначно плохая.

— Давай назад, на лестницу, — потянул я его обратно.

Между этажами находились окна, достаточно большие, чтобы можно было в них вылезти, и решёток на окнах не было. Мы остановились между первым и вторым этажом, и я подёргал ручку на оконной раме. Заперто на ключ, а ключ, скорее всего, у консьержа или других местных служб.

— Вот же… — буркнул я.

— Пошли вниз, прорвёмся, — выдохнул Такуя, бледный и шатающийся.

Теперь, когда адреналин схлынул, ему стало совсем худо. О продолжении драки не могло быть и речи.

— Погоди, — сказал я, снимая пиджак и обматывая его вокруг предплечья и локтя.

Пиджак было жалко, но иного выхода я не видел. Я глубоко вдохнул, выдохнул, отвернулся, чтобы осколки не полетели в глаза. А затем ударил локтем по стеклу, высаживая его с первого удара.

Зазвенели осколки, неожиданно громко, прокатываясь гулким эхом по этажам. Чудовищный акт вандализма открыл нам путь во двор, не к подъёзду, а с торца здания, в маленький переулочек. Я осторожно, чтобы не порезаться, удалил оставшиеся в раме осколки. Повезло, что здесь обычное стекло, а не пластиковые окна.

— Милости прошу, — буркнул я, разматывая пиджак.

Надо же, даже не пострадал. Ни пиджак, ни моя рука. И даже разлетевшиеся осколки не причинили никакого вреда.

— Добро пожаловать в джунгли, — криво усмехнулся Такуя.

Я выбрался первым, прыгнул на асфальт с небольшой высоты между первым и вторым этажами, следом за мной неловко выбирался Такуя. Пришлось помочь ему спуститься. Слишком сильно его потрепали.

— Куда? — спросил я, озираясь по сторонам.

— Туда, — показал Такуя в глубину квартала.

Пошли в указанную сторону, я подставил ему плечо, иначе без моей помощи он шёл слишком медленно.

— Два раза за одну неделю по морде получить это уже перебор, — пошутил Такуя.

— Заживёт, — сказал я.

— Спасибо, Кимура-кун, — криво улыбнулся он. — Я… Я уже правда думал, что мне конец.

— Сочтёмся, аники, — сказал я.

Какое-то время шли молча, Такуя лишь тяжело дышал. Мне этот район был незнаком, но он чувствовал себя здесь как дома, уверенно показывая дорогу. Я несколько раз оглядывался, но преследователей не заметил. Можно сказать, ушли огородами.

— А ты чего вообще ко мне попёрся-то? — спросил Такуя. — Не то, чтоб я был против, но я как-то не ждал гостей.

— Я… Не знал, куда пойти, чтобы переждать до вечера, — сказал я. — Да и хотелось поделиться новостями.

— Это какими? — удивился якудза.

— Одзава-сан предложил мне выпить сакэ, — сказал я.

Такуя даже остановился, резко, как вкопанный.

— Да ладно⁈ — он с силой хлопнул меня по плечу и тут же чуть не зашипел от боли.

— Сегодня вечером, — кивнул я.

— Ну ты даёшь, Кимура-кун! — просиял Такуя. — Сколько тебе лет?

— Восемнадцать, — сказал я.

— Выглядишь старше, — хмыкнул Такуя. — И ведёшь себя тоже. Не знаю, лет на сорок.

Я только пожал плечами в ответ. Не говорить же ему, что мне было больше. Сильно так за полтинник.

Он вдруг нервно рассмеялся. Сначала совсем тихо, затем громче и громче. Я глядел на него с недоумением, какой-то прохожий даже посмотрел на нас с неодобрением.

— Это же получается… У меня будет новый младший братишка! — сквозь смех произнёс Такуя.

Глава 16

До дома Хироми-сана добрались без происшествий. Даже Такуя как будто бы немного взбодрился, услышав от меня новость о грядущем принятии меня в ряды якудза.

— Наш оябун — хороший человек, — твердил он, пока мы шли по переулкам и дворам. — Справедливый.

Я тихонько поддакивал, пока мой новый друг разливался соловьём о жизни якудза и отношениях внутри Одзава-кай.

— Гокудо это навсегда, понимаешь? На полную катушку, во всём, понял? — с жаром вещал Такуя. — Вот в пожаре будут оябун гореть и твой родной отец, настоящий гокудо будет названого отца первым вытаскивать, понял? Ты ему верным будь, и он тебе тем же ответит.