Двадцать два несчастья (СИ). Страница 23

Позавтракав с деревенским творогом (спасибо матери Сергея, она у каких-то знакомых фермеров брала), я принялся за дело. Справедливо рассудил, что уборка — это тоже физическая активность, которая вполне может заменить пробежку.

Когда убирал в комнате, резко зазвенел будильник; от неожиданности я неосторожно махнул рукой — ваза грохнулась на пол и разлетелась на мелкие осколки.

— Ой, — сказал я, впрочем, без какого-либо раскаяния. Честно говоря, ваза была уродская. Как и все в этой квартире.

Не поленился сходить на кухню за веником и принялся сгребать все на листочек бумаги — даже совка у моего предшественника не оказалось! И неожиданно заметил нечто интересное.

Хм…

Я нагнулся и осторожно раздвинул куски стекла — деньги. Немного, примерно рублей триста, по два, пять и десять рублей монетами.

Не знаю почему, но я находке страшно обрадовался — впервые после попадания в это тело я нашел клад. Пусть мизерный, но зато прибыль.

Видимо, Серега совсем забыл о них.

Если не считать тех денег, которые дал Михаил Петрович, а я сегодня же отнесу их Светлане из магазина, хоть часть долга погашу, у меня все это время были сплошные убытки. А так продукты на ближайшие два дня есть (спасибо родителям Сергея), а вот мыло и шампунь я теперь куплю. Брусок мыла, самого дешевого, какого-нибудь «Ромашкового» или «Земляничного», можно взять рублей за сорок-пятьдесят, а остального хватит на самый дешевый шампунь марки «Чистая линия». Эх, жаль, что на мочалки для мытья посуды не наскребу. Но у моего предшественника столько барахла — уж тряпку-то точно найду. А еще хорошо было бы взять нормальный крем для бритья, и станочки… угу, и губозакатывательный аппарат! Чтоб уж наверняка!

Я открыл шкаф и антресоли, окинул взглядом поле предстоящей битвы и закручинился: уборка здесь требовалась генеральная. Но других вариантов не было. Поэтому смел весь мусор на бумажку и выбросил в пустой пакет из «Пятерочки», в котором Сергей приносил пиво.

Немного подумав, бросил туда же какие-то грязные тряпки, замызганные кухонные полотенца, липкие и серые, грязные пятна на которых не возьмет даже серная кислота (утрирую, но их и в самом деле проще выбросить). Добавил еще пару найденных в самых неожиданных местах бутылок из-под водки.

Нормально.

Забив пакет, я вышел во двор и направился к мусорникам.

По дороге размышлял, где достать денег.

Внезапно, когда уже выбросил пакет, рядом с контейнером из-под куста раздался тоненький писк.

От неожиданности я аж отскочил — решил сначала, что крыса.

Но нет, присмотревшись, увидел, что это котенок. Грязный, худой настолько, что на спине аж просвечивался острый хребет, шерсть свалялась в пластилин и в некоторых местах зияла проплешинами. Явно стригущий лишай.

Звереныш смотрел на меня единственным открытым глазом, мутным и в корочках, и открывал ротик, из которого слышался еле уловимый ультразвуковой писк.

Он явно умирал. От голода и болезней. От холода. Стопроцентно у него еще и глисты.

— Привет, — сказал я ему.

От звука моего голоса котенок подался навстречу, но лапы его подломились, и он рухнул на грязный асфальт.

— Осторожнее, — сказал я ему и задумчиво добавил: — И вот что с тобой делать?

Котенок поднял голову и издал требовательный писк, уже погромче.

— Не ругайся, — ответил я, — и извини, брат, я животных в принципе люблю на дистанции. А держать в квартире питомца считаю нецелесообразным. Тем более в такой квартире, как моя сейчас…

И уже развернулся уходить, но искоса взглянул на котенка. Думал, он сейчас еще больше пищать начнет.

Но нет, он, видимо, понял, что я ухожу и ничего не получилось, и умолк. Явно сил больше пищать не было.

Я отошел немного, а потом оглянулся. Так, на всякий случай. Нужно было убедиться, что он за мной не бежит.

Он не бежал.

Сидел с закрытыми глазами и лишь мелко-мелко дрожал.

Вот и хорошо, что не бежит.

Я торопливо, чтобы не передумать, рванул обратно в квартиру.

Практически на одном дыхании взлетел к себе на этаж, отпер дверь, разулся и принялся убираться дальше.

Планировал вытащить из шкафа все грязное, что там есть, и отсортировать его. Не знаю почему, но носить белье и одежду Сергея я брезговал. Как и пользоваться его посудой. Если с постельным бельем я еще худо-бедно проблему решил с помощью найденного относительно чистого пододеяльника, то с остальным — беда.

Кроме того, нужно было перебрать забитую стиральную машину, отыскать стиральный порошок и попытаться проверить — работает ли она.

И самое главное — ванная с посудой! Отвратительно, но куда деваться?

Я вздохнул и продолжил уборку.

От этих несложных действий на лбу появилась испарина — слишком быстро это жирное тело уставало. Явно, помимо всего прочего, у него еще и митохондриальная дисфункция. Проще говоря, клеточные «электростанции» работали из рук вон плохо. Вместо того чтобы эффективно превращать пищу в энергию, они ленились, как асфальтоукладчики в жаркий июльский день. Исправить несложно, нужно грузить их работой, двигаться, но требует времени.

Я хмыкнул, поняв, что даже во время уборки мой разум пытается анализировать все, что происходит, и тут же ищет пути решения.

Стиральный порошок, к счастью, я нашел. Причем даже неплохой, «Миф», правда, для белого, «Альпийская свежесть», но мне сейчас было без разницы — требовалось хотя бы попробовать отстирать этот ужасный ужас. Или придется все выбрасывать.

Так как я теперь стал безработным и, судя по послужному списку, особых вариантов у Сергея не было, вряд ли удастся найти нормальную работу в Казани. Подозреваю, что стоит мне устроиться в любое медучреждение, как Харитонов сразу позвонит и даст «лестную» характеристику.

Я принялся скидывать грязные вещи на кучу, но внутри что-то постоянно царапало, некая неправильность. Тревога. Или даже досада.

Система молчала, так что это не было связано с моим физическим состоянием, просто сделалось не по себе.

И тут зазвонил телефон. Я уже от этих звуков шарахаться начал. Взглянул на экран — незнакомый номер. Опять Михалыч? Но надо было ответить — вдруг что важное.

Втайне надеясь, что это спамеры или очередной соцопрос, я ответил:

— Да?

— Алло! — сказал в трубку знакомый голос. — Сергей Николаевич, как вы?

— А кто это? — осторожно спросил я.

— Это… Диана. — Голос в трубке чуть дрогнул. — Не узнали?

— Да помехи какие-то, сразу и не узнал, — соврал я и, чтобы реабилитироваться, добавил: — Мы же вроде как были на ты.

— Не совсем, — смущенно рассмеялась она. — Но ладно, давай на ты. Ты так быстро ушел…

— Ушел… — вздохнул я. — Так вышло…

В трубке помолчали.

— Понятно… — после затяжной паузы сказала Диана. Ей явно было не по себе. — Ну ладно, тогда пока. Звони, если что…

— Хорошо, — ответил я, и в трубке пошли гудки.

Я еще покрутился по квартире, ругая себя за то, что скомкал разговор. Она ведь явно хотела поддержать, а я поступил, как надутый сыч! Совсем забыл, как общаться с молоденькими девушками…

Пометался по квартире туда-сюда — состояние тревоги и досады не проходило. И это явно не касалось Дианы. После разговора с ней я чувствовал небольшую вину, но не досаду. Тогда с чего бы это?

И тогда я вспомнил о котенке.

Неправильно я поступил с ним. Не по-человечески.

От осознания этого простого факта мне вдруг стало легче. Я торопливо натянул старую куртку и сбежал по ступеням к мусорникам.

Котенок был на том же самом месте. Он уже даже не отреагировал на мое появление.

Просто сидел и смотрел прямо перед собой.

Не надеялся больше.

— Еще раз привет, мелкий, — сказал я ему.

Левое драное ухо котенка чуть дернулось в мою сторону, а так он даже головы не повернул.

— Слушай, парень. Хорош обижаться! — укоризненно сказал я. — Ну не люблю я животных, особенно дома держать. Но тебя так и быть, пока возьму. А то здесь не место для маленьких котят…