Проклятый Лекарь. Том 6 (СИ). Страница 8

— А долго вам здесь… охранять?

— Сколько прикажет капитан Стрельцов.

— А если пациент умрет? Что тогда?

— Зафиксирую время и причину смерти. Опечатаю тело. Вызову патологоанатома для вскрытия.

Разговорчивый, как могильная плита. Даже хуже — плиты хотя бы эпитафии имеют. Но Сомов молодец, пытается.

Продолжай, Петр Александрович, каждая секунда на счету.

Пока главврач мучительно придумывал новые темы для беседы, я подошел к кровати Громова. Пациент лежал без сознания, дыхание поверхностное, со свистом — признак сужения бронхов из-за отека. Кожа землистого цвета, с желтушным оттенком — билирубин зашкаливает из-за поражения печени.

Положил руку ему на грудь, якобы проверяя амплитуду дыхательных движений, но на самом деле — активировал некромантское зрение на минимальной мощности.

Федоров не такой сильный инквизитор, как Стрельцов. Так что можно было не переживать, что он меня засечет по одному только включению зрения.

К тому же все подозрения сейчас были в сторону Волконского и любой всплеск некро-энергии можно было списать на остатки от него.

Сердце Громова выглядело как поле после битвы. В складках внутренней оболочки сердца, между мышечными перекладинами внутри желудочков, в устьях коронарных артерий — везде прятались остатки астральных паразитов.

Насчитал сорок семь штук. Мелкие, размером с маковое зерно, но живые и активные. Медленно питались остатками Живы в поврежденных тканях, восстанавливая силы.

Но главная проблема была не в них.

Матка — черная пульсирующая масса, которую мои светлые охотники должны были уничтожить — была только ранена. Размер уменьшился вдвое, с грецкого ореха до фундука, но она продолжала биться. Более того — я видел тонкие нити некротической энергии, которые она вытягивала из окружающих тканей, восстанавливая повреждения.

Черт возьми трижды! Регенерация идет со скоростью примерно десять процентов в час. Через пять часов матка восстановится полностью. Через шесть начнет плодить новых паразитов — по одному каждые тридцать секунд. Через двенадцать часов колония достигнет критической массы. Через пятнадцать — матка лопнет, выпустив тысячи взрослых особей в кровоток. Мгновенная смерть от полиорганной недостаточности.

— О, так вы недавно поступили на службу в инквизицию? — продолжал Сомов свои героические попытки разговорить каменного истукана. — Как вам новая работа? Наверное, интересно?

— Нормально, — буркнул Федоров, по-прежнему не поворачивая головы.

— А до этого где служили? В полиции?

— В гвардии.

— О, военный! Это прекрасно! И в каком полку, если не секрет?

— Семеновский.

Семеновец. Элитный полк, личная гвардия императора. Туда берут только из лучших дворянских семей. Значит, наш инквизитор — не простой служака, а отпрыск знатного рода. И наверняка с обостренным чувством долга и чести. Такие не продаются и не прогибаются.

— Семеновский! — восхитился Сомов. — Это же большая честь! А почему ушли? Травма?

— Перевод.

— По собственному желанию?

— По рекомендации.

— Чья рекомендация, если не секрет?

— Секрет.

Лаконичен, зараза. Но Сомов хотя бы удерживает его внимание. Можно попробовать начать.

Я решил провести эксперимент. Нужно понять, насколько Федоров чувствителен к некромантической энергии. Всех инквизиторов обучают распознавать темную магию, но уровень восприятия у всех разный. Кто-то чувствует малейшие колебания, кто-то — только мощные выбросы.

Но нужно же было как-то лечить Громова.

Сформировал одного светлого охотника. Крошечного, размером с булавочную головку. Вложил в него минимум энергии Живы.

Если он почувствует такую малость — придется отказаться от плана. Если нет — можно постепенно увеличивать дозу.

Направил охотника в сердце Громова прямиком к остаткам астральных паразитов.

Федоров не отреагировал. Продолжал слушать рассказ Сомова про трудности армейской службы.

Отлично. Микродозы не регистрирует. Его порог восприятия выше одной единицы.

Создал еще пятерых охотников. Чуть крупнее — размером с рисовое зерно. Вложил в каждого уже чуть больше энергии.

Отправил их следом за первым.

Никакой реакции. Федоров даже не моргнул.

Прекрасно. Порог выше пяти единиц. Можно рискнуть увеличить дозу.

— А семья у вас есть? — продолжал Сомов. — Жена, дети?

— Есть.

— Это прекрасно. Дети — цветы жизни же.

Пока Сомов философствовал о важности семейных ценностей, я сформировал сразу десять охотников. Размером покрупнее — как гречневое зерно.

Запустил их в пациента единым потоком.

И тут Федоров слегка напрягся. Едва заметно — просто чуть выпрямил спину, плечи стали жестче, пальцы правой руки дернулись к поясу, где обычно висит оружие.

— Что-то не так? — тут же спросил Сомов, заметив изменение.

— Показалось, — инквизитор покачал головой, но теперь его взгляд метался между пациентом и мной. — Продолжайте.

Так. На уровне двадцати единиц начинает что-то чувствовать. Но не может точно идентифицировать — некромантия это или остаточный фон от прошлых манипуляций. Интересно, где его точка срабатывания?

— Знаете, — продолжал Сомов, — у меня племянница есть. Прекрасная девушка! Восемнадцать лет, из хорошей семьи, приданое достойное…

— Петр Александрович, — сухо перебил Федоров. — Мне не интересно!

— Да что вы! Я просто к слову! Хотя, если интересно…

Я подождал, пока Федоров расслабится, слушая навязчивые попытки Сомова его сосватать. Через минуту напряжение спало, инквизитор даже позволил себе слегка усмехнуться особенно нелепому описанию достоинств племянницы.

Я уловил момент, когда он отвлекся.

Создал еще десять охотников. На этот раз покрупнее и помощнее.

Направил их в Громова.

Федоров резко развернулся ко мне:

— Стоп! Что вы делаете⁈

— Изучаю ауру пациента, — спокойно ответил я, медленно убирая руку с груди Громова. — Пытаюсь понять, все ли паразиты уничтожены. Стандартная диагностическая процедура.

— Ауру? — он прищурился, доставая из кармана детектор — латунную коробочку размером с карманные часы. — Это больше похоже на активное магическое воздействие!

— Диагностическое сканирование четвертого уровня иногда требует энергетического импульса. Как эхолокация у летучих мышей — нужно послать сигнал, чтобы получить отражение.

— Эхолокация? — Федоров явно не ожидал научного объяснения.

— Да. Летучие мыши испускают ультразвук и по отражению определяют препятствия. Магическая диагностика работает похоже — посылаем импульс целительской энергии и смотрим, как он искажается при прохождении через патологию.

— Хм, — инквизитор посмотрел на свой детектор. Стрелка колебалась возле желтой отметки — подозрительно, но не критично. — И часто вы так диагностируете?

— Только в сложных случаях. Астральные паразиты очень хорошо маскируются.

Поверил или нет? Судя по тому, что не хватает за шиворот — скорее да. Но теперь он насторожен. Порог обнаружения — около сорока единиц. А мне нужно минимум сто пятьдесят охотников, чтобы гарантированно уничтожить матку. Проблема.

Подождал, пока Федоров отвернется к Сомову, который начал новую тему — история больницы и ее знаменитые пациенты. Создал еще одного охотника — маленького, почти невидимого.

Дождался, когда Сомов дойдет до особенно драматичного момента в истории про графа, которого спасли от гангрены, и запустил охотника.

Федоров мгновенно напрягся. Так, все. На этом эксперименты заканчиваются. Так не пойдет, нужно искать другой способ.

— Петр Александрович, — позвал я главврача. — Нам нужно поговорить.

— Да, конечно.

Вышли с Сомовым в коридор. Отошли к окну в конце, достаточно далеко, чтобы Федоров не слышал.

— Ну что? — спросил главврач, нервно вытирая пот со лба уже насквозь мокрым платком. — Удалось что-то выяснить? Паразиты уничтожены?

— Новости плохие, Петр Александрович. Очень плохие.