Проклятый Лекарь. Том 6 (СИ). Страница 28

Золотистые волосы струились по плечам как жидкий мед. Голубые глаза сияли радостью. Фигура в небесно-голубом платье была совершенством — тонкая талия, изящные линии, грациозные движения.

— Святослав! — она сбежала по мраморным ступеням, едва сдерживаясь от желания броситься мне на шею. — Наконец-то! Я уже думала, ты никогда не приедешь!

— Здравствуй, Аглая. Ты прекрасно выглядишь, — улыбнулся я.

— Это все благодаря тебе! — она взяла меня под руку. — Ты спас не только мою жизнь — ты вернул мне отца!

— Я просто выполнял свою работу врача.

— Не скромничай! Ты совершил невозможное! Никто не мог мне помочь, а ты… ты сделал это за одну ночь!

Это было нелегко, но мы все справились.

Она повела меня в дом.

— А где твоя необычная кошка? — спросил я.

— О, она сейчас явится! Марсея! Марсея! Иди сюда, девочка моя! — позвала она.

Из-за поворота коридора выскочил кошачий скелет. Изящный, с длинным хвостом-позвоночником, горящими зелеными глазницами.

Марсея подбежала ко мне, потерлась черепом о ногу, замурчала — звук шел откуда-то из грудной клетки, хотя органов там не было.

— Она тебя помнит! — восхитилась Аглая. — Обычно к чужим не подходит! Вчера дядюшка Эйзенберг приезжал — она на него шипела!

— Мы с Марсеей старые знакомые.

Еще бы не помнила. Я ее создатель. Вернее, разделитель. Когда отделял кошачью сущность от Аглаи, не ожидал, что она материализуется как автономная некромантическая конструкция. Но результат превзошел ожидания — идеальный питомец.

— Знаешь, — продолжала Аглая, пока мы шли по коридору, — Марсея иногда делает удивительные вещи. Вчера поймала мышь. Настоящую, живую! Как скелет может ловить мышей?

— Остаточные инстинкты. Даже без плоти сохраняются поведенческие паттерны.

— Ты такой умный, — восхищенно посмотрела на меня девушка. — Все знаешь, все можешь объяснить!

Мы остановились перед высокими дверями красного дерева с золоченой ручкой.

— За этой дверью гостиная, — сообщила Аглая. — Папа там, ждет тебя. Завтрак уже накрыт. Но сначала…

— Что сначала? — спросил я.

— Сначала я хочу кое-что сделать. То, о чем мечтала все эти дни.

Она подошла вплотную. Встала на цыпочки — даже на каблуках она была ниже меня на голову. Ее руки обвили мою шею, притягивая вниз.

— Аглая, не стоит… — я понял её намерения.

— Стоит, — прошептала она.

И поцеловала.

Глава 10

Губы Аглаи были мягкими, с привкусом вишневой помады и чего-то еще — остаточной магии, которая покалывала как шампанское. Ее пальцы зарылись в мои волосы на затылке, притягивая ближе, а тело прижалось так плотно, что через тонкую ткань платья чувствовался жар ее кожи.

Поцелуй длился секунд десять, а может, все пятнадцать.

Технически это сексуальное домогательство без согласия.

Синдром Флоренс Найтингейл в чистом виде — пациентка идеализирует врача, приписывает ему качества героя-любовника. Обычно проходит за три-четыре месяца.

Но Ливентали упрямы, как ослы. Если она решила, что влюблена, то у меня будет масса проблем…

Наконец Аглая мягко отстранилась, сделав изящный шаг назад. На ее щеках заиграл румянец, глаза сияли торжеством охотницы, поймавшей добычу. Она провела кончиком языка по нижней губе, словно пробуя на вкус остатки поцелуя.

— Это была моя благодарность тебе за все, — сказала она с лукавой улыбкой, которая говорила, что благодарность тут вообще ни при чем. — И знаешь что? Ты только что доказал, что ты настоящий мужчина.

— В смысле? — нахмурился я.

Я еще даже не старался

— Не отстранился, не оттолкнул, а ответил на поцелуй. Другой бы запаниковал. «Ой, неприлично, ой, что скажет папенька». А ты… — она улыбнулась шире. — Этот поцелуй был одним из лучших в моей жизни. И поверь, мне есть с чем сравнивать.

Намек на опыт. Интересно. Сколько женихов перецеловала графская дочка? Десяток? Два? Московские аристократы любят устраивать смотрины.

— Аглая, это неуместно… — напомнил я.

— Что неуместно? — она повернулась к дверям, положив руку на золоченую ручку. — Поцеловать человека, который вернул мне жизнь? Который спас моего отца? Который подарил мне надежду на нормальное существование? По-моему, очень даже уместно, — загадочно улыбнулась она. — А теперь пойдем, там завтрак стынет, а холодные яйца с трюфелями — это преступление против кулинарии.

С этими словами она распахнула двери в гостиную, оставив меня стоять в коридоре с задумчивым выражением лица.

Я вытер губы тыльной стороной ладони, проговорил себе под нос:

— Ох уж эти женщины… Что-нибудь да отчебучат, а потом разбирайся с последствиями. То Варвара в морге, то Аглая в коридоре. Прямо эпидемия какая-то.

На ее губах был не только вкус помады. Определенно чувствовалась остаточная магия — теплая, искрящаяся, живая. После разделения с кошачьей сущностью в ней осталось больше силы, чем я предполагал.

Может, стоит провести дополнительные тесты? С научной точки зрения, конечно.

Я вошел в гостиную следом за Аглаей. Просторное помещение в стиле ампир поражало роскошью — позолоченная лепнина на потолке, картины в массивных рамах, персидские ковры, камин из черного мрамора с танцующими языками пламени.

У камина в кресле с высокой спинкой сидел граф Платон Игоревич Ливенталь собственной персоной. Даже в домашнем бархатном халате бордового цвета он сохранял выправку.

Увидев меня, он буквально вскочил с кресла. В три широких шага преодолел разделяющее нас расстояние.

— Святослав! — воскликнул он, и в голосе слышалась неподдельная радость. — Мой дорогой друг! Спаситель! Наконец-то!

Граф схватил мою правую руку обеими ладонями и начал энергично трясти. Рукопожатие было крепким, уверенным. Это была рука человека, привыкшего подписывать смертные приговоры.

— Здравствуйте, Платон Игоревич. Рад видеть вас в добром здравии, — улыбнулся я.

— В добром? — граф рассмеялся. — Да я себя лет на двадцать моложе чувствую! Вчера пробежал пять километров без одышки! Это все благодаря вам, дорогой друг!

— Просто качественная работа с организмом.

— Качественная? Вы спасли меня от верной смерти! И Аглаю вернули к нормальной жизни!

При ближайшем рассмотрении в графе проглядывались суровые нотки, которые он умело маскировал радушием. Улыбка не затрагивала глаз, в которых читалась холодная оценка — он изучал меня так же внимательно, как я его.

— Вы преувеличиваете мои заслуги, — учтиво ответил я.

— Нисколько! Проходите, присаживайтесь! — граф жестом указал на кресло у камина. — Мы как раз собирались завтракать. Вернее, уже почти обедать — время к полудню. Знаете, в моем возрасте привычка вставать с рассветом уже не та. Особенно холодными осенними утрами хочется подольше поваляться в кровати.

— Спасибо за приглашение, но я уже завтракал дома…

— Ерунда! — отмахнулся Ливенталь. — Во-первых, в доме Ливенталей гость не может сидеть за пустым столом, это дурная примета. Во-вторых, наша кухарка Марфа обидится, если вы ничего не попробуете. А обижать Марфу я не советую — она тридцать лет у нас работает и знает все семейные секреты!

— Папа! — возмутилась Аглая. — Не пугай гостя нашими скелетами в шкафу!

— Почему же в шкафу? — граф подмигнул дочери. — У нас есть скелет прямо в гостиной! Марсея, я о тебе говорю!

Шутка с двойным дном. Намек на то, что они знают о моих способностях? Или просто аристократический юмор? С этими людьми никогда не знаешь наверняка.

— Пойдемте в столовую! — граф встал, жестом приглашая следовать за ним. — Аглая, дорогая, скажи Марфе, чтобы накрывали в малой столовой! И пусть подадут тот коньяк, что я берег!

— В одиннадцать утра, папа? — укоризненно спросила дочь.

— А что? Мы же не алкоголики какие-нибудь! Просто отметим визит дорогого друга! К тому же коньяк способствует пищеварению, любой врач подтвердит! Правда, Святослав?

— Пятьдесят граммов качественного коньяка действительно стимулирует выработку желудочного сока, — подтвердил я. — Но не натощак.