Эпоха Титана 2 (СИ). Страница 12

Успел встать в стойку, когда в меня отправили… Невидимое. Быстрое. Режущее воздух со свистом. Слишком быстро, не разглядел форму. Только направление поймал. Снизу вверх, в грудь целится.

Удар пришёлся в живот — воздушный таран. Меня подняло на метр над полом, ноги оторвались от земли. Повисел мгновение в воздухе.

Следующая атака голубоглазого не заставила себя ждать.

На этот раз разглядел. Сфера из сжатого ветра, размером с человеческую голову. Вращается с бешеной скоростью, края острые — воздух превратили в лезвия. Летит прямо в лицо со свистом.

Времени на реакцию — доли секунды. Сфера резала воздух, оставляя за собой искажённый след. Ядро уже послало энергию по нервным окончаниям, мышцы налились силой. Я мог окутать руки камнем или чем-то подобным, но… не стал.

Слишком рано раскрывать свои карты. Пришлось принять удар на блок. Руки скрестил перед грудью, напрягся весь — каждую мышцу, каждое волокно.

Меня толкнуло назад, и я полетел. Удар был мощный — сильнее, чем ожидал. Воздушная сфера врезалась в предплечья и взорвалась ветром. Кожа лопнула с хрустом. Кровь выступила и тут же брызнула на пол.

Крутанулся в воздухе инстинктивно и приземлился на ноги. Ступни коснулись пола мягко, колени согнулись, гася инерцию. Готов к следующей атаке.

Мои глаза почти вспыхнули. Энергия поднялась волной из ядра, горячая, требовательная. Хотела вырваться наружу. Хотела убить. Еле сдержал — запихнул обратно силой воли, словно зверя в клетку.

Угроза, сила, противник… Всё это всегда будоражило кровь лучше остального. Улыбнулся — не мог сдержаться. Адреналин бил в виски. Сердце колотилось быстро, сильно.

Глянул на руки. Повреждения минимальные — несколько глубоких порезов и синяки, что уже наливаются тёмным. Пустяки! Заживёт.

Уже дёрнулся на голубоглазого, что поднялся на ноги и уже формировал новое заклинание. Воздух вокруг его рук закручивался спиралями. Ноги понесли сами — охота, преследование, древний инстинкт хищника. Изменил резко траекторию, чтобы избежать попадания.

Он выпустил. Три малых сферы, быстрых как пули. Целились одновременно — в голову, грудь, ноги. Разделить внимание, не дать уклониться.

Нырнул под первую — пролетела над головой с воем, обдала ветром. Вторую отбил рукой — взорвалась с хлопком, ещё порезы добавились. Третью пропустил мимо себя боковым движением — прошла в сантиметре от рёбер.

Дистанция сокращалась. Метр. Полметра. Почти достал. Ещё мгновение — и кулак войдёт в его лицо.

— Отставить! — прозвучал голос громкий, командный, режущий напряжение. — Какого хрена тут творится?

Все замерли, кроме меня. Я уже был рядом, чтобы атаковать противника. Кулак летел к цели — к челюсти мага.

— Большов! — окрикнули меня резко.

Василиса? Остановился в последний момент. Кулак замер в паре сантиметров от лица голубоглазого. Повернулся.

Она стояла в дверях, уперев руки в бока. Ноги расставлены, спина прямая. Взгляд тяжёлый, оценивающий — смотрит на меня, на Юру, на всех остальных.

— Юра, какого хрена тут творится? — спросила она и посмотрела на голубоглазого строго.

— Василиса Игоревна, — тут же улыбнулся паренёк.

Лицо сменил как маску мгновенно. Секунду назад — холодный боец, готовый убить. Сейчас — милый, послушный паинька.

— Мы тут знакомимся с новеньким.

Голос лёгкий, почти игривый. Словно ничего не произошло. Словно не было крови, магии, попытки размазать меня по стенам.

— Это я вижу, — хмыкнула она с усмешкой. Обвела взглядом остальных. — А почему только ты один?

— Простите, эгоист, — склонил Юра голову покорно. — В следующий раз исправим это упущение.

— Вот, другое дело, — подмигнула она ему одобрительно.

Разжал кулак медленно. Мой новый куратор порекомендовал всей группе со мной «познакомиться»? Сочту это за комплимент.

— Мы с тобой ещё не закончили, кусок говна, — бросил мне шёпотом этот Юра. Голос тихий, но злобный.

Посмотрел на него и улыбнулся в ответ. Упрямый. Мне такие противники нравятся. С ними интереснее.

— Что встали? — повысила голос Мамонтова громко. — У нас тренировка!

Хлопнула в ладоши. Все дёрнулись, начали расходиться по своим местам. Дисциплина хорошая — Василиса умеет управлять стаей.

— Василиса Игоревна, — обратился к ней голубоглазый вежливо, — разрешите мне… пожалуйста, провести сейчас тренировочный поединок с новеньким?

— Понравился? — засмеялась женщина звонко.

— Очень… — скривил лицо Юра. — Хочу с ним кое-что прояснить.

— Опять твои аристократические замашки? — покачала головой Мамонтова с усмешкой. — Ну, что ж… Почему бы и нет? Думаю, и тебе, и ему это будет полезно.

Мамонтова и Матросов в кабинете, до того как она пришла в казарму к Владимиру

— Сильно Патрушев возмущался? — спросила Василиса.

Женщина стояла у стены, сложив руки на груди, и смотрела на Бориса, который что-то писал и курил.

На столе бардак. Бумаги, пепельница, полная окурков, пустая кружка из-под кофе. Стопки документов, карты аномальных зон, какие-то схемы. В воздухе висел густой табачный дым — слоями, не развеивался.

Борис писал, не отрываясь. Пепел с сигареты падал прямо на стол, он даже не замечал — полностью сосредоточен на бумагах.

— Угу, — кивнул он.

Голос усталый, хриплый от никотина. Не поднял даже взгляда, продолжил строчить.

— Думал, что его приступ схватит, винил во всём меня, — хмыкнул он. — Получил выговор в личное дело. Мол, подставил я корпус и его лично. Он меня просил всё тихо расследовать, а теперь СКА вмешалось в дела, так ещё и мы информаторы.

Затянулся глубоко, дым вышел через нос — две тонкие струйки.

— Мне посоветовали менять место работы и пообещали, что в другие корпуса не примут, он постарается. Точнее, уже это сделал. Пророчили путь на Форпосты.

Василиса поморщилась. Форпосты — это приговор. Туда отправляют либо наказать, либо избавиться. Смертность там высокая — и среди опытных, и даже среди магов.

— Вот же сука жирная, — выдохнула женщина. Оттолкнулась от стены, прошлась по кабинету. Шаги глухие по потёртому линолеуму. — Нихрена не делает, и когда возникают проблемы — сваливает на остальных. Как он вообще стал главой корпуса? Сыкливая тварь.

Матросов не отвлёкся от писанины, лишь затянулся глубже и выдул себе в лицо дым. Попал в глаз. Ему пришлось остановиться и проморгаться. Глаз покраснел и заслезился. Борис потёр его костяшками пальцев, выругался тихо — коротко, зло.

— Что думаешь? — кивнула Василиса.

Женщина остановилась у окна и посмотрела на плац. Крики, команды, топот ног — мерный, однообразный. Обычный день в корпусе.

— Знаешь… — хмыкнул Борис. Отложил наконец ручку. Откинулся на спинку стула — тот скрипнул жалобно. Потянулся, хрустнул позвоночником с облегчением. — Я тут как-то услышал, что Большов хотел убить Патрушева, и теперь начинаю думать, что, может быть, это неплохая идея.

— Смешно, — показала большой палец женщина, но не улыбнулась.

Обернулась от окна. Лицо серьёзное, задумчивое. Брови сдвинуты.

— Володя… Что-то он мне жуть как не нравится.

— А должен? — поднял бровь Матросов. Достал из пачки новую сигарету, чиркнул зажигалкой. Прикурил, затянулся. — Ты же с ним не спать собралась?

— В жопу иди! — тут же вспыхнула Василиса.

Её глаза сузились, шагнула к столу, упёрлась руками. Пальцы побелели от напряжения.

— Ты понял, про что я. Вроде бы как и всё сопляк, но голова работает. Опыт есть. Видел, как он с Чешуей разговаривал? Условия ставил, когда мы с тобой…

Не договорила и махнула рукой раздражённо. Борис смотрел на неё, прищуриваясь сквозь дым.

— Умный, сильный, волевой, — перечислил он медленно, словно на допросе.

— Мутный, — добавила Василиса. Выпрямилась, скрестила руки снова. — Очень… Мы долго будем делать вид, что он обычный, а не аномальный изменённый, который хрен пойми что забыл у нас в корпусе?