Няня для Верочки. Страница 6

– Вера… – с трудом выдавливает из себя мужчина.

– Что? – моргаю часто–часто, пытаясь вкатить слезы обратно, но все равно приходится отвернуться, чтобы смахнуть капельку со щеки плечом.

– Дочку зовут Верой.

– Вера, Верочка. Какое красивое имя, тебе идет, – сглотнув ком и улыбнувшись, снова обращаюсь к девочке.

Гуляем с ней по комнате. Покачивания на руках действуют успокаивающе на малышку.

– Вы ее купали сегодня? – спрашиваю ее отца.

– Нет.

– А вчера?

Стоит, хлопает ресницами.

Кого я спрашиваю, – мысленно закатываю глаза.

Ванночка с этикеткой до сих пор!

– Нужно искупать. Наберите ванночку. Градусник у вас есть?

Вопросы задаю машинально. Ответа не жду.

Шарю глазами по комнате. Градусник в виде оранжевой рыбки лежит в прозрачном пластиковом чемоданчике с сосками и погремушками.

С ребенком на руках по–хозяйски лезу в чемоданчик, достаю рыбку, протягиваю ее горе–папаше.

– Температура воды должна быть тридцать шесть градусов. Идите уже!

Странно, но гризли слушается. Этот огромный мужчина, по возрасту прилично старше меня, выполняет мои команды, не пререкаясь.

Спустя минуту слышу шум воды.

– Папа сейчас наберет Верочке водички, будем купаться, да? – улыбаюсь, глядя на лупоглазую малышку. – Будет наша девочка чистенькой, спать будет долго–долго, крепко–крепко, да, моя хорошая?

Глазки у нее еще темно–синие, реснички редкие, с засохшими корочками. Из–за них Верочке тоже может быть дискомфортно.

На самом деле, причин для плача у малышки множество. Взять хотя бы то, что ее давно не купали. Она может хотеть пить. Или просто внимания, родительского тепла, ласки.

Поглаживаю ее по головке. Волосики редкие, светленькие, мягкие как пух.

– Идем, посмотрим, как там у папы дела?

Папа навис над ванной, смотрит, как в ванночку набирается вода.

Какой же он большой! Всю ванную занял. А дочка у него совсем крошечная, от силы килограмма четыре. Пупсик.

– Послушайте…

Из–за шума воды мужчина меня не слышит. Дотрагиваюсь до его локтя. Вздрагивает. Переводит на меня мутный взгляд. Такое ощущение, что он просто спал стоя и с открытыми глазами.

– Не знаю, как вас зовут…

– Николай, – заторможенно отвечает.

– А я Аня. Я в сорок второй квартире живу, у подруги. Мы с вами соседи, – не знаю, зачем ему эти подробности. Хватило бы просто имени. – Николай, воды слишком много.

С недоумением собирает свои густые брови домиком.

– Сантиметров десять–пятнадцать достаточно, – показываю пальцами сколько нужно.

– Мгм.

Закрывает кран. Приподняв один край ванночки, сливает часть воды.

– Отлично, – одобряю количество. Проверяю рыбку, температура та, что надо. – Марганцовка есть?

Вижу, опять не понимает.

– Купите завтра. И травки еще всякие, посмотрите в интернете, какие можно, или в аптеке спросите. Будете в воду при купании добавлять. Для кожи младенца полезно и для крепкого сна. А теперь будем купать вашу девочку. Положите на дно ванночки пеленку и помогите снять памперс.

Огромный гризли Николай слушается меня, мелкую, беспрекословно. А мог бы рявкнуть, выгнать…

Видимо, совсем ему плохо, раз разрешает командовать.

Подсказываю ему как свернуть пеленку. Отодвигается, давая мне доступ к ванночке.

У Верочки расширяются глазки и застывает удивление на личике, когда я осторожно опускаю ее в воду.

Страх, что не получится, запихиваю куда поглубже. Девочке во сто крат хуже, чем нам, взрослым, и ее здоровье полностью в руках ее отца и… сегодня, сейчас в моих тоже.

– Вот так…

Кошусь назад, проверяю тут ли Николай. Он стоит сбоку, перекрывает своим мощным телом свет от лампочки.

– Нужно придерживать ребенка одной рукой: головка должна лежать у вас на запястье, видите? Погружайте малышку в ванну постепенно, вода не должна подниматься выше груди.

Вспоминаю, как купала свою дочку тетя Лена. Вроде все делаю правильно.

Свободной ладошкой черпаю водичку, поливаю на грудь, животик девочки. Верочка чувствует себя хорошо, радостно дергает ручками и ножками, будто хочет поплыть.

– Мочалку подайте, пожалуйста. И шампунь.

Сзади тишина.

Оборачиваюсь. Николай стоит, прислонившись к косяку.

Спит.

Глава 8

Аня

Купаю девочку сама, молясь только об одном: чтобы Николай под действием крепкого сна не рухнул на меня и Верочку. Но он, слава богу, приклеился к косяку. Сросся с ним.

Все равно поглядываю на него с опаской.

Девочке определенно нравится купаться. Она улыбается, что–то детским своим языком изображает, плюхает ручками и ножками, слушает мой ласковый голос. Мне кажется, она все–все понимает, каждое мое слово, реагирует на улыбку. Хорошенькая такая. Куколка.

Улыбаюсь ей, разговариваю, а у самой ком в горле, и сердце сжимается. Мамы нет, папа явно не готов растить и воспитывать малышку.

Если нагрянет опека…

Неужели у Николая нет родителей, других родственников, чтобы помогли хотя бы первое время?

Кошусь на мужчину. Ему самому помощь нужна. Как ребенок тоже. Только большой очень.

Зову его еще несколько раз. Бесполезно. Не пинать же его? Руки заняты ребенком.

Искупав малышку, вытаскиваю ее, крепко прижимая к себе. Мгновенно сама становлюсь мокрой. Без помощи сложно одной держать ребенка и одновременно укутывать его в банное полотенце. Кое–как справляюсь.

А мужчина все так же стоя спит.

– Николай, – тереблю горе–папашу за предплечье. – Николай, – приходится звать громче, – мы помылись. Дайте пройти.

Открыв глаза, тупит некоторое время. Обводит влажное помещение мутным взглядом.

Глаза у него темно–карие. Почти черные. Ресницы длинные, густые. И тонкие лучики усталости на лице.

– Я что, заснул? – хриплым от сна голосом спрашивает.

– Да. Вы все пропустили. Верочка накупалась, теперь я попробую ее уложить спать. Можно пройти?

Он будто не слышит. Трет лицо ладонями, проводит по прилично отросшим волосам пальцами. Только после этого более–менее осмысленным взглядом смотрит на меня. Как будто первый раз видит.

Без каких–либо эмоций переводит взгляд на кулек в моих руках с румяной чистенькой мордочкой, молча отодвигается, освобождая проход.

Выходим из ванной.

Несу малышку в ее комнату. На пеленальном столике осторожно раскрываю, делаю легкий массаж. Девочке нравится.

Каждое свое действие комментирую, а Верочка слушает и все–все понимает. Мурлычет что–то себе под нос, улыбается.

Расчесываю ее шелковистые волосики щеткой.

– Умненькая девочка. Красавица!

Надеваю на нее памперс, поверх – легкий комбинезончик–слип, шапочку с ушками в тон ему. Получилась милая куколка. Пупс.

Мокрая футболка неприятно холодит кожу и липнет к телу. Это такие мелочи. Зато ребенок больше не плачет.

Спиной чувствую присутствие мужчины. По шумному сопению понимаю – не спит.

– Нужна бутылочка с кипяченой водой. Сделаете? – не оборачиваясь, спрашиваю.

Не хочу светить мокрой одеждой, стесняюсь.

Через пару минут приносит.

Верочка жадно пьет водичку. Глазки слипаются. Туго пеленаю ее, а потом ношу по комнате на руках, укачивая и напевая простую мелодию.

Николай куда–то делся.

Не удержавшись, дарю уснувшей малышке нежный поцелуй в лобик, кладу ее в кроватку, укрываю тонким одеялом со зверушками.

Тушу большой свет, оставив ночник.

Еще немного любуюсь спящей девочкой. На сердце радостно, что она успокоилась и теперь даже улыбается во сне.

Выхожу из комнаты, не до конца прикрыв дверь.

В ступоре останавливаюсь от представшей моим глазам картины.

Отец малышки спит на диване. Не разделся. Будто просто присел, но сон его сморил, и он завалился на подушку, согнув ноги в коленях.

Сколько он без сна, раз его без конца рубит? Очевидно, очень–очень долго.

С минуту разглядываю заросшее бородой лицо, пытаясь представить его без нее. Наверное, он красивый. И не настолько стар, как мне показалось изначально. Просто из–за усталости на лбу, переносице и возле глаз собрались морщинки, плюс щетина, все это прибавило ему лет десять.