Военкор 2. Страница 6

БТР трясся, подвеска гремела. Солдаты перекрикивлись через открытые люки.

Я понимал, что тут, вдоль дороги, нет чужих и своих. Есть просто направление – к Калату. Ну а дальше как повезет.

Песок сменился серым щебнем. Броня подо мной вздрогнула и мехвод сбросил скорость.

– Почему сбавили? – спросил я.

– Подъём начался, – ответил сидящий впереди сержант. – Самое веселое место. Тут не гоняют!

Я встал на колено и вцепился в ручку люка. Оглядел колонну. Вся «нитка» машин как на ладони. УРАЛы и «наливники» шли ровно, словно и правда по нитке. Неудивительно – любой метр в сторону и может бахнуть.

Повернулся к ребятам на броне. Они сидели молча, каждый на своём месте, по-армейски. Один с автоматом на готове. Второй с РПК. Ему лет восемнадцать, лицо серое от пыли. Он заметил мой взгляд и коротко кивнул. Я решил заговорить.

– Давно здесь?

– Пять месяцев, – ответил он с хрипотцой.

– Как служба?

Он усмехнулся.

– Если не считать «страшилок» о прошлых годах, то спокойно. Даже как-то не верится.

– А домой то хочется?

– Все хотят, – он вздохнул. – Только… последнее время не все уезжают.

Он отвернулся. Я замолчал и молча пододвинулся к другому, задумчиво сидевшему с опущенной головой.

– Как тебе Афган?

Он коротко пожал плечами.

– Когда тихо, то нормально. А когда «весело», вспоминаешь, что ты не в отпуске.

Разговаривали ребята неохотно, видно, что переживали. Слева мелькнул каменный забор очередного кишлака. Женщин видно не было. Только пара мальчишек сидели на крыше, один держал в руках что-то блестящее.

– А как с местными? – спросил я.

– Да как… сегодня улыбаются, завтра передают духам.

Сержант глянул на меня, улыбнувшись.

– Товарищ Карелин, а вам ещё не говорил майор Салихов про что писать?

– Что именно писать я и сам знаю. А у него есть какой-то список разрешённой информации?

– К нам кто не приезжает, то пишут, что снабжение хромает. Нам вчера вот обещали запчасти, а пришли ящики с гвоздями. С топливом тоже не всегда хорошо. Но тут есть объяснение – завелась какая-то банда серьёзная. Дважды уже нападения были.

Я кивал. Все записывал. Хотя и не все пойдет в статью.

Потом еще раз огляделся. Справа вдоль дороги тянулась высохшая балка и кусты. Место идеальное для засады. Все это знали, но ехали.

– А вы, товарищ корреспондент, чего все ходите да записываете? – спросил рядовой. – Думаете, народ прочтет и все поймет?

– Хочу, чтобы дома знали. Но не сказки, а как есть, – пояснил я.

– Ну тогда пишите, – пробормотал тот. – Страна здесь пыльная. Кругом нищета. Стреляют, взрывают периодически. Вам-то в Москве об этом не говорили?

– Мне про войну рассказывать нет смысла. Я сам знаю дружище, что это такое.

Тут же взгляд рядового изменился. Наверное понял, что мне не впервой «глотать» пыль на дорогах войны.

Солнце уже встало выше, и жар ударил в лицо так, что казалось будто мы варимся в бронзовой сковородке. Колонна все также медленно тянулась по дороге. Пыль стояла столбом, и в этом мареве техника выглядела как тени.

Все это время, что мы ехали, меня не покидало беспокойство. А потом как осенило – небо над головой было пустым. Никакого сопровождения сверху.

– А где наши? По плану в этом районе должны были прикрывать с воздуха, – спросил я у сержанта.

Он приподнялся, тоже посмотрел в небо.

– Угу, тихо как в библиотеке, – буркнул он. – Может, задержались на предыдущем участке. Но ты прав. А вон уже командир в эфир выходит.

Радист на машине передал мне гарнитуру, чтобы я смог прослушать эфир.

– Озеро – Маяк-1. Где воздух? Квадрат 4-Б, южный склон. Подтвердите присутствие.

Пошел слабый треск, но ответа не последовала. Затем в динамике вовсе повисла тишина.

– Ну их, – пробормотал сержант.

– Ты серьезно? Надо тормозить колонну.

– Да ну на хрен, цирк устраивать?

– Без вертушек это самоубийство, – я покачал головой.

Трошин покосился на меня, снова потянулся к рации, когда я вдруг заметил движение на склоне. Огромный, с расправленными крыльями, орел вынырнул из каменной расщелины и резко взмыл вверх, набирая высоту.

Птицы не просто так срываются в пустыне. Часто чуют запах смерти еще до первых выстрелов.

Я толкнул сержанта в плечо.

– Смотри на склон! Там что-то не так. Птица сорвалась.

Он снова отмахнулся.

– Карелин, вам бы поменьше кино смотреть и книжки…

Он не договорил.

И тут началось!

Впереди вспыхнуло, и УРАЛ вздрогнул. В корпус врезался снаряд РПГ. Кабина разошлась, как консервная банка. Машину дернуло вправо, и она ушла в кювет, уже полыхая.

Через секунду раздался второй выстрел. Теперь прилетело по «шишиге». Вспышка и последующий грохот взрыва.

– Засада! Все с брони!

Глава 4

Колонна остановилась. Кто-то дал сигнал – ракеты ушли в воздух. Солдаты начали занимать позиции вдоль дороги, за камнями, в канаве.

Я уже на автомате скатился вниз, когда рядом послышался вопль. Раненый солдат держался за бедро, и оттуда толчками била кровь, явно задета артерия. Он пытался отползти, но не мог.

– Держись! – крикнул я, схватив его за плечи.

БТР освобождали проезд наливникам и грузовым машинам, чтобы те не останавливались. Но выбраться из западни было сложно.

– Сталкивай! Живее! – крикнул Артамонов механику-водителю, чтобы тот начал убирать с дороги ГАЗ-66.

«Шишига» полыхала, а с её водителя попытались сбить огонь.

– Дымы! Дымы! – крикнул я сержанту, который был рядом со мной.

Но с маскировкой запаздывали. Бой разгорался сильнее и сильнее.

Я дотащил солдата за валун и присел рядом. Вытащил аптечку, наложил на бедро выше раны жгут и затянул.

– Больно… чёрт, больно!

– Раз болит, значит, живой. Потерпи. Сейчас тянет, но потом станет легче.

Он стиснул зубы.

В этот момент БТР рванул вперёд. Мехвод решил вытащить из-под удара подбитый ГАЗ-66, перегородивший дорогу. Бронемашина тяжело сдвинулась и уже почти столкнула грузовик, когда по ней ударил снаряд РПГ.

Я бросил взгляд на склон. Сквозь взрыв и гул, исходящий от пламени, было слышно, как Артамонов вызывал поддержку.

На склонах показались тёмные силуэты душманов. В серых и тёмно-синих одеяниях. На головах «пуштунки».

«Духи» били с разных направлений. Крупнокалиберные пулемёты не давали поднять головы.

Слева показалась ещё одна группа. Как минимум четверо. Один с РПГ, ещё один за «ДШК», установленной на треноге за валуном. Работали слаженно с позиции выше дороги. Отличная огневая точка.

Я взял свой АКМ и начал стрелять по духам. Первой же очередью стрельнул по гранатомётчику, который уже готовился выпустить снаряд.

Несколько попаданий и он рухнул на землю, скатившись с «шайтан-трубой» вниз. Ещё одна очередь, но в ответ заработал ДШК.

– Ты ж журналист, какого ты… – пробормотал парень сквозь зубы, когда я резко сменил позицию за соседний валун.

– Теперь стрелок, – бросил я.

Я прижался к валуну, дал ещё одну короткую очередь. Пыль на склоне взлетела, но духи не ответили – перегруппировывались.

Пулемёты КПВТ из башен БТР продолжали бить по склону. Снаряды били, срывая камни и осыпая кусты. Где-то загорелся боекомплект – пламя вырвалось, земля задрожала под ногами.

– РПГ справа! – закричал кто-то.

И снова грохнуло. В воздухе вспыхнуло огненное облако. Под обстрел попал наливник. Цистерна с топливом взорвалась, мгновенно обратив всё вокруг в пылающий котёл. Машина перевернулась набок. Пламя стремительно поползло по обочине.

– Дым! Срочно! – закричал кто-то из офицеров.

Раньше бы дым! Только сейчас пошла белая, густая дымовая завеса, запах селитры и хлора ударил в нос. Сквозь завесу, которая смешалась с чёрным дымом и пылью, начали перегруппировку. С трудом можно было разглядеть, как духи перемещаются по склону.

– Это… это… это… – услышал я недалеко прерывистый голос сквозь стон.