Расцвет Чёрной Луны. Королева-регент. Страница 2

– Не думай, что ты моя госпожа, ваше величество.

И снова смотрел так, как в день, когда подчинил меня своему мужскому достоинству. С ним я стала женщиной, с ним прошла путь от покорной жены короля до любимицы Богов, ниспославших мне возможность безнаказанно принимать двоих и тем самым, согласно пророчеству, приносить короне здоровых детей.

– Не думай, лорд, что ты сможешь подчинять меня, – шепнула я, мечтая, чтобы он наклонился и поцеловал в губы.

Я знала, потом Эсмонд возьмёт меня грубо, словно солдатскую шлюху, а я стану хлестать его по щекам, стеная от наслаждения и желая лишь его одного: только бы и дальше раздвигать ноги перед тем, кто покорил меня с первого взгляда. Кому я мечтала отдаться, будучи невинной, и после, когда познала страсть разных мужчин.

– Подчиню, моя леди, уже подчинил, – и он отпустил меня, а сам отвернулся и ушёл прочь,

Я понимала его ревность, страх за меня, обострённый ужасом и близким запахом смерти, который витал по коридорам замка, свободно ходил по улицам Форлэнда и прочих городов Лесного королевства.

Но знала, что Анкильд зовёт меня не попрощаться.

У нас с мужем установились странные отношения. Он ненавидел и боялся меня, так же как и я его. И оба мы время от времени оказывались на одном ложе не по соображениям долга, но по велению плоти.

И вот сейчас он умирал. Сбывались мои планы: я останусь вдовой, и никто не посмеет сослать меня в обитель Белых дев! Храм Богини-Матери, где, отрешившись от мира и близких, они станут проводить время в молитве, пока Боги не укажут на их избранность или не подарят вечный покой.

– Гердарика, – прошептал он, повернув голову и безошибочно выделив меня из толпы целителей и придворных, ожидающих скорой развязки. Анкильд осунулся и постарел, его волосы, некогда насыщенно-каштанового цвета, ныне покрыл иней.

Муж лежал на постели и тянул ко мне руку. Никто бы не осудил жену, опасающуюся заразы, но я знала, что для меня опасности нет. Знала я и то, что муж скоро пойдёт на поправку.

Хельга, моя маленькая дочь, утром сказала, что ей приснился сон: отец протянул руку, и она вручила ему свои волосы. Свою Силу.

Теперь же я пришла, чтобы договориться с Анкильдом. Он ещё не постиг, что Богиня Смерти отступила и ушла на другую жатву.

Глупо было этим не воспользоваться.

– Подойди, – шептал он и жадно, словно ребёнок, ухватился за руку. – Все вон! Я хочу говорить с женой.

– Вон! – закричал он своим обычным тоном, и я снова убедилась, что Боги посылают мне шанс.

– Ваше величество, я молилась, чтобы вы выздоровели, – начала было я, но Анкильд сделал знак замолчать и слушать.

3

– Ты помнишь наш разговор, Гердарика? Конечно, да, –  казалось, что Анкильд только притворяется больным, а язвы на его лице, сочившиеся кровью, всего лишь умело нарисованная художником маска.

«Посмертная», – подумалось мне, и в душе я испытала лёгкое сожаление, приправленное уколом совести. Я желала смерти своему мужу.

Молила Богов о том, чтобы они послали мне мудрое решение всех проблем, и вот когда моя просьба, похожая на отчаянный призыв, была услышана, я поняла, что заплачу за неё непомерную цену.

Самолично принести в жертву дочь, заставить её стать служительницей при храме  – поступок, достойный всяческого осуждения, если не знать всей правды о моей жизни. Если не надеть мои туфли и не пройти в них хотя бы половину того пути, который выпал на мою долю.

Я не оправдывала себя. Стала на колени рядом с его постелью и двумя руками крепко сжала ладонь мужа.

– Не смотришь на меня? И не смотри, – говорил он, чуть задыхаясь. – Знаешь, я бы с радостью поменялся с тобой местами, так же стоял у постели изуродованной болезнью жены и смотрел в пол.

– Ты бы не захотел пройти мой путь. Думаешь, хорошо трепетать от страха и думать о том, что, возможно, завтра тебя оторвут от детей и выкинут в вечность? Забудут, словно и не было…

– А ты заслужила иное? Спроси себя честно. Посмотри на меня, Гердарика!

Его голос обретал силу. В нём уже слышалось привычное брюзжание.

– Ты выживешь, мой муж. Я молила Богов об этом, и мне был дан знак, – я ответила тихо, но твёрдо.

Анкильд замолчал и отвернул голову к окну, за котором всё ещё были видны отблески костров, устроенных на окраинах столицы для сжигания трупов умерших от болезни.

– И что ты хочешь взамен, ведьма? – спросил он снова ослабевшим голосом. И не повернул головы, но и руку не вырвал, притом что не был достаточно слаб, как хотел показать мне.

Анкильд боялся. Я чувствовала его страх, проникший в сердце и в печень. С кровью он разносился по его жилам, несущим как силу, так и болезнь.

Король хотел бы быть стойким и прогнать меня, но тогда, и он понимал это, из тёмных углов обрушатся призраки, которые холодными прозрачными руками утянут Анкильда в пучину лихорадки.

Муж цеплялся за мою теплоту и жизнестойкость, Кажется, он тоже поверил, что Боги покровительствуют «проклятой чужачке», хотя она и не родилась под их знаком.

Метка на руке в последнее время немного подросла и почернела. Она стала такой глянцевой, что если долго всматриваться в неё, можно разглядеть своё отражение.

Чёрная Луна, покровительствующая мне, дарящая свою власть над другими, была в зените, и я делала всё от меня зависящее, чтобы эта фаза длилась как можно дольше.

Луна может истаять, но придёт время ночи, и она возродится вновь, и ничьё Солнце не в силах отменить закон Богов.

– Я хочу остаться твоей женой. И растить своих детей.

– Ты сможешь родить ещё?

Анкильд дал мне знак, чтобы я помогла приподняться ему и сесть на подушках, Придворные, слуги, целители делали всё, что он прикажет, но не могли скрыть ужас, выступающий на лицах, как кровь, пропитывающая свежие бинты, наложенные на глубокую рану.

– Постараюсь, ваше величество. Уверена, что да, – ответила я так, как он того желал. И всё же больше не собиралась носить плод его семени.

В храме Высокого Бога, верховного правителя пантеона Вудстилла, я просила избавить меня от этого бремени. И если суждено иметь ещё детей, то согласна была родить от другого, лишь бы не от нынешнего короля.

Знала бы я тогда, чем обернётся моя просьба, то несколько бы раз подумала, прежде чем давала бы обещания, которые не собиралась исполнять!

Но тогда мне было не до того. Анкильд готов был пойти на попятную и позволить мне и дальше быть его женой, королевой и матерью настледников.

– Нашему Гарнету уже почти четыре, ваше величество. Он постоянно спрашивает о вас, – вкрадчиво произнесла я, наступая на любимую мозоль короля: муж боготворил сыновей.

И хотя Пенелопе, моей бывшей фрейлине и матери королевских бастардов, удалось внести сомнения в голову Анкильда, течёт ли в моих двух сыновьях кровь династии Ядвинов, лишь Гарнет, мой старший, официально был признан наследником трона Лесного королевства.

– Если я выживу, – Анкильд накрыл мою руку своей. – Если я выживу, Гердарика, обещаю, что не стану тебя неволить. Конечно, возможно, ты по доброй воле согласишься дать обет в храме Богини-Матери…

Тут муж замолчал и, хитро прищурившись, посмотрел в глаза.

Понятно, к чему он вёл. Я только мысленно усмехнулась.

– Так будет лучше для всех нас. Подумай о сыновьях и дочери. Слышал, она потеряла волосы. Уродину выдать замуж сложнее, если за этим недугом к ней придут и язвы. Впрочем, на всё воля Богов.

«Вот именно», – мстительно подумала я, а вслух сказала:

– Девочка растёт здоровой и умной.

– У тебя все дети умные и здоровые. Твои дети.

– Да, ваше величество. И ваши, – улыбнулась я и опустила голову, чтобы скрыть злорадство.

Всё шло как нельзя лучше! Акнкильд выживет, это да, но усвоит урок, преподнесённый судьбой. Не трогай тех, кого не можешь уничтожить.

– Иди, но помни, если я выживу, мне нужны ещё сыновья.

Король снова лёг в постель и закрыл глаза. Его профиль заострился, на какой-то миг мне даже стало его жаль.