Королева скандала. Страница 13

Поняв, о ком говорит собеседница, Рэйчел пришла в изумление.

— Ты говоришь о Диане? Вы дружили?! — воскликнула она.

— Да, я уверена, что рассказывала тебе. Мы знакомы с детства. Она была мне как сестра.

Не без колебаний Рэйчел призналась, что находилась в тоннеле Альма в прошлую субботу и пыталась отогнать папарацци, столпившихся возле машины.

— О господи! Ты говорила с ней? Как она выглядела? — Сьюзи желала знать все до мельчайших подробностей, и Рэйчел рассказала ей то немногое, что знала.

— Мы общались всего пару недель назад, — сказала Сьюзи дрогнувшим голосом, — когда она еще отдыхала в Греции. — Женщина разразилась новыми рыданиями. — Она наконец была счастлива. Это было для нее замечательное лето.

— Просто ужасно, — согласилась Рэйчел. — У меня все это никак не шло из головы, хотя мы даже не были знакомы. Ее смерть так поразила весь мир, что, кажется, в ней есть что-то сверхъестественное. Я уверена, это неспроста и должно привести к чему-то благому.

— Как бы я хотела в это поверить, но, боюсь, наш мир не то место.

Приятельницы условились, что Сьюзи позвонит Рэйчел насчет подбора одежды, когда придет в себя после похорон.

Рэйчел только закончила разговор, как телефон зазвонил. Это оказался Алекс, и он был в приподнятом настроении.

— Ты же знаешь, что перед тем, как начать новый проект, приходится долго готовиться? Неделями составляется бюджет, пишутся сценарии, проводятся бесконечные встречи… Но только не в этот раз! Как только я приехал утром к Клайву и сказал: «Ты не поверишь, что было в выходные… и я нутром чую, что за этой аварией кроется большее, чем кажется на первый взгляд», — я с ходу получил добро. Он заявил, что СМИ обуяла настоящая «лихорадка принцессы Дианы», так что даже кадры кинохроники пришлось крутить по многу раз.

— Потрясающе, дорогой, — сказала Рэйчел, стараясь, чтобы в голосе звучал энтузиазм. Для него это была хорошая новость, хотя сама она, настроенная скептически, так не считала.

— И это значит, что до конца недели я пробуду в Лондоне. Буду собирать команду. Сегодня вечером я снова приеду на последнем поезде, а рано утром уеду. Ты ведь не будешь против?

Он был возбужден, как ребенок в предвкушении рождественских подарков.

— Конечно нет, — ответила Рэйчел. — Мои поздравления! Я уверена, что это будет блестящая работа.

Рэйчел отправила в страховую компанию все необходимые документы на тот случай, если они вдруг сделают в ее случае исключение. В окно туалета вставили новое стекло и решетку, чтобы никто больше не забрался в магазин таким путем. И Рэйчел даже запросила коммерческие предложения на установку камер ввдеонаблюдения, но они оказались непомерно дорогими. Так что, перед тем как уйти из магазина, ей ничего не оставалось, как только дважды проверять, включена ли сигнализация.

Она поприсутствовала на парочке скучных и безнадежных в плане возможных покупок аукционов и остаток недели провела, заново оформляя витрину и интерьер принесенными из дома предметами. Переборов себя, она даже решилась вывесить на продажу кое-что из собственных вещей, чтобы можно было открыться в субботу. Обычно по субботам покупателей бывало больше всего, хотя похороны принцессы Дианы должны были неизбежно повлиять на торговлю.

В четверг вечером позвонил из Лондона Алекс и настоял на том, чтобы она приехала к Кенсингтонскому дворцу и посмотрела на море принесенных в память о принцессе цветов.

— Это исторический момент, — сказал он. — С каждым днем это море простирается все дальше и дальше от заднего входа вдоль двух подъездных дорожек. От запаха кружится голова.

— Благоприятное время для цветочников.

— Не то слово! Я разговаривал с одной продавщицей на станции Виктория, и она сказала, что ей пришлось заказывать большие партии из-за границы, потому что каждый, кто приезжает в Лондон на похороны и проходит мимо ее киоска, берет букет.

— Ты не общался с поклонниками Дианы?

Алекс хохотнул:

— Мои ребята работают возле Кенсингтонского и Букингемского дворцов и опрашивают народ. Ничего необычного. Все говорят, что принцесса была прекрасным человеком, шокированы тем, что королева до сих пор не обратилась к нации, и недоумевают, почему не приспущен флаг над дворцом. И все как один твердят, что не могут поверить в случившееся.

— Кто бы мог подумать, что будет такая реакция? Я понимаю, что люди покупали журналы, если видели, что на обложке ее лицо, и все же творится что-то невероятное.

Рэйчел было нестерпимо жаль Диану и двух ее оставшихся без матери сыновей, но что-то во всеобщей лавине прорвавшихся эмоций ее смущало. В этом чувствовалась какая-то фальшь. Однако она не отказалась сопровождать Алекса в пятницу вечером. Днем можно было походить по благотворительным магазинам в престижных районах вроде Хэмпстеда, Кенсингтона и Путни, где иногда можно наткнуться на хорошие вещи, выставленные на продажу богатыми обитателями этих мест, а уже после встретиться с Алексом и отдать дань уважения женщине, чьи последние минуты жизни ей случилось наблюдать в тоннеле Альма.

Глава 10

Балтимор. Декабрь 1916 года

Уоллис обещала Мэри, что во время медового месяца будет писать ей и рассказывать об изнанке замужества, о которой у обеих девушек было лишь весьма смутное представление. Но писем не было почти до самого Рождества. К тому времени Уоллис обосновалась в своем новом доме в Пенсаколе на территории военной базы.

«Для декабря здесь очень славно светит солнце, — писала она, — и еще вовсю цветут плетистые розы и олеандры. У меня тут такая бурная светская жизнь, что дневник уже трещит по швам. Все жены офицеров как одна желают познакомиться, и я принимаю каждое приглашение. А почему бы и нет?

Наш домик небольшой, но очень уютный, и единственное, на что я могу пожаловаться, это мрачная коричневая мебель. Мне его должны побелить и повесить на окна веселенькие шторы, и тогда он будет просто идеален. У нас есть горничная и повариха, поэтому я занимаю себя только походами по магазинам и общением с новыми подругами, а это для меня — ты сама знаешь — никогда не было в тягость. Так что замужняя жизнь просто замечательна».

Прочитав про новых подруг, Мэри почувствовала уже знакомый укол ревности, но постаралась не обращать на него внимания. Уоллис заводила друзей везде, где бы ни оказалась. К тому же у Мэри была Рене Дюпон. В ответ Мэри описала события светского сезона в Балтиморе, своих кавалеров (к слову, совершенно непримечательных) и то, как сильно скучает по Уоллис. «Без тебя все стало совсем другим», — были ее слова.

Последовал двухнедельный перерыв, и только после этого пришло второе письмо, в котором Уоллис пригласила Мэри в гости. «Может, мы и для тебя найдем отважного летчика», — беспечно писала она. И Мэри это показалось чрезвычайно захватывающим. Подруги договорились, что увидятся на неделю в марте 1917 года, и Мэри казалось, что падать еще целую вечность. И когда Мэри уже наконец сидела в мчавшемся на юг поезде и глядела в окно, ее переполняло радостное возбуждение. Возможно, и ее жизнь вот-вот изменится, как это произошло у Уоллис. Может быть, ей тоже посчастливится встретить большую любовь.

Уоллис, ожидавшая ее на станции в Пенсаколе, оказалась настолько худой, какой Мэри видеть подругу еще не приходилось, и болтала она без умолку. В том, с какой энергией Уоллис показывала все вокруг и махала рукой в сторону авиабазы, над которой, как хищная птица, кружил самолет, было что-то фанатичное. Она перечислила все светские встречи, которые наметила на ту неделю, что Мэри должна была провести на базе, и принялась описывать публику, с которой им предстояло общаться.

— Джордж не слезает с лошади и постоянно отпускает грубые шуточки, а его жена Эдна — страшная ханжа без чувства юмора. Просто диву даешься, что происходит в таком браке за закрытыми дверями… И ты должна увидеть Скотта и понаблюдать за ним, потому что он мухлюет в покер, — засмеялась Уоллис. — Если ты собираешься мухлевать, старайся не ронять карты.