Коник-остров. Тысяча дней после развода (СИ). Страница 5

— Ничего, Ванечка, перемелется — мука будет.

Вот и сейчас я должен был забрать что-то заказанное для них.

Ожидание действовало на нервы. Я уже обошел всю деревню, потрепался со знакомыми, заправил катер и даже выпил кофе из автомата в визит-центре — неуклюжей деревянной коробке, где сидели, откровенно бездельничая, двое сотрудников парка. Поймал на телефон вай-фай, посмотрел кино. По времени уже должны были подъехать, и я вышел к причалу. Разговаривал с сыном лодочницы Авдотьи, поглядывая в конец улицы.

Звук двигателя из-за поворота противно отозвался сосущим спазмом в желудке. «Газелька» тормознула у самого причала, открылась пассажирская дверь, показались ноги в джинсах и берцах, а потом и вся их хозяйка спрыгнула на землю.

Наверно, я надеялся, что она изменилась. Постарела, растолстела. Но нет — абсолютно нет. Как будто только вчера расстались. И это еще подлило маслица в огонь. Я прекрасно сознавал, насколько сдал внешне за эти годы. Не то чтобы совсем перестал за собой следить, но все стало безразлично. Белье менял, в баню ходил, ногти стриг. Пару раз в месяц ровнял волосы и щетину триммером. На все остальное забил. Смотрит кто-то на меня, нет — плевать. Да и кому тут смотреть?

А вот она цвела, как розочка весной. Молодая, стройная, красивая. Сразу видно: живет полной жизнью, в том числе и интимной. И правда, с какой стати ей себе в чем-то отказывать? Время идет быстро. Я тоже так себе говорил в первый год. Знакомился в Тиндере, трахал каких-то невнятных одноразовых телок, не запоминая имен. А когда приехал на озеро, понял, что, если нет чувств, лучшие подружки всегда под рукой. Вернее, они самые и есть — рученьки. Правая и левая. Эффект тот же, что и от случайных баб, но зато с ними не надо разговаривать. И они не выкатывают претензий.

Когда она сказала про незакрытый гештальт, захотелось выкинуть ее за борт — пусть плывет обратно. Утонет? Ну и хрен с ней.

Про Магнича с языка сорвалось само, хотя прекрасно понимал, что ляпнул чушь. И что она имела в виду, тоже понял. Вот только мне очень сильно не понравилось, что ей вздумалось решать свои психологические проблемы за счет моего спокойствия. Я восстанавливал его с большим трудом, собирая и склеивая осколки себя, а теперь все снова разлетелось вдребезги.

Знаешь что, Шура? Если тебе кажется, будто мы обрубили канаты не по правилам, найди психотерапевта, пусть вправит мозги на место. А мне все предельно ясно.

— Послушай, — я покосился на нее.

Сидит, выпрямившись, будто с палкой в заднице. Глаза закрыла, дышит, как больная собака. С тем самым упертым выражением, которое я терпеть не мог.

— Саша! Не надо делать вид, будто эмигрировала во внутреннюю Монголию. Помнишь, я сказал, что больше не хочу тебя видеть? С тех пор ничего не изменилось. К сожалению, я не могу пинком отправить тебя на хер, ты мне не подчиняешься. Прошу по-хорошему. Пока недалеко отплыли. Давай вернемся. Билеты обратные я тебе оплачу. И что там еще нужно, командировочные? Если бы дело было только в работе, я бы как-нибудь потерпел. Но вот эти вот твои… гештальты мне ни разу не упали. Развлекайся без меня.

— Нет, — все так же, не открывая глаз, она стиснула челюсти, и подбородок превратился в пупырчатую куриную гузку. — Мне нужна эта практика. А все остальное… это чисто мои проблемы. Ты спросил — я ответила. Не надо было спрашивать. Тебя это не касается.

— Не касается?! — я стиснул штурвал так, что свело пальцы. — Ты думаешь? Твои проблемы, Саша, плавно перетекают в мои. И мне это не нравится. Очень сильно не нравится.

Она молчала, и я смачно харкнул за борт, прекрасно зная, как ее от этого корежит.

Пошла на принцип? Ну что ж, Шурочка, я тебе устрою практику. Tu l'as voulu, Georges Dandin!*

__________________

*(фр.) «Ты этого хотел, Жорж Данден!» — неточная цитата из комедии Ж.Б. Мольера «Жорж Данден, или Одураченный муж», ставшая крылатой

Глава 3

Александра

А ведь был соблазн согласиться. Сказать: да, давай вернемся. Обойдусь без практики, без защиты. Вообще без всего. Пропади, земля и небо, мы на камне проживем. Гори все огнем, ебись все конем.

Но приоткрыла глаза, покосилась на него — и тут меня переклинило.

Упрямый прищур, желваки на скулах, подрагивающие ноздри — так знакомо. До боли, до визга знакомо! И тут же — острыми иглами, одно за другим…

Ночь. Лбом в стекло, глядя во двор. Сигарета за сигаретой. Кофе обжигает желудок, как кислота.

«Где ты был? Третий час ночи!»

«С мужиками в баре».

«В гей-баре? — брезгливо касаюсь ногтем вишневого пятна на рубашке. — Знакомый цвет…»

«Что у тебя с Соломиной?» — а в кармане телефон с фотографией.

«Не больше, чем у тебя с Магничем»…

Руки Магнича на груди, горячее дыхание касается шеи, слезы жгут глаза…

Пальцы Ивана впиваются в мои плечи.

«Не ври мне! Да или нет?»

Формально — нет, потому что в самый последний момент поняла, что не могу. Оттолкнула, встала, оделась и ушла. А если по сути — да, потому что мысленно уже сделала это, и физическое завершение не играло никакой роли…

«Господи, Сашка, ну почему ты у меня такая дура?! Зачем? Зачем ты призналась? Пока слова не сказаны, ничего нет. Сомнения, подозрения — может быть, но человек верит в то, во что хочет верить».

«Вот именно, мама. Поэтому и сказала «да». Он сам мне изменил. С моей подругой. И не сомневался, что я изменяю ему. Сказала бы «нет», все равно не поверил бы. Я просто поняла, что больше так не могу»…

Ты мне всю жизнь перепахал — и теперь я должна под тебя строиться?! Чтобы тебе было удобно и спокойно?

Нет, не так, конечно. Мы оба виноваты. И да, Саша действительно у мамы дурочка. Такая уж уродилась — без башки. Но это не значит, что теперь нужно сложить лапки и вести себя так, как хочется тебе. По-хорошему ты просишь, скажите, пожалуйста. Я тебя тоже много о чем просила по-хорошему, ты меня слышал? Нет, потому что вообще не слушал. Вот и я тебя слушать не обязана.

Зато теперь мне все стало ясно. Как только закончится практика, многоточие окончательно превратится в точку. Большую жирную точку в конце главы. В конце той книги, которую мы начинали писать вдвоем. Не у всех книг бывает счастливый конец, к сожалению. Это жизнь.

Я молчала — он ждал. Кто кого перемолчит. Ничего не изменилось. А что, собственно, могло измениться?

В общем, я сказала «нет». Значит, месяц нам надо как-то сосуществовать.

Чтобы отвлечься, переключилась на программу своих работ, мысленно тасуя пункты в списке: что в первую очередь, что может подождать. Сначала пробы с посевом, замеры, съемка. Потом обработка данных, сверка с прежними. Наблюдение в динамике.

Самое поганое в том, что мне нужна была помощь. Озеро тридцать шесть километров с севера на юг и шестнадцать с запада на восток. На лодочке не нагребешь, а на катер права получить я так и не собралась. Да и пробы объемные в одиночку сложно брать. Обычно для таких дел есть лаборанты, а тут никого. И если Ванька заговнится, то мне придется несладко. Разве что его непосредственному начальнику жаловаться, но до него еще доцапараться как-то надо.

По карте от деревни до станции километров двенадцать по прямой. С той скоростью, которая светилась на табло, мы давно должны были добраться. Значит, не по прямой. Иван отключил автопилот и держал курс, лавируя между многочисленными мелкими островками, поросшими лесом. Красота, конечно, сказочная — строгая, суровая. Северная. Но настроения любоваться не было. Вместо этого внимательно вглядывалась в воду.

Справочники описывали Волозеро как слабоминерализованное, с водой темно-желтого цвета, с преимуществом сине-зеленого фитопланктона. Сильной жары этим летом не было, цветение если и началось, то не настолько, чтобы бросалось в глаза. Во всяком случае ни зеленых пятен цианей, ни бурых скоплений диатом я не заметила.