Лёд и сахар. Страница 14

– Дело есть, давай выходи быстрее, пока страшилы не проснулись, поговорить надо.

Кажется, на этот раз пронесло.

Выхожу, вытираюсь драным серым полотенцем – оно шершавое, неприятно скребёт кожу, – натягиваю штаны, футболку, накидываю старую куртку и выхожу на задний двор. Лёха затягивается сигаретой, щурится, выпускает дым через нос, задумчиво всматриваясь вдаль. Будто в этой бесконечной грязи, разбитых дорогах, голых деревьях и унылых облупленных пятиэтажках есть что-то прекрасное.

– Ну наконец-то, мойдодыр хренов, – ржёт он, закидывая свою руку мне на плечо в псевдодружеском жесте. – Ну что, готов вступить в наши ряды?

– В банду? – надломленным голосом произношу я, а внутри будто хлопушку с конфетти взорвали.

– В банду, да. Полноценным членом стать готов? А не бегать больше скорлупой, и все поджопники собирать.

– Конечно!

Ушам своим не верю – сработало. Если я буду под защитой Шнура и банды, то надо мной больше не будут издеваться, и дразнить, и постоянно унижать перестанут.

– Отлично. Но ты же понимаешь, что каждый член банды проходит посвящение?

– Да! – на самом деле я не знал, что есть ещё какое-то посвящение, но мне было всё равно. Я готов пройти через любое испытание, главное, чтобы потом у меня было своё место, защита, друзья или что-то вроде того.

– Тогда слушай сюда. Сегодня после отбоя я с пацанами буду на нашем месте, в заброшенной беседке за старым корпусом.

– Бегемот выпивку раздобудет, с Витьки – сигареты и жратва. А с тебя, – Шнур ядовито улыбнулся, – главное веселье.

– Веселье? – я непонимающе уставился на Лёху, и в животе зародилось неприятное предчувствие. Они хотят сделать из меня клоуна? Наверное, будут издеваться всю ночь или ещё какие-то извращения придумают. А вдруг это вовсе не посвящение и не принятие в банду, а какой-то очередной развод от старших? Просто хотят выставить меня на посмешище и выбросить, как мусор.

– Ты чего так перепугался? Расслабься, Контрабас, если справишься – и тебе перепадёт!

– Что перепадёт?

– Веселье! Не тупи! – Лёха выбрасывает сигарету и склоняется надо мной, понижая голос. – Когда все уснут, проберёшься в комнату девочек и разбудишь Савельеву.

– Зачем?

– За шкафом! – фыркает Шнур, но продолжает: – Скажи, что котёнка нашёл в беседке, или какую-нибудь другую жалостливую хрень придумай, главное, чтобы пошла с тобой.

– Пошла со мной? Но зачем?

– Жирный, ты совсем тупой? Какая туса без девок?

Девок? Савельевой Кате всего тринадцать.

– Лёх, я не понимаю…

Но я, бл*ть, понимаю. Что он вздумал с ней делать?

– Контрабас, ты в банду хочешь?

– Хочу.

– Так что сразу на попятную идёшь? Так и будешь в душе до конца жизни дрочить или планируешь мужиком становиться?

– П-планирую…

– Ну вот и всё, давай до вечера!

– До вечера… – выдавливаю я.

Я сглотнул. Во рту образовалось мерзкое послевкусие, а грудь стянуло тревогой. Руки похолодели. Я смотрел на закрывшуюся дверь черного хода, за которой растворился силуэт Лёхи и еще не до конца понимал, что уже переступил черту. Я согласился обманом затащить тринадцатилетнею девочку в беседку к трем психически поломанным пацанам на пике их бушующих гормонов.

Привести и оставить её там. А дальше – не мои проблемы.

Глава 12. Друг

Сандра.

Весь день я вертелась как белка в колесе, стараясь успеть всё и не попасться на глаза Соколову. На самом деле, после того вечера, когда мы вдвоём съели почти полпротивня запеканки и раскрылись немного друг другу, он, кажется, сменил гнев на милость и перестал быть таким засранцем. Конечно, Антон по-прежнему не разрешает Марку питаться одним фастфудом, что я поддерживаю, но зато больше не вспыхивает, когда ребёнок просит что-то вкусное к чаю или молоку.

Однако это не повод совсем расслабляться, всё-таки я живу в его доме, пользуюсь его кухней в личных целях, да и ещё злоупотребляю рабочим временем, чтобы выполнять сторонние заказы.

Это изначально была не лучшая схема, но другой у меня нет.

Я заканчиваю украшать последние пирожные в коллекции, которую назвала «L'heure d'or» – шесть видов муссовых десертов в форме идеальных полусфер и аккуратных кубиков. Я решила соединить современные тренды со своим авторским подходом, который заключается в использовании натуральных ингредиентов и пониженной калорийности. У меня получился фисташковый мусс с хрустящей прослойкой из карамелизованной тапиоки и малиновым конфи, нежный юдзу-маракуйя на кокосовом бисквите, бархатистый шоколад с вишнёвым желе без сахара, освежающий базилик-клубника на лимонном сабле, классический ваниль-абрикос с лавандовым акцентом и дерзкий матча-личи с белым шоколадом. Поверх каждого пирожного я расположила тончайший декор из сусального золота в виде изогнутых ветвей, которые балансируют на глянцевой поверхности и кажется, что вот-вот упадут.

Все десерты я расположила на одном поддоне, предварительно приклеив каждое на индивидуальную подложку. Несмотря на разнообразие начинок визуально все они объединены одним дизайном, обтекаемой формой и минималистичными узорами с азиатской отсылкой.

Я аккуратно надеваю на них пластиковый прямоугольный купол и протягиваю ленту, чтобы завязать.

Из коридора доносится звук открывающейся двери.

Чёрт, не успела! Я хватаю полотенце и накрываю коробку, чтобы её не увидел Соколов, а то снова начнёт причитать, что делаю свои десерты в рабочее время.

– Привет, ты сегодня рано! – я с энтузиазмом начинаю натирать мраморную поверхность. – Приготовить что-нибудь?

Мой босс устало плюхается на стул, опираясь локтями на стол.

– Нет, спасибо, как-то не хочется. – Он осматривает кухню, пока я пытаюсь делать вид, что не опаздываю на важную встречу.

– Чем занималась?

– Эм-м, я?

– Да, ты ещё кого-то здесь видишь?

– Я… сходила в магазин за продуктами, сделала салат, несколько заготовок…

– И? – спрашивает Антон, ожидая от меня непонятно чего.

– И?

– И сделала какие-то сладости для своих клиентов… – заканчивает он, улыбаясь.

– С чего ты взял? – я оскорблённо выкатываю глаза.

Антон, продолжая демонстрировать мне свои ямочки на щеках, стаскивает полотенце с коробки.

– Упс… – скалится засранец, довольный тем, что читает меня как открытую книгу.

– Это… это я сделала…

– Сандра, всё в порядке, я же сказал, что не против того, что ты пользуешься моей кухней, но почему ты вдруг начала это скрывать?

Я переминаюсь с ноги на ногу, обдумывая, стоит ли ему говорить. С одной стороны, мы вроде как наконец-то поладили, но с другой – он мне запретил решать свои личные вопросы в рабочее время и покидать дом, когда я должна быть на его кухне и заниматься готовкой для него и Марка.

– Эй, Пироженка!

– Это что ещё за прозвище?

– Тебе подходит, ты ведь всегда в креме, – он откровенно забавляется надо мной.

Я только сейчас замечаю, что вымазалась в крем, и, закатив глаза, начинаю оттирать пятна салфеткой.

– Для кого эти десерты? – снова спрашивает Антон, без тени претензии или злости. Будто ему вдруг стало интересно моё ремесло.

– Для одного ресторана. – выбрасываю салфетку и принимаюсь завязывать бант.

– Там всё так плохо и они решили увести моего повара?

Я едва усмехаюсь.

– Это ресторан «Savor». Они часто приглашают разных кондитеров к сотрудничеству, выпускают лимитированные коллекции десертов, создают под них интересные коллаборации с брендами, запускают сильные рекламные кампании. Стать кондитером там – значит получить негласное одобрение в высшей лиге. Такой опыт очень бы мне пригодился для прохождения отборочного тура на «Le Grand Prix de Pâtisserie».

Антон наклоняется ещё ближе, рассматривая десерты сквозь прозрачный пластик.

– Очень красиво.

– Спасибо.

– Так это и есть лимитированная коллекция?

– Пока не известно. Это моё предложение, портфолио, – я поправляю бант и достаю ножницы, чтобы отрезать ленту. – Я приготовила эти десерты на дегустацию для владельца. Он и его команда должны попробовать и решить, стоит ли со мной сотрудничать или нет.