Месть. Идеальный сценарий (СИ). Страница 4

Отец…

Я медленно села на полу, вытирая тыльной стороной ладони остатки слез с лица. В памяти всплыл разговор с ним, состоявшийся буквально за месяц до его трагической гибели. Мы сидели в его просторном кабинете, и он выглядел чем-то серьезно обеспокоенным.

«Кира, запомни навсегда, — сказал он тогда, пристально глядя мне в глаза. — Мир большого бизнеса безжалостен и жесток. Здесь не бывает настоящих друзей, есть только временные союзники и постоянные интересы. Если когда-нибудь, не дай Бог, ты окажешься в ситуации, когда не будешь знать, кому можно доверять…»

Он открыл верхний ящик массивного письменного стола и достал оттуда обычную белую визитку.

«…помни, что доверять ты можешь только этому человеку. Безоговорочно.»

Тогда я не придала его словам особого значения. Мне казалось, что отец преувеличивает опасности, что со мной ничего подобного произойти просто не может. Я взяла визитку и, заехав в старую квартиру, машинально бросила ее в старую шкатулку с документами, даже не взглянув внимательно.

Шкатулка! Она должна быть здесь, в ящике письменного стола у окна.

Я поднялась на ноги. Ноги все еще предательски дрожали. Подошла к знакомому столу, выдвинула верхний ящик. Вот она — старая деревянная шкатулка с инкрустацией, которую отец подарил мне на восемнадцатый день рождения.

Я аккуратно открыла крышку. Внутри лежали мои старые студенческие документы, аттестат зрелости, несколько сентиментальных писем от подруг. И среди всего этого хлама — она. Небольшая белая картонная карточка. На ней было напечатано всего несколько строк простым черным шрифтом без всяких украшений.

Дмитрий Волков. Частные расследования. И мобильный номер телефона.

Я держала эту невзрачную визитку в дрожащих руках, и тлеющий внутри меня уголек начал постепенно разгораться в настоящее пламя.

Нет, это еще далеко не конец истории. Это только самое начало.

Глава 4

Дмитрий Волков. Частные расследования.

Я сжимала визитку в руке так крепко, что ее острые уголки впивались в кожу ладони. Эта незначительная боль была осязаемой, настоящей. Она вырывала меня из липкого, удушающего кошмара последних часов и возвращала в реальность. А в реальности у меня был номер телефона. В реальности у меня было нечто большее, чем деньги и имущество — завещание отца. Не то официальное завещание с перечислением активов, а другое, неизмеримо более ценное. Его последний совет. Тонкая нить, которую он протянул мне из могилы.

Я сидела за покрытым пылью письменным столом в своей забытой квартире, наблюдая, как за окном сгущается вечерняя темнота. Город постепенно зажигал свои бесчисленные огни. Миллионы светящихся окон, миллионы человеческих судеб, в каждой из которых разыгрывались свои драмы, переживались свои трагедии и одерживались свои маленькие, но важные победы. До сегодняшнего утра я смотрела на этот мегаполис с высоты своего роскошного пентхауса, воспринимая его как красивую, но далекую картинку. Теперь я сама стала одной из этих затерянных в каменных джунглях песчинок, вынужденных бороться за выживание.

Что я знала об этом загадочном Дмитрии Волкове? Абсолютно ничего. Он мог оказаться кем угодно — шарлатаном, наживающимся на чужом горе, бывшим полицейским, выгнанным из органов за коррупцию, или просто случайным знакомым отца, которому тот когда-то оказал услугу. Доверять незнакомому человеку в моем положении было чистым безумием.

Но какие у меня оставались альтернативы? Я и так доверилась мужу, который планомерно готовил мое уничтожение. Мачехе, которая с самого начала была его сообщницей. Семейным адвокатам, которые формально работали на нас, но наверняка уже давно были подкуплены Вячеславом? У меня не было союзников. Моя армия состояла из одного-единственного солдата — меня самой. И эта армия только что потерпела сокрушительное поражение в первом же сражении. Мне отчаянно нужен был опытный союзник. И эта потертая визитка представляла собой мой единственный шанс его найти.

Я снова и снова мысленно повторяла слова отца: «доверять можешь только этому человеку». Папа никогда не был наивным мечтателем. Он был жестким, проницательным предпринимателем, который научился видеть людей насквозь, безошибочно определяя их истинные мотивы. Если он доверял этому Волкову настолько, что оставил мне его контакты как последнюю соломинку, значит, на то были очень веские причины.

Решение окончательно созрело в моей голове. Страх никуда не исчез — он по-прежнему сидел внутри холодным, скользким комком, периодически сжимая горло спазмами паники. Но рядом с ним теперь поселилась твердая решимость.

Я нашла свой телефон, который в приступе отчаяния бросила на диван. Экран был холодным и темным. Пальцы предательски дрожали, когда я медленно набирала одиннадцатизначный номер. Трижды перепроверила каждую цифру, боясь ошибиться. Нажала на кнопку вызова.

Долгие, протяжные гудки отдавались в висках пульсирующей болью. Мне казалось, что они тянутся целую вечность. Я уже почти решила сбросить звонок, убедив себя, что это была глупая затея, что номер давно не существует или принадлежит кому-то другому, когда на том конце раздался негромкий щелчок.

— Слушаю.

Голос был глубоким, спокойным, с едва заметной хрипотцой — голос человека, который давно научился не тратить слова попусту. В нем не было ни вопросительной интонации, ни вежливого «алло», ни намека на любезность. Просто одно емкое слово, произнесенное с абсолютной уверенностью.

Я растерялась на мгновение. Все тщательно подготовленные фразы разом вылетели из головы, оставив меня наедине с пустотой.

— Здравствуйте, — мой собственный голос прозвучал жалко и неуверенно. Я поспешно откашлялась, пытаясь придать ему больше твердости. — Меня зовут Кира Гордеева.

Наступила пауза. На том конце провода молчали, и это молчание казалось оглушительным. Я почувствовала себя полной идиоткой. Зачем я звоню совершенно незнакомому человеку поздно вечером и просто представляюсь, словно на светском рауте?

— Мой отец, — торопливо добавила я, боясь, что он вот-вот прервет связь, — его звали Игорь Гордеев. Он… он когда-то дал мне вашу визитку. Сказал, что к вам можно обратиться за помощью.

Снова тишина. Но на этот раз она была качественно иной — не пустой и равнодушной, а наполненной напряженным вниманием. Я почти физически ощущала, как человек на другом конце города обрабатывает полученную информацию, сопоставляет факты, принимает решение. Имя моего отца явно что-то для него значило.

— Игорь Павлович, — произнес он наконец, и в его голосе появились новые оттенки. Не теплота или сочувствие, но что-то вроде сдержанного уважения. — Конечно, помню. Что у вас случилось, Кира Игоревна?

Он обратился ко мне по имени-отчеству, и это простое проявление формальной вежливости почему-то придало мне сил. В его интонации я услышала обращение не к растерянной девочке, а к взрослому человеку, достойному серьезного разговора.

— Мне очень нужна помощь, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я попала в крайне сложную ситуацию. Боюсь, это не тот разговор, который можно вести по телефону.

— Согласен, — ответил он без малейших колебаний. — Где вам будет удобно встретиться?

Вопрос застал меня врасплох. Я не была готова к тому, что все будет происходить так стремительно, что он сразу согласится на встречу.

— Честно говоря, я не знаю… не подумала об этом…

— Завтра утром в десять. Кафе «Кофеин» на Покровке, знаете такое место?

— Да, конечно, знаю.

— Угловой столик в дальнем зале, подальше от окон. Я уже буду там.

— А как я вас узнаю? — неуверенно спросила я.

Он коротко усмехнулся — сухой, лишенный веселья звук.

— Не беспокойтесь об этом, Кира Игоревна. Вы меня обязательно узнаете. До завтра.

Связь прервалась.

Я продолжала сидеть с телефоном в руке, вглядываясь в темноту за окном. Весь разговор занял не больше трех минут, но он кардинально изменил мое внутреннее состояние. Комок ледяного страха в груди никуда не исчез, но он перестал быть всепоглощающим, парализующим. Рядом с ним появилось нечто новое и обнадеживающее — план действий, конкретная цель, реальная встреча.