Рассвет русского царства (СИ). Страница 7

Я промолчал, продолжая работать мехами. Федор подошел ближе.

— Драться то умеешь, а Митька?

— Учусь. — коротко ответил я.

— Учишься. — передразнил он. — Ну что ж, посмотрим. Скоро, может, и проверить придется. Если татары нападут, все в бой пойдут. Не испугаешься? А?

— Нет. — ответил я, посмотрев ему в глаза. Он ухмыльнулся, и попрощавшись с Артёмом вышел из кузни.

— Федор, боярский стражник. — зачем-то Артём решил объяснить кто это был. — Можно сказать, правая рука Ратибора. Жесткий человек, но справедливый. Если он говорит, что татары близко, значит, так оно и есть.

Я кивнул, не переставая работать. Но внутри что-то сжалось. Татары. Набег. Помню учебники истории. Куликовская битва, потом нашествие хана Тохтамыша, стояние на реке Угре. И ВСЁ!

— Дядька Артём, а какой сейчас год? — спросил я.

— Ого, у тебя вопросы. Зачем тебе?

— Просто. Интересно стало.

— Шесть тысяч девятьсот шестьдесят восьмой, — ответил он.

«Тааак, дай Бог памяти, если всё правильно помню, то если переводить на летоисчисление от рождества Христова, получается надо отнять пять тысяч пятьсот восемь лет. Итого, получается на дворе тысяча четыреста шестидесятый год. Дааа — попал, так попал…»

Глава 3

Вечером, когда я вернулся домой, Григорий уже был там. И не один. С ним сидел еще один худой мужчина, которого я раньше не видел. Они что-то обсуждали, но, увидев меня, замолчали.

— Митька, иди сюда. — позвал Григорий.

Я подошел. Мужик с бородой оглядел меня с головы до ног.

— Это твой младший? — спросил он.

— Ага. Митька, это Семен. Лучший лучник в дружине.

Семен кивнул.

— Григорий просит научить тебя стрелять. Будешь стараться если возьмусь за тебя?

Я задумался.

— Да, но стрелять я не умею — ответил я, и тут же добавил. — Однако, быстро учусь.

Семен усмехнулся.

— Ну что ж, посмотрим. Завтра приходи ко мне после тренировки.

— Хорошо, — кивнул я.

Семен встал, похлопал Григория по плечу и вышел.

— В ближнем бою ты пока слаб. Но если научишься стрелять, будешь полезен. Татары боятся хороших лучников. — И чуть тише добавил: — Все их боятся.

* * *

На следующий день, после обеда, я пошел к Семену. Он жил на другом краю селения, но само оно было не таким уж и большим. Так что дошёл быстро.

Увидев меня, Семен кивнул.

— Пришел, всё-таки. Ну пойдём.

Мы вышли на поляну за частокол.

— Смотри, — сказал Семен, останавливаясь. — Лук — оружие непростое. Если поторопишься, промахнешься. Если боишься, промахнешься. Не будешь ухаживать и заботиться, оно сломается, и хорошо, если при этом ты не покалечишься. Понял?

Я кивнул. После чего он показал, как держать лук, как натягивать тетиву, как прицеливаться. Он выстрелил, и стрела со свистом улетела вперед, вонзившись в дерево метрах в пятидесяти.

— Твоя очередь.

Он протянул мне лук. Я взял его. После клинка он показался мне лёгким. И почему-то я вспомнил, как в молодости держал автомат, как прицеливался, как контролировал дыхание.

«Принцип тот же, — подумал я. — Только здесь нужно учитывать траекторию полета стрелы».

Я вложил стрелу, натянул тетиву. Прицелился в то же дерево, выдохнул и отпустил.

Стрела улетела… и воткнулась в землю, не долетев до дерева добрых десять метров.

«Вот блин, стрелок ворошиловский! — про себя подумал я. — Попаданец хренов! Нет чтобы хоть что-то у меня получалось! ГДЕ МОЯ МАГИЯ⁉» — мысленно взвыл я.

Семен тем временем хмыкнул.

— Слабо натянул. И угол неправильный. Еще раз. Стоишь, как медведь косолапый. Руки держишь… ааа, — махнул он, — доставай новую стрелу.

Я стрелял снова и снова. Семен стоял рядом, поправляя стойку, положение рук, угол наклона.

— Локоть выше. Тетиву к уголку губ, а не к подбородку. И НЕ ТЯНИ ТАК СИЛЬНО! — прикрикнул он. — Тетива лопнет, без глаз хочешь остаться? ВОТ ТАК! И дыши ровно.

Десятая стрела попала в дерево. Семен, улыбаясь присвистнул, но я заметил, что на самом деле он ожидал лучшего результата.

— Неплохо. Для первого дня. Ладно, иди собирай стрелы и завтра приходи снова. Посмотрим, может, и выйдет из тебя толк.

* * *

Так прошел еще месяц. Я работал в кузне, тренировался с мечом, учился стрелять из лука. Мой распорядок дня почти не менялся. И по факту у меня не было свободной минуты. Однако я не роптал, изучая обстановку вокруг.

А потом пришла весть, которую все ждали и боялись. Федор собрал всех на площади. Мужики, женщины, дети… все сбежались, чувствуя неладное.

— Слушайте! — крикнул Федор, вставав на бревно. — Дозорные видели отряд татар. Человек пятьдесят, может, больше. Они движутся в нашу сторону. Будут здесь через два-три дня. Боярин велел готовиться к обороне. Все мужчины, способные держать оружие, соберутся у ворот крепости. Ясно?

Толпа загудела. Кто-то закричал, кто-то заплакал. Федор спрыгнул с бревна и начал раздавать приказы.

Я стоял рядом с Григорием, чувствуя, как внутри все сжимается. Татары. Набег. И тут меня добил отец этого тела. Он положил руку мне на плечо.

— Готовься, Митька. Со мной пойдёшь.

«ЧТО БЛ@ТЬ»⁈

* * *

Григорий сидел за столом, разложив перед собой кольчугу, и внимательно осматривал каждое кольцо, проверяя на разрывы.

— Отец, — позвал я, — мы идём сегодня на тренировку?

Он поднял глаза.

— Сегодня занятий не будет, — коротко ответил он, возвращаясь к осмотру. — Нам нужно готовиться. Времени мало.

Я кивнул, понимая, что скоро придут татары.

Осознавал ли я всю опасность, которую они несут? Однозначно, нет. Воспоминания Митьки были отрывочны. И были… именно воспоминаниями. Я их смотрел, но не проживал.

— Что мне делать? — спросил я.

Григорий отложил кольчугу и посмотрел на меня долгим взглядом.

— Иди к Артему. Пусть подберет тебе копье по руке. — Он помолчал, потом добавил, объясняя: — Сабля для тебя пока тяжела. С копьем проще. Тем более на стене.

До кузни идти было недалеко.

По дороге я погрузился в свои мысли. Я видел смерть лишь однажды и то — свою собственную. Бетонная плита, темнота, конец. И что? Неужели теперь мне снова предстоит столкнуться с ней? Умру я окончательно, или попаду в новое тело?

«Не думай об этом, — сказал я себе. Умирать второй раз не хотелось, от слова совсем. — но тогда придётся сражаться… убивать! Смогу ли я вот так, взять и убить? Пусть и врага?»

Тяжело вздохнув, я продолжил путь.

«Ну почему я такой неправильный попаданец? Где мои плюшки⁈ Где, сука, эти рояли в кустах⁈»

Свернув за угол избы, я, задумавшись, не заметил, что там кто-то идёт и, в итоге, налетел на Ваньку Кожемякина. Того самого главаря моих одногодок, что избили меня в первые минуты моего пребывания в этом теле. Рядом с ним был рыжий, память подкинула его имя — Егор. А последнего, чернявого, звали Ждан.

«А ведь эти имбецилы даже не догадывались, что в тот раз убили Митьку!» — подумал я.

— Ого, смотрите-ка! — расплылся в ухмылке Ванька. — Митя-нытик идет. Куда это ты так спешишь?

Я остановился. Тело на подсознательном уровне стало каменеть. Сердце бешено заколотилось. Но это были не мои чувства. Меня не могли пугать тринадцатилетние придурки!

И вместо страха, я стал ощущать злость. Адреналин ударил мне в голову. Я приготовился к драке, но начинать её первым не хотел.

— Дай пройти, — сказал я ровно. Чтоб потом если что не мучала совесть.

— Пройти, — передразнил Егор. — Слышь, Вань, это он нас просит.

— Слышу, — Ванька сделал шаг вперед. — А чего это ты такой смелый стал? Столько времени от нас как мышь бегал, а теперь что? Прошлый раз память отшибли напрочь, что ли?

Ждан захихикал.

— Может, он думает, что раз отец его десятник, то и ему теперь все можно?