Рассвет русского царства (СИ). Страница 36

— Вспомнил, как я тебе сказал, что тебе надо разобраться с Ванькой Кожемякиным, и ты пальцем у шеи провёл.

— Ну…

— Я ж тогда думал, что ты и мухи не обидишь! А сегодня мы с тобой столько врагов убили… Ахах-ха-ха…

В этот момент в нескольких метрах от нас с лестницы спрыгнул ещё один татарин. Так вот Лёва, как сидел, так в этом положении и выстрелил из лука. Словно так и должно быть. И попал тому точно в глаз.

Я не сильно понял почему ему вспомнился этот момент, но решил подыграть, и напомнил ему, как он удирал от медведя. Эти слова запустили новый приступ хохота. Но в конце концов он взял себя в руки.

Бой продолжался ещё больше часа. Татары лезли на стены волна за волной. Мы отбивались, как могли. Арбалет работал медленно, но почти каждый болт находил цель. Мне пришлось сбегать на другой участок стены, и собрать болты… Увы, но многие защитники с арбалетами погибли в этом сражении. Один колчан вообще был почти не тронут.

К вечеру атака захлебнулась. Татары отступили, потеряв очень много воинов. С нашей стороны тоже были потери. На стенах находились не только дружинники, а простые крестьяне. Плотники, гончары, рыбаки… Все, кто мог держать оружие в руках. Вот как раз среди них и было больше всего потерь.

Татары не ушли, даже после этого…

* * *

Мы вышли из крепости около полуночи. Сорок дружинников под командованием Ратибора. Мы построились клином. Впереди, на самом острие атаки, был Ратибор. Позади Федор и Григорий. Я и Лёва занимали место почти в самом центре. Нас окружали более старшие и опытные дружинники.

К сожалению… из всех подростков, с кем я тренировался по утрам, выжили к этому дню только я и Лёва. А нас было девять…

Арбалет у меня висел за спиной. В руках копьё и щит. На поясе сабля в ножнах.

В какой-то момент впереди послышалось уханье совы.

— Братья, — тихо произнёс Ратибор, и я догадался, что это была не сова, а наши лазутчики. — часовые перебиты. Помните, на скорости врываемся в лагерь. Топчем и бьём всех без разбору. Там наших нет. Главное не дать им сгруппироваться. — Он сделал паузу. — С нами Бог.

— С нами Бог… С нами Бог… — повторил каждый воин. И мы двинулись вперёд, разгоняя конец в галоп.

Началась резня.

Мы жгли палатки и кололи тех, кто выскакивал оттуда. Сбивали лошадями, а те топтали их копытами.

Татары опомнились от первого шока не быстро, но уже было понятно, что нахрапом их взять не получилось. Острие моего копья срубили, и пришлось доставать саблю. И в какой-то момент меня просто выбили из седла.

Хорошо обошлось без травм. И враг отвлёкся на кого-то другого. Заржали лошади, и я, петляя между копыт быстро добежав до телеги, спрятался под ней. Снял каким-то чудом уцелевший арбалет, начал заряжать его. То ещё удовольствие в лежачем положении…прицелился, выстрелил. Готов. На миг заметил фигуру Григория. Он рубился сразу с тремя татарами. Хотел ему помочь, но…

— Тсинк, — порвалась тетива. Разумеется, у меня была запасная, но сейчас поменять её я просто не смогу.

Я остался без оружия. Оглядевшись по сторонам, увидел копьё, застрявшее в чьём-то теле. И что есть сил рванул к нему.

— Митя, вниз! — услышал я голос Лёвы. В другой ситуации я обязательно спросил бы зачем, но друг кричал с такой интонацией, что я рухнул на пол.

— Щёлк, — слышу я характерный звук и, подняв глаза, вижу татарина со стрелой в груди.

Лёва оказался рядом со мной. Он подал мне руку и я поднялся, начал оглядываться по сторонам.

Мы ещё теснили татар, но уже было видно, что их слишком много. И что ещё чуть-чуть и нас начнут теснить.

— Надо отступать, — сказал Лёва.

Тогда-то мне пришла в голову мысль, мягко говоря, сумасшедшая.

— Лёв, хочешь прослыть героем?

— Митька, что ты задумал?

Я подбежал к телу татарина и, подобрав чью-то саблю, отрубил ему голову.

— Будь готов стрелять, — сказал я Лёве, забираясь на телегу.

— Что ты задумал?

— Сейчас на нас побежит Ульяс-бек. У тебя будет один выстрел.

— Чего⁈

— Я УБИЛ УЛЬЯС-БЕКА! — поднял я голову, закрывая волосами лицо и тряся ей во все стороны. — ВЫ, ТРАХАЛЬЩИКИ КОНЕЙ! Я УБИЛ ВАШЕГО КОМАНДИРА! ТЕПЕРЬ ВЫ ВСЕ НЕ НАЙДЁТЕ ПОСМЕРТИЯ! ВАШИ ДУШИ ПРОКЛЯТЫ. ВЕДЬ Я УБИЛ УЛЬЯС-БЕКА.

— Ура, — закричали русские воины.

Татары были наоборот дезорганизованы.

— ОН ВРЁТ! Я УЛЬЯС! — выскочил в двадцати метрах от меня Ульяс. На нём не было доспехов и, судя по всему, всё это время он где-то прятался.

— ДАВАЙ! — повернулся я к Лёве, но того уже просить не надо было. Выстрел! И стрела попала в сердце!

— ОЙ! ТАК ТЫ НЕ БЕК? — повернул я к себе лицом голову, и кинул в костёр. — Обманул меня… НО, ТЕПЕРЬ-ТО ТОЧНО УЛЬЯС-БЕК МЕРТВ…

Сражение на миг прекратилось. Но для того, чтобы морально сломить их, чего-то не хватало!

— БОЯРИН! ПОДКРЕПЛЕНИЕ ИЗ НИЖНЕГО ПОДОСПЕЛО! УРА! — и понёсся на ближайшего татарина с копьём наперевес.

Это стало спусковым щелчком. Татары потеряли уверенность и вскоре побежали, и их не стали преследовать.

* * *

Я сидел возле телеги, под которой минут двадцать назад прятался. В горячке боя я даже не почувствовал, что у меня рванная рана на ноге и небольшая царапина на спине. Пробило кольчугу, которую мне дали перед ночной атакой, что сняли с тела татарина. Но свою задачу она выполнила и по факту она спасла мне жизнь.

Ко мне подъехал Ратибор. Он опустился с коня и сел рядом, смотря как я перевязываю ногу.

— Митрий, я говорил с Лёвой.

— Хорошо он выстрелил, да? — перебил я боярина. Но он не обратил на это внимание. — Выстрел был хорошим. Но в бегство татар обратил ты. Скажи, ты хоть понимаешь, что сделал?

Глава 14

Я решил прикинуться дурачком.

— Барин, я не понимаю о чём ты! Я ведь думал, что это и есть Ульяс-бек, — не смотря ему в глаза ответил я, туго затягивая при этом повязку на бедре.

На его лице появилась усмешка.

— Мииитрий, — на выходе произнёс он. — Сложно изображать того, кем ты не являешься, но ещё сложнее скрывать того, кто ты есть! — Он сделал паузу. — Ну, да ладно. Я тебе очень благодарен. Ведь именно ты принёс нам победу… Ты сломал их дух. Когда они увидели голову своего предводителя, услышали крики о подкреплении… нам оставалось лишь немного дожать, и они побежали. Не отступили организованно, а именно побежали. — Он положил руку мне на плечо. — Возможно, кто-то скажет, что это бесчестно. Но на войне всегда так. И чаще выживает тот, кто придумывает новую хитрость… новый обман.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. После этого Ратибор развернулся и молча ушёл.

В ту ночь из сорока дружинников, что вышли на ночную вылазку, не вернулось из боя восемь. Ещё трое были тяжело ранены. Остальные получили лёгкие ранения, порезы, ушибы, проколы.

Я стоял рядом с Григорием, наблюдая, как Федор обходит павших, проверяя каждого. Некоторые ещё дышали, но едва.

— Бажен, — произнёс Федор и присел рядом с дружинником.

Я подошёл ближе. Бажен лежал на спине, придерживая руками живот. Между пальцев сочилась кровь. Когда он убрал руки, я увидел смертельную по этим временам рану. Живот был распорот, а кишки вывалились наружу.

— Фе… Федор, — прохрипел Бажен, сдерживая слёзы. — Добей… Добей меня… Я всё равно не жилец.

Он застыл.

— Бажен… — попытался что-то сказать Федор.

— Давай же! — голос раненого стал громче. — Не мучай меня!

Федор достал кинжал. Медленно поднялся, встал на колени рядом с Баженом. Поставил остриё напротив сердца.

— Ты славно бился, Бажен. Мне будет тебя не хватать.

— И мне тебя, Федор. Позаботься о моих. — Федор кивнул и тогда Бажен слабо улыбнулся. — Эх, больше не отведаю твоего кваска.