Варяг II (СИ). Страница 45

Но я за несколько боев заметил одну маленькую слабость, едва уловимую привычку. Лейф, будучи классическим правшой, после серии мощных, подавляющих атак слева, на мгновение, на одно лишь мгновение, открывал для контратаки свой правый бок. Миг. Искра в темноте. Я ждал эту искру.

И дождался. Очередной его замах слева, с разворота. Я не стал парировать в лоб, тратя драгоценные силы. Вместо этого я сделал резкий, короткий шаг вперед и вправо, поднырнув под его мощную руку. Мой деревянный меч, словно живая, змеиная сталь, метнулся по рукояти его оружия. Я сделал резкое, точное движение на себя, по принципу рычага, выводя его из равновесия, нарушая его мощную стабильность.

Лейф, не ожидавший такого финта, на миг потерял баланс. Его центр тяжести сместился. Этого мига мне хватило. Я, как тень, проскочил еще ближе и приставил тупой конец своего «меча» к его горлу, прямо под челюсть.

Эйвинд весело и одобрительно свистнул, а остальные воины разразились громкими, искренними одобрительными криками и стуком оружия о щиты. Я отступил на шаг, тяжело дыша, сердце колотилось, как молот. Пот струился по спине.

Лейф выпрямился. В его глазах не было ни злобы, ни досады, ни ущемленной гордости. Лишь чистое, неподдельное уважение и легкое, почти отеческое удивление.

— Отличный удар, Рюрик! — сказал он просто, протягивая свою огромную, мозолистую руку. Его хватка была по-прежнему железной. — Хитрый. Неожиданный. Даже МНЕ есть чему у тебя поучиться.

Я ухмыльнулся, чувствуя прилив усталой, но сладкой гордости.

— Просто… стараюсь много думать во время поединка…

Я хотел было вернуть любезность Лейфу, но мои слова оборвал знакомый ненавистный голос, прозвучавший у меня за спиной.

— А со мной не хочешь потренироваться, скальд? Освежить свои хитрые приемчики?

Мы все разом, как по команде, обернулись. Из-за деревьев, с тропы, ведущей из города, на могучем гнедом жеребце, взмыленном после быстрой езды, выехал Сигурд. Он был в дорожных, но добротных доспехах, без шлема, его длинные, жирные волосы были растрепаны ветром. Его лицо озаряла ядовитая, самодовольная ухмылка, полная презрения и злорадства. За ним, сохраняя почтительную дистанцию, следовало с полдюжины его личных хускарлов — угрюмых, бородатых рубак с пустыми глазами.

Я очень медленно выдохнул, гася горячую вспышку ярости в груди, и сквозь стиснутые зубы процедил:

— С удовольствием, ярл…

Сигурд легко, по-кошачьи спрыгнул с коня, скинул дорожный плащ. Один из его людей, не дожидаясь приказа, подал ему два тренировочных клинка. Но не деревянные, а тупые и настоящие — железные — тяжелые, неудобные, способные нанести серьезную травму, перебить кость или проломить череп.

— Со сталью… — бросил Сигурд, швырнув один из клинков в мою сторону — тот воткнулся в землю у самого обрыва. — Наука усваивается лучше. Боль — самый красноречивый учитель. И самый запоминающийся.

Он не стал ждать, пока я подготовлюсь или отдохну после боя с Лейфом. Едва мои пальцы сомкнулись на холодной, шершавой рукояти, он атаковал. Бешено. Неистово. Его стиль был грубым, лишенным изящества и тонкости Лейфа, но невероятно агрессивным, мощным и подавляющим. Он не фехтовал — он крушил, ломал, давил.

Я едва успевал отбиваться. Усталость после изматывающего боя с Лейфом давала о себе знать — руки налились свинцом, ноги подкашивались. Мои парирования были запоздалыми, движения — не такими точными. Сигурд, свежий, отдохнувший и полный злобы, теснил меня. Не к центру полянки, а к самому краю мыса. К тому самому обрыву, где внизу, в десятке метров, чернели острые скалы, о которые с регулярным грохотом разбивались пенные волны.

Эйвинд и Лейф синхронно сделали шаг вперед, их лица вытянулись.

— Поединок честный! — рявкнул один из людей Сигурда, преграждая Эйвинду путь обнаженным мечом. Остальные хускарлы моего заклятого врага мгновенно сомкнули круг, оттесняя дозорных Бьёрна. Их было больше. Напряженность повисла в воздухе, густая, как смола. Не хватало только спички для катастрофы…

Я отчаянно защищался, демонстрируя все, что умел, все, чему научился в этом жестоком мире. Уходил от сокрушительных ударов, парировал, пытался находить мгновения для коротких хлестких контратак. Но Сигурд был сильнее, свежее, и его слепая, питаемая завистью и злобой ненависть придавала его ярости звериную силу. В какой-то момент он сделал обманное движение, и когда я, измотанный, среагировал на него, его тяжелый клинок со всей дури ударил по моему, прямо у эфеса.

Оглушительный лязг железа о железо прокатился по мысу. Мой меч вылетел из онемевшей руки, описал в воздухе дугу и с глухим стуком упал на камни в двух шагах от меня, у самого края пропасти.

Я замер, почувствовав страшную пустоту в руке. Сигурд в следующее же мгновение приставил острие своего клинка к моему горлу. Холодное железо с силой впилось в кожу. Я почувствовал, как по шее струится теплая кровь от небольшого, но противного пореза. Еще один шаг назад — полшага — и я сорвусь с этого обрыва, вниз, на острые скалы и пенящуюся воду.

— Я думал, ты сильнее, — с нескрываемым презрением сказал Сигурд. Его холодные и жестокие глаза впились в меня. — Все слухи о тебе — ложь. Ты всего лишь болтун и выскочка. Смерд, возомнивший себя ярлом. Прах, который скоро сдует ветер.

Он надавил лезвием сильнее, вворачивая его в рану. Боль стала жгучей. Я смотрел ему в глаза и видел в них неподдельное наслаждение. Он медлил, растягивая момент, наслаждаясь моим унижением, своей властью и безнаказанностью перед лицом своих людей и воинов Бьёрна.

И в этот миг, когда казалось, что выхода нет и судьба моя решена, с нижнего яруса укреплений, у самой кромки воды, где стояли часовые, прозвучал протяжный звук рога. Один. Два. Три раза. Сигнал тревоги.

Мы все, как по команде, повернули головы на восток, через плечо Сигурда, туда, где море сливалось с небом.

На горизонте, выплывая из утренней морской дымки, как призраки из саг, возникли паруса. Сначала несколько. Потом десятки. А затем и силуэты длинных, низких, зловещих драккаров с вздернутыми носами-головами драконов. Они шли строем, клином, растянувшись по всему видимому пространству, неумолимой железной армадой. И на самом крупном, в центре этого стада морских хищников, реял огромный, черный стяг с вышитыми переплетающимися молниями, бьющими в центр щита.

Флотилия Харальда Прекрасноволосого. Она была здесь.

Я холодно, без тени страха, отвел ладонью клинок Сигурда от своего горла. Взглянул ему прямо в глаза. В них уже не было торжества — лишь досадливая, быстрая, как вспышка, злоба, что момент упущен, зрелище испорчено, его маленький триумф перечеркнут большей, настоящей угрозой.

— Спасибо за поединок, ярл, — сказал я, и мой голос прозвучал удивительно ровно и спокойно. Я наклонился, поднял с земли свой тренировочный меч. — Но сейчас, может, займемся войной? Похоже, у нас появился общий враг…

Глава 18

Я отвернулся от Сигурда. Море внизу казалось холодным и свинцовым. Его усеивали белые гребешки волн. Чайки, словно предвестницы бури, с пронзительными криками метались над водой, их тени скользили по скалам. А на горизонте, из утренней дымки, выползала «чума» Харальда.

Стоя на краю мыса, я ощущал ледяное спокойствие. Ни страха, ни сомнений.

— Трубите! — рявкнул я, нарушая оцепенение, сковавшее дозорных. — Трубите без остановки, без передышки! Пусть в Буянборге знают, что час битвы настал!

Парни встрепенулись. Один, крепыш с рыжей бородой, бросился к сложенному из хвороста и смолы кострищу. Через мгновение к небу взвился жирный, черный столп дыма, зловещий и неумолимый. Другой, тощий юнец, набрав в легкие воздух, поднес к губам витой боевой рог. Его низкий, протяжный рев, полный тревоги и немого гнева, разорвал тишину. Ему тут же вторили другие рога, подхватывая эстафету по всему побережью, пока воздух не задрожал от сплошного гула.