Как стать продюсером 3 (СИ). Страница 17

— Саракэ, у меня своя сюжетная арка — «Человек и его диван». И мы как раз дошли до кульминации, — устало протянул я. — У меня своя личная Хиросима в голове, мне ваших бомб не надо.

— Поверь, наша бомба — это как раз то, что доктор прописал от твоей Хиросимы, — не унимался он. — Это касается вашего с Ай сценария. Ты не пожалеешь, клянусь своей коллекцией дизайнерских очков! Ждём!

И он повесил трубку. Вот так просто. Не оставив мне ни единого шанса отказаться. Тяжело вздохнув, я попрощался с Мэй, которая провожала меня сочувствующим взглядом, и поплёлся навстречу очередному безумному повороту этого дня.

В актовом зале детского дома царила почти благоговейная тишина. Меня ждали братья Бару и маленькая Ай, которая от нетерпения буквально жужжала, как маленький, заряженный энергией колибри. Но главная звезда сегодня была не она. За старым, видавшим виды роялем сидела Анжи, сжавшись в комочек, будто хотела слиться с инструментом. Та самая тихая, худенькая девочка с голосом, способным рушить стены.

— Кацу, наконец-то! Мы уже начали думать, что ты решил нас проигнорировать! — поприветствовал меня Нооро, сверкая улыбкой.

— Анжи… она тут кое-что сочинила, — добавил Саракэ, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Для вашего с Ай спектакля. Мы случайно услышали и… в общем, сам всё поймёшь. Просто слушай.

Ай подбежала к подруге и что-то ободряюще прошептала ей на ухо. Анжи глубоко вздохнула, её тонкие пальцы замерли над клавишами. Секунда тишины, и… полилась музыка.

Ну, давай, девочка, удиви старого дьявола. Сыграй «Собачий вальс» или что там сейчас модно. Но это был не «Собачий вальс». Это была история. Моя история. Она начиналась с тихих, одиноких, холодных нот — так звучит пустота в душе того, кто потерял всё. Так, стоп. Эти заунывные нотки… до боли знакомо. Это же саундтрек моего внутреннего ада, версия для фортепиано. Затем мелодия стала рваной, хаотичной, злой. Это было моё желание крушить, ломать и задавать глупые вопросы этому миру. Моя борьба с этим нелепым человеческим телом.

А потом… потом в этот мрак вплёлся тоненький, чистый, как звук серебряного колокольчика, мотив. Простой, до смешного наивный, но такой светлый, что аж зубы сводило. Ах, да. Это же Ай. Маленький тиран в розовом платьице, её смех, её дурацкие вопросы, её крошечная ладошка в моей руке. И два мотива — мой мрачный, демонический, и её светлый, детский — начали свой танец. Они спорили, толкались, пытались перекричать друг друга, но в итоге… слились в нечто новое. В пронзительную, щемящую гармонию, где грусть больше не была безысходной, а надежда — глупой.

Я стоял как истукан. Забыл, кто я, где я, и почему на мне эти идиотские брюки. Я просто слушал. И эта музыка, сочинённая тихой девочкой, которую я едва знал, делала то, что не смогли сделать ни дорогой алкоголь, ни моя хвалёная дьявольская воля. Она без спроса залезла мне в душу, нашла там самые пыльные и тёмные углы и начала прибираться. Какая наглость! И… какое облегчение. В этом чистом, незамутнённом таланте я увидел отголосок той первозданной силы, той звёздной души, которую я когда-то любил и потерял. Чёрт побери. Нет, я не плачу. Это просто… аллергия на гениальность. Да, точно.

Когда замер последний аккорд, в зале повисла звенящая тишина. Анжи сидела, опустив голову и боясь дышать.

Я медленно подошёл к роялю. Опустился на одно колено перед девочкой, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Анжи, — мой голос прозвучал хрипло и непривычно тихо. — Это… было…

Все мои обычные слова, весь сарказм и ирония, казались сейчас дешёвыми и неуместными. Я просто взял её маленькую, холодную руку в свою.

— Спасибо, — искренне сказал я. — Твоя музыка… она невероятна. И она обязательно прозвучит. Я тебе обещаю.

В этот момент, глядя в её испуганные, но счастливые глаза, на сияющую от гордости Ай и на восхищённые лица братьев Бару, я принял решение. Не умом, не из выгоды, а чем-то, что проснулось во мне только что. Ну вот, доигрался. Теперь я, великий и ужасный, владыка Преисподней, официально стал покровителем талантливых сироток. Я сделаю всё, чтобы защитить этих детей. Их таланты, их свет, их будущее. Это больше не игра и не способ скоротать вечность. Это стало моей личной миссией. Моим способом искупить всё то, что я натворил за свою бесконечную, эгоистичную жизнь. Выглядит как начало очень странной комедии. Что ж, по крайней мере, будет нескучно. Главное, дорогой читатель, чтобы мои бывшие подчинённые об этом не узнали. Засмеют ведь.

Глава 12

После встречи с Анжи и её невероятной музыкой мой мир, который и так-то стоял на ушах, сделал ещё один кульбит. Знаете, это как если бы вы долго плыли по мутной реке, полной всякой тины и дохлых рыб, и вдруг ваша рука нащупала на дне что-то твёрдое, гладкое и идеально круглое. Жемчужина! Вот только есть одна проблемка, дорогие мои читатели. За жемчужинами всегда охотятся. А я, как бывший владыка местного ада, отлично знаю, какие зубастые твари обожают прятаться в мутной воде.

На следующий сеанс к корпоративному психологу, Танака Акире, я плёлся уже не с чувством весёлого предвкушения. Нет, я шёл, как нашкодивший школьник в кабинет директора, который, по слухам, умеет читать мысли и сжигать взглядом. Совет моей очаровательной соседки Мэй — «поговорить с призраками» — всё ещё сверлил мне мозг. Ну что ж, кабинет психолога, которая и сама, по моим скромным наблюдениям, тот ещё «призрак» высшего порядка, — идеальное место для спиритического сеанса.

Я по своей привычке вошёл без стука и с тяжёлым вздохом плюхнулся в кресло, всем своим видом изображая трагедию вселенского масштаба. Акира оторвалась от каких-то бумажек. Её изумрудно-зелёная аура была спокойна, как штиль на море. Красота.

— Таката-сан, — её голос, мягкий, словно бархатный плед, укутал меня. — Сегодня вы необычайно молчаливы. Ваш внутренний бесёнок ушёл на каникулы?

Я невольно усмехнулся:

— Скорее, он решил порыться в старых архивах и наткнулся на одну забытую папку. А на ней было предупреждение: «Открыть только если всё идёт не по плану».

Акира отложила ручку и внимательно посмотрела на меня:

— И что же там было такого секретного?

Я замялся, подбирая слова. Как признаться в том, чего сам не ожидал? «Знаете, у меня внезапно появились очень странные чувства к одному человеку, и я не хочу брать на себя лишнюю ответственность». Но я выбрал иной путь.

— Представьте, Танака-сан, короля, — начал я задумчиво, глядя в потолок. — Короля, что лишился трона и теперь мечется между прошлым и будущим. Он был уверен в себе, силён, могущественен, но однажды понял: у него проснулась странная тяга защищать кого-то. Не просто подданного, а… словно собственного ребёнка. И это чувство выбивает его из привычной колеи. Он не готов стать родителем, он боится ответственности — ведь это не то, чему его учили.

Акира склонила голову, а её аура заискрилась мягким светом:

— Иногда, — сказала она иносказательно, — короли прячут свои страхи за громкими титулами. Но в глубине души им просто хочется быть принятыми.

Я кивнул:

— Этот король знает: рядом с ним не простые люди, а существа, у каждого — свой секрет, своя сила. Он сам — не просто человек, а нечто большее, и это пугает его. Он сильнее всех духов, но в какой-то момент оказывается почти беспомощен. Он готов принять их, но не уверен, готовы ли они принять его, такого, какой он есть.

В комнате стало тихо. Я уловил в её взгляде понимание — и не только профессиональное.

— Даже у падших королей бывают моменты слабости, — негромко произнесла Акира, — но иногда именно это даёт им шанс найти новых союзников. Иногда тот, кого все считают чужим, оказывается самым нужным.

Я почувствовал, как её аура стала ярче и насыщеннее. В ней была не только мудрость, но и скрытая сила, как у тех, кто давно играет в эту игру.

— Может быть, — продолжила она, — королю стоит перестать бояться своих чувств и позволить себе быть принятым. Со временем даже самые древние духи открывают двери тем, кто готов говорить с ними на одном языке.