Ледяное сердце (СИ). Страница 94

Юха заботливо подал ей руку, и девушку укололо странное волнение, болезненное, неловкое и все же сладостное. Она уже чувствовала нечто похожее в этой гостинице, от красоты молодых духов и их недосягаемости. Но теперь, когда этот парень захотел поддержать ее после кошмарного дня, когда все были счастливы лишь тем, что выжили, с ее нутра сорвали всякую шелуху. И Гелена не боялась повторить ошибку — просто нужно жить с открытыми глазами и не называть любовью все без разбора, например, законное право на слабость, желание отогреться и выгнать из души скопившуюся отраву.

Он привел ее в небольшую комнатку с аскетичным убранством — соломенные шторки, гербарии сухих трав на стенах, витраж с изображением еловых веток в окне. Вместо кровати набитая соломой перина прямо на полу, укрытая мягким расшитым одеялом. Видимо, здесь парень только отсыпался после дежурства в лесу и охоты.

Гелена заметила, что на подоконнике рассыпаны рябиновые ягоды, и с удивлением спросила:

— А разве рябина не отторгает нечистую силу?

— В нужном сочетании да, — ответил Юха, — а в меру лишь подавляет темные порывы. Это как яд, который в небольшой дозе служит успокоительным лекарством.

— Да у тебя, похоже, есть секреты? — хитро заулыбалась девушка.

— Как и у всякого духа-хранителя. Когда наберешься опыта, я, быть может, тебе о них расскажу, — сказал лесовик и тоже улыбнулся. — Не хочешь переодеться во что-нибудь полегче?

— Пожалуй стоит, здесь очень тепло, — сказала Гелена, стянула свитер и как бы невзначай задрала тонкую кофточку, обнажив часть золотисто-смуглого живота. Юха однако не отвел взгляда и предложил ей сесть прямо на перину. Но едва девушка коснулась ткани, хранившей его тепло и запах, как под животом затрепетал горячий комок, от которого было и больно, и сладко. Она попыталась сдавить его меж бедер, но только сильнее возбудилась — кровь забилась в висках, горло перехватило, руки судорожно вцепились в покрывало. Гелена мучительно пыталась сообразить, как намекнуть парню на свое желание, но Юха выручил ее, невозмутимо сказав:

— Слушай, я сам мокрый от пота, надо ополоснуться и сменить рубашку: очень уж тяжелый запах стоял там на дороге. Подождешь немного, пока я в купальню схожу? Заодно и тебе что-нибудь из вещей раздобуду.

Он как ни в чем не бывало расстегнул ворот и стащил рубаху через голову. Гелена растерянно уставилась на его красивое сильное тело и покраснела.

— Не надо! — вдруг выпалила она. — Оставь пока все как есть...

— Что оставить? Рубашку?

— Нет, запахи, — тихо промолвила Гелена, растирая горячие щеки. — Не надо пока их смывать. Я не знаю, как сказать и что на меня нашло, но мне хочется их запомнить, сохранить...

Она провела ладонью под кофточкой, где было влажно от испарины, а по спине пробегали мурашки. Юха прищурил внимательные серые глаза, взглянул на нее как-то совсем по-хищному. Это слегка насторожило Гелену, но одновременно подхлестнуло нарастающее желание.

— А ты негодница! — заметил лесовик.

— Да, я представляю, как выгляжу со стороны, — ответила Гелена и опустила глаза. — Но разве ты не ожидал чего-то подобного, когда позвал меня?

— Ожидал, но честно говоря, не так быстро, — спокойно сказал Юха. — Впрочем, будь по-твоему, воля девушки у нас высоко ценится! К тому же, у меня еще не было ведьм и я давно хотел испытать, каково спать с человеческой женщиной, которая знает, кто я такой.

— Надо же! — невольно улыбнулась Гелена. — Я надеюсь, ты хотя бы совершеннолетний, по вашим меркам? А то вдруг у вас в сто один можно, а в сто еще ни-ни?

Юха действительно казался ей очень моложавым — прежде Гелена не воспринимала таких парней всерьез и отчасти поэтому относилась прохладно к бывшему жениху, — но в нем чувствовалась вековая первобытная суровость, к которой девушку тянуло с неприличной силой. А его доброе и спокойное обхождение гасило чувство неловкости перед собой, вины перед погибшими и страха перед потусторонним миром.

— Мне больше ста, не волнуйся, — благодушно рассмеялся лесовик, — просто ведьм встречалось мало, а уж молодых и прелестных подавно. У тебя очень красивые глаза, я это еще раньше заметил...

Он сел рядом с ней на перину, мягко придержал за подбородок и поцеловал в шею.

— И будь я проклят, если и все остальное не такое же красивое и нежное.

Гелена коснулась губами его щеки, и тут ее прожгло насквозь, от затылка до ступней. Сил терпеть уже не осталось, Гелена стянула кофту, оставшись в черном бюстгальтере с серебряной вышивкой и кружевом. В прошлой жизни она привыкла носить дорогое белье, а водяные и лесные девы вообще его не признавали, и молодой ведьме пока было трудно перестроиться.

— О, да ты словно готовилась заранее! — сказал Юха, рассмотрев ее и коснувшись бретельки лифчика. — Красиво, но для равенства все же стоит от этого избавиться.

— А ты хитрый, как все мужики! Вы о равенстве говорите только когда вам оно выгодно, — ответила Гелена, почувствовав, что неловкость и страх спадают и она все спокойнее чувствует себя рядом с молодым и сильным полураздетым мужчиной, который очевидно ее хочет. Будто прочитав ее мысли, Юха властным движением притянул девушку к себе, поцеловал в плечо и расцепил крючки белья. Она машинально прикрыла грудь, попыталась отстранить его руки, но вскоре сдалась и спрятала лицо на его плече.

— Эй, не дело скрывать такую красоту, — заметил Юха. — Я вижу, ты не рожала и не ждала детей, верно?

— Нет, и уже не хочу, — ответила Гелена, подавив дрожь в голосе. — Мне кажется, в таком мире давать кому-то жизнь и любовь — чистое безумие, только душу в кровь разнесешь. А по-твоему, я неправа?

— Я ничего такого не говорил, — улыбнулся Юха. — Просто у каждой женщины свое очарование, и у юной, и у беременной, и у кормящей. Знаешь, лесовики иногда наводят на молодых матерей морок и украдкой высасывают у них избыток молока, а уж домовые это постоянно делают. По крайней мере, пока женихаться не начнут. И парням приятно, и у хозяек грудь не болит.

— О, сколько же у вас еще грязных тайн в запасе! — усмехнулась Гелена. Юха обнял ее, уложил на покрывало и она еле подавила стон удовольствия, — не только от физического возбуждения, но и от чарующей интимности момента. Было видно, что парнишка сам очень взволнован и даже счастлив от столь неожиданного подарка, и это пленило ее рассудок еще больше, чем тело. Особенно в такую ночь, когда к обоим прилипли запахи мокрого асфальта, крови, людского отчаяния и надежды, когда уже волей-неволей нельзя было остаться чужими.

— Хороший ты, Юха, — вдруг вырвалось у нее, и она притянула его к себе едва ли не за волосы, впечаталась губами в губы, прильнула языком к языку, осыпала благодарными поцелуями шею и плечи. Его обнаженный торс поблескивал от пота, мышцы напряглись и Гелене уже не терпелось испытать на себе его силу и напор.

— Спасибо, мне правда приятно, что тебе нравится, — ответил парень, когда они слегка перевели дух. — Но теперь лучше повернись спиной, тебе так будет легче.

О да, подумала Гелена, именно такая бесхитростная звериная поза должна быть по вкусу лесному демону, порождению природы, не ведающему социальных условностей. Когда она покорилась и оперлась на локти, он уже по-хозяйски взялся за ее бедра и потянул колготки вниз, затем звякнула пряжка его пояса. Но так действительно оказалось легче — не глядя в глаза, чувствуя себя плененной, безвольной, обезличенной игрушкой в мужских руках. В подтверждение этих мыслей Юха хлестнул ее по бедру, сжал грудь и удовольствие пополам с болью сотрясло все тело.

— Только не сделай меня беременной, — напоследок смогла вымолвить Гелена, выплеснуть остаток страха, чтобы целиком раствориться в кислоте наслаждения.

— Не бойся, — ответил лесовик и, склонившись, снова стал целовать ее плечи, ласкать шею языком. Волосы свесились вперед темной вуалью и теперь Гелена не видела и комнату, но это еще больше ей нравилось. Она целиком сосредоточилась на ощущениях внутри, жила только пульсацией его напряженной плоти. От его дыхания становилось все жарче и капли пота стекали по груди и животу, так что его руки то и дело скользили на ее теле. Он усилил ритм и Гелена почувствовала, что близка к финалу, но ей хотелось продлить удовольствие. Девушка подалась назад, так что Юха сел на колени, а она оказалась на нем верхом, обхватив рукой за шею и продолжая тереться спиной о волоски на его груди.