Ледяное сердце (СИ). Страница 76

— Хей, не забивай ты Яну голову раньше времени, — тихо промолвила она. — Он все-таки детеныш еще, а ему и так крепко досталось.

— Я уже не детеныш, Сату, я будущий проводник, — твердо заявил Ян. — Мне папа так сказал, и Антти. А ты не грусти, тебе нельзя, потому что малышу тоже будет грустно.

— Надо же! Спасибо тебе, родной! Обещаю, что больше никто здесь грустить не станет, — улыбнулась домовинка и обняла мальчика мягкой белой рукой.

Глава 28. Теплые дома

Запахнувшись в тяжелую дубленку, мужчина лет сорока крался по лесу к тропинке, которая вела к дачному поселку. Порой снег предательски скрипел под сапогами и он озирался, хотя никто не мог его видеть, кроме оседлых птиц да зайцев-беляков. Какие безумцы сейчас станут гулять в лесу вместо того, чтобы тихо дожидаться боя курантов в отапливаемой квартире?

Сам он сунулся сюда не для прогулки: в том поселке, рядом с пустующими избушками, было несколько новых и прекрасно обустроенных домов. Имея неплохой воровской стаж, мужчина выведал, что в одном из них жила весьма обеспеченная семья и хозяин на время мороза отправил жену с детьми в утепленный дом, а сам из-за работы остался в городе. Здесь наверняка было чем поживиться, а в заплечном мешке у вора имелся неплохой кусок арматуры. Пожилой охранник, хозяйка и двое ребят не казались серьезным препятствием, хотя он не очень любил «мокрые» дела и прибегал к ним только в крайнем случае.

Холод злобно кусал неприкрытое лицо, порой мужчина жалел, что вышел на дело, не дождавшись оттепели, но азарт подгонял вперед. Ветер подул сильнее, и вор решил, что тропинка уже близко.

Вдруг посреди мертвой тишины раздался треск, словно кто-то крался позади. Мужчина списал это на ветер или иллюзию, однако под ложечкой тревожно засосало. Через несколько секунд ему в спину прилетел плотно слепленный снежок — брызги угодили за шиворот, растеклись холодными ручейками и он брезгливо содрогнулся.

— Кто здесь? Что еще за шутки? — громко проговорил он, но услышал только жутко разнесшееся эхо.

Немного постояв и цепенея от стужи, мужчина пошел дальше, но за спиной снова захрустел снег и уже явственно послышались шаги. Оглянувшись, он увидел лишь вымершую лесную чащу и колени затряслись, как если бы за ним кралась голодная бродячая псина. Тем временем звуки набирали оборот, объединяясь в какую-то огромную вибрацию, — трещали сухие ветки, сосновые шишки падали к его ногам, в небе свистели, визжали, хрипели и каркали невидимые птицы.

Мужчина беззвучно пролепетал какое-то ругательство, во рту и горле пересохло до боли. Вдобавок начало стремительно темнеть, хотя не было еще и трех часов, а меж деревьев замелькали какие-то непонятные огоньки.

— Кто здесь?! — крикнул он, с усилием напрягая горло. Но помимо эха до него донесся переливчатый девичий смех.

Шепотом выругавшись, мужчина пошел быстрее и вскоре понял, что сбился с пути. Порывы ветра, рев мотора и даже человеческие голоса доносились то с одной, то с другой стороны, и он уже не мог понять, где поселок, а где шоссе. Да еще послышался гул поезда, хотя они не ходили из-за тумана и снежных завалов.

Вор бросил мешок и побежал наугад, но сил хватило ненадолго из-за сбитого дыхания. За спиной запахло гарью, в глазах защипало, он поскользнулся и, беспомощно замахав руками, рухнул на снег. Сил кричать уже не осталось, и на несколько секунд он забылся, но вскоре пришел в себя от сильной боли в ноге, будто его укусил невидимый зверь. Затем какая-то сила потащила его вперед, словно воздушная волна, он пытался ухватиться за пеньки и кустарники и лишь исцарапал руки.

— А-а! — выкрикнул он из последних усилий, боясь, что порвет легкие, и тут к девичьему смеху присоединился раскатистый мужской.

Наконец вор очутился на какой-то поляне, распластанный на спине, в мокрой от снега одежде. Повернув голову, он увидел неподалеку громадное раскидистое дерево, похожее на черного паука. На стволе выделялась выпуклость, которая показалась мужчине похожей на человеческое лицо с грубо вырубленными чертами, обезображенное гримасой то ли гнева, то ли болезненной агонии. Несмотря на ужас, оно чем-то завораживало вора и он всматривался в черные прорехи глаз и искаженный рот, пока из глаз не потекли струйки янтаря, а изо рта — густые темные капли крови. Они превращались в потоки и скоро снег под деревом окрасился в вишневый цвет, а затем и дерево стало меняться, набухать, подобно огромному красно-черному пузырю.

— Помогите... — пролепетал мужчина в пустоту, отчаянно пытаясь опереться на руки. В следующий раз он открыл глаза уже на обочине у шоссе, и очередной автомобиль обдал незадачливого вора снежными брызгами. Темнота исчезла, осталась лишь привычная пелена серого тумана, и он не мог понять, сколько времени так провалялся. С трудом поднявшись на колени, морщась от рези в горле, мужчина почувствовал, что из него выкачали все силы, выкрутили как половую тряпку. Но инстинкт выживания подстегивал, и со стариковским кряхтением вор выполз к дороге в надежде, что кто-то остановится. В глазах темнело и он понимал, что лишние минуты могут стоить ему жизни, однако телефон вместе с мешком остался где-то далеко.

Тем временем на противоположной окраине леса, у тропинки, ведущей к заливу, поднялось облако сухой снежной пыли и через пару мгновений обратилось крепкой мужской фигурой. Лесовик осмотрелся и удовлетворенно погладил косматую русую бороду, затем рядом с ним появилась женщина с лихо заколотыми на затылке желтыми волосами и глазами песочного цвета. Эти двое вожаков были уже немолоды и знали все леса в окрестностях до последней веточки и звериной норки, а кроме того, сохраняли задор и прекрасно следили за дисциплиной на охоте.

Мужчина одобрительно махнул рукой и вскоре рядом с ними материализовались молодые лесовики — пять парней в грубых полотняных рубахах и три девушки в длинных платьях. Все разрумянились после удачной охоты, глаза блестели, с лиц не сходили довольные улыбки.

— Славно мы под конец года порезвились! — сказал один из парней. — Пусть Тапио останется доволен и наконец отогреет лес.

— И дело хорошее сделали, беду от дома отвели, — напомнила старшая лесовица.

— Да, ребята, сегодня все молодцы, — промолвил вожак, хлопая по плечу то одного, то другого. — Умница, Орви, хитро его подманила! И ты, Аарто, отменно сработал, не зря тебя в прошлый раз пожурить пришлось! Нам тут не положено по сторонам зевать.

Круглолицый парень со светлой бородкой и усами, по виду чуть старше других ребят, довольно ухмыльнулся.

— Ну, теперь-то можно и медовухи навернуть! — заметил Юха. — Домой сразу отправимся или по заливу, Рикхард?

— А давайте напоследок погуляем, — озорно отозвался Рикхард. — Людей пока нет, метель еще на пару часов задержится, так что успеем пошутить!

Все воодушевленно кивнули. Молодежь бросилась через сугробы, полазать по белым торосам, а вожаки степенно шли вдоль берега к виднеющимся в тумане зданиям гостиницы и воображали, как удивятся те, кто выберется на пляж до метели и увидит на снегу отчетливые следы босых ступней.

Новый год становился все ближе, но в городе его дыхание не чувствовалось так, как в прошлые зимы. Исторический центр приукрасили, но большую часть дня гирлянды и прочая мишура смотрелись цветными пятнами за дымкой, — правда, автомобилисты шутили, что теперь появились дополнительные указатели. О ярмарках и концертах речи, разумеется, не шло: ни генераторы, ни горячие напитки не могли перебить невыносимый холод. Отменились и корпоративы, и школьные утренники, и горожане, привыкшие к приятным хлопотам в конце декабря, пребывали в растерянной праздности. Кроме того, многим вообще было не до веселья из-за траура в семьях — погибали не только бродяги, но и люди, которых под открытым небом настиг сердечный приступ, инсульт, припадок, падение сахара в крови, и никто не успел помочь. Даже телевизионные программы, всегда нацеленные на «поднятие духа», стали более сдержанными.