Ледяное сердце (СИ). Страница 34

Нежить утихомирилась и сидела на полу в ожидании, подобно уставшим зверенышам. Впрочем, Илья и думал о них как о детенышах, вырванных из гнезда, лишенных корма, тепла и любви, ставших игрушками в чьем-то диком развлечении. Однако сейчас нужно было позаботиться о живом ребенке, и он, наконец скинув с себя внешний морок, поспешил за Никитой.

Мальчик уже повеселел рядом с Кави, в предвкушении приезда домой. Илья собрался с оставшимися силами и вскоре доехал до города по пустому шоссе, а Никита по дороге успел задремать. Уже подъезжая к дому Цыплаковых, Илья вынул телефон и набрал номер Олега.

Услышав его растерянный, но совсем не сонный голос, он понял, что приятель в последнее время не знал покоя. «Что же, надеюсь, теперь ты окончательно вылечишься» — подумал Илья, а вслух промолвил:

— Олег, мы нашли Никиту. Он тут со мной, внизу...

Связь вдруг оборвалась, а через несколько минут Олег сам выскочил из парадной, набросив только куртку поверх домашней одежды. Кое-как разбудив ребенка, Илья выбрался из машины и передал его отцу.

— Папа, — тихо сказал Никита: воспаленное горло все еще мучило мальчика. Олег только прижал сына к себе, подавив надрывный болезненный выдох.

Опомнившись, мужчина с благоговением посмотрел на Илью и сказал:

— Ну слушай, Илья, у меня просто слов нет... сам понимаешь... Как тебе удалось?

— У меня есть очень надежные друзья, они помогли провести независимое расследование, — аккуратно пояснил Илья. — К счастью, Никита почти не пострадал, только простудился, так что ему сейчас надо побольше спать и нормально питаться. Ну что, в дом-то пустите?

— Да ты о чем? Спасибо тебе, друг, — просиял Олег и хлопнул его по плечу.

В прихожей их встретили Лариса и Мила — обе, похоже, пребывали в состоянии шока и не могли даже заплакать, только смотрели на спасенного мальчика, будто ожидая, что очередной сон вот-вот развеется. Но затем женщина протянула к сыну руки, и когда он позвал ее своим осипшим голоском, наконец разрыдалась.

— Дядя Илья, ты супер! — всхлипнула Мила и обняла его.

Пока Лариса приходила в себя, а затем мыла и переодевала сына, Илья отвел Олега в сторону и решительно произнес:

— Имей в виду, что расследование мы продолжаем и скоро докопаемся до сути: ваш Никита там явно далеко не первый. Но может стать последним.

— Дай-то бог, — с облегчением вздохнул Олег. — Не знаю, как мне вас и отблагодарить...

— Потом сочтемся, — отмахнулся Илья. — Только сам не вмешивайся и никуда не обращайся: в твоих же интересах помалкивать.

— Ты о чем?

— О том, что к этому причастна девица, с которой ты едва не закрутил.

Мужчина побледнел и тихо ахнул. Илья поспешно положил руку на его плечо и сказал:

— Ну ты же не хочешь, чтобы это дошло до Лары? Успокойся, я, конечно, буду молчать, а ты не мешай нам разобраться.

— Слушай, я в последнее время так и думал, что с этой Ангелиной что-то нечисто, — признался Олег. — Она еще недавно ко мне на работу заявилась и уверяла, что Никиты уже нет в живых! Но чтобы такое...

— Там все нечисто, начиная с того, что зовут ее на самом деле Гелена и она замужем за мутным и опасным типом, который похищает детей. Правда, мотивы у него пока слишком сложные для моего понимания, но я и это непременно вскоре выясню, — уверенно сказал Илья. — Так что будь осторожен: теперь ты можешь оказаться для них нежелательным свидетелем. Я уж не говорю о том, что Лара тебя просто убьет, если узнает, какую роль ты во всем этом сыграл. Надеюсь, тебе понятно?

— Ну еще бы, — горько усмехнулся мужчина. — А я, лопух, даже ее портрет взялся выжигать, только быстро его где-то потерял. Выходит, все с самого начала было подстроено?

Илья с сожалением посмотрел в его глаза, в которых до последнего теплилась надежда, что в интрижке на стороне имелось что-то такое, ради чего стоило попирать семейный покой, рисковать своей и чужой жизнью, тем более жизнью собственного ребенка. Приятеля было немного жаль, но сейчас, когда в памяти всплывал страшный дом, пустые глазницы нежити и полумертвое личико Никиты, Илья почти с удовлетворением раздавил эту иллюзию.

Тут в коридор выглянула Лариса и сказала:

— Илья, иди попей чаю! И вообще, по-хорошему тебе надо у нас остаться. Выглядишь ужасно! Я себя не прощу, если в таком состоянии позволю тебе сесть за руль.

Только теперь Илья посмотрел в зеркало и убедился, что она права. Трещина на губе кровоточила и саднила, глаза воспалились, да и силы, прежде державшиеся на адреналине, стремительно покидали его: контакт с нежитью требовал огромной самоотдачи. Он решил, что разумнее положиться на Накки, которая оставалась с Яном, и передохнуть до утра, да и Никите еще требовалась его забота.

— Спасибо, Лара, ты права, лучше прилечь, — ответил он. — Только можно мне еще разок на Никиту взглянуть, пока он не спит?

— Да, конечно! Я ему сейчас тоже теплого чаю с сахаром сделаю, как он любит, — сказала Лариса и впервые за долгое время умиротворенно улыбнулась.

Подержав ребенка за ручку, Илья с облегчением убедился, что его не развращали и не пытали — если не считать холода и антисанитарии, но это не успело отразиться на легких и на сердечке, которое сейчас билось размеренно и спокойно.

— Я вам завтра привезу кое-какие-лекарства, они безвредные, — сказал он Ларисе. — А всю одежду, в которой Никита приехал, надо сжечь для профилактики. Да и вряд ли она будет вызывать у тебя приятные воспоминания.

— Конечно, сожжем, черт с ней, — согласилась женщина. — Накки тоже передай от нас благодарность, от ее настоек действительно стало легче. Правда, у Олега в последнее время и сердце стало пошаливать, но теперь, думаю, все пойдет на лад.

— Вот когда вылечите Никиту, пусть Олег возьмет отпуск, и поезжайте все вместе отдохнуть, — посоветовал Илья. — Хоть на неделю, но вам надо просто побыть рядом, без всяких «личных пространств». И Милка наверняка будет рада.

— Наверное да, устали мы от этих стен, — кивнула Лариса. — Ох, Илья, если бы не ты... Сам-то ложись, отдохни, а то Яна завтра напугаешь своим видом!

Она ласково коснулась его пальцев, и Илья отметил, какую неуловимую прелесть ей придавала материнская тревога и любовь, и даже этот минутный всплеск отчаяния от семейного кризиса. В супругах своих друзей и знакомых он, разумеется, никогда не видел объект мужского интереса, но сейчас его глубоко тронула эта мягкая зрелая женственность, за которой скрывался прочный стержень.

Уже накрывшись теплым пледом, Илья почувствовал, что аура ночи сменила свой цвет с болотного и искристого на ровный голубоватый, как бескрайнее зимнее небо и детские сны. Страшные видения понемногу ослабляли хватку и уходили туда, откуда пришли.

Наутро Илья приехал домой, пока Ян еще спал и Накки тоже дремала в широком кресле. Он поспешно стащил с себя одежду, связал ее узлом и встал под горячий душ. Тут с новой силой накатили воспоминания о минувшей ночи, от которых он невольно зажмурился и стиснул зубы. И вдруг почувствовал прикосновение ладоней Накки к его спине и знакомую прохладу ее тела.

— Эй, я вообще-то просто помыться собрался, — улыбнулся Илья, впрочем, не выказывая особого протеста.

Она уверенно потерлась щекой о его плечо, поцеловала в шею и шепнула:

— Не хочешь ничего сказать?

— Прости, не сейчас, — промолвил Илья. — Я вообще никогда не любил плакаться в жилетку, а то, что мы умудрились вскрыть... Пока я не в состоянии говорить об этом как колдун, надо хоть немного прийти в себя. Надеюсь, ты понимаешь?

— Понимаю, — усмехнулась девушка. — Иными словами, как человек ты тем более не намерен говорить об этом со мной, верно?

— Даже с тобой, — мягко поправил Илья. — Ничего, я быстро соберусь, ты же меня знаешь.

— Еще бы! Но тогда хотя бы расслабься, — шепнула Накки и погладила его живот, аккуратно пробираясь ниже и поддразнивая наливающуюся плоть подушечками пальцев и острыми коготками.