Ледяное сердце (СИ). Страница 30

Илья открыл термос с чаем, пахнущим луговыми цветами, и с удовольствием отпил. Жареная рыба показалась ему райским угощением, да и водяные поели не без удовольствия. Трапеза отвлекла от тяжелых мыслей, и Илья от души смеялся над грубоватыми шутками водяного, который прежде казался ему довольно угрюмым парнем.

— Накки, — вдруг задумчиво промолвил Илья, — вот Антти мне сказал, что духи часто спасают людей, как спасли этих ребят. А я всегда думал, что вы защищаете свою территорию, а не нас! Кроме домовых разве что, но и у тех по сути территория просто отождествляется с ее хозяевами. Или это делается только по слову колдуна?

— Слово, конечно, для нас почти закон, — весьма двусмысленно ответила Накки, — но иногда мы делаем это и сами. Хотя в целом ты прав: нас заботит равновесие в природе, и когда люди знают свое место в ней — пожалуйста, не сочти это за обиду, — мы их не трогаем. А тех, кому угрожает гибель от черного морока, вроде этой молодой пары, спасаем всегда. Да и не в наших интересах давать ему расползаться.

— Но иногда вы и сами наводите чары, — заметил Илья.

— Они не погибельные, Велхо, только усмиряющие, — вмешался водяной. — Мы больше всего любим покой, и для этого ни к чему жрать души без разбора. Ну а те, кто затевает глупые и грязные игры с природой, в которых заведомо не имеет шанса на победу, — так они сами себе недруги, разве нет? Ладно если кто-то действительно может побороться, силой воли, навыками, упорством, честью в конце концов. Из таких получаются охотники, рыбаки, мореходы, земледельцы, которые так же достойно обучат своих потомков. Их мы не тронем, а жалеть просто ради жалости...

— А что будет, если этот черный морок все же начнет расползаться?

— О, я такое видел, и лучше тебе не знать, — отмахнулся дух. Илья вопросительно посмотрел на свою подругу и понял, что она того же мнения.

Наведя порядок, они отправились к гостинице, и по дороге Накки сообщила Илье:

— Я еще немного понаблюдала и наверняка могу тебе сказать, что в этом доме ребенка нет и не было. Сейчас они, похоже, действительно намерены укрыться — он иногда ездит за продуктами, а она из дома почти не выходит. Но в конце концов они где-то объявятся, и тогда надо быть наготове. Я же не умею проникать в мысли, а ты умеешь, так что придется с ними столкнуться.

— Ох, боюсь, что с бесом, как ты его называешь, мои коронные номера не прокатят и он быстро просечет, кто я такой.

— Велхо, ты удивишься, но духов тоже иногда можно провести, — улыбнулась Накки. — Не волнуйся, Антти тебя научит. Но я надеюсь, что со мной ты не будешь лукавить.

— Ладно, будем ждать, надо только Олегу намекнуть, чтобы вел себя поосторожнее. А у меня на носу поездка с друзьями за город: детей хотим на природу свозить, пока погода слегка разгулялась. Немного страшно, конечно, но что же теперь, вообще жизнь отменять?

— Много у вас детей-то?

— Шестеро на троих, — с гордостью ответил Илья. — А что?

— Я думаю, вам ничего не грозит, если будете держаться вместе. И ты прав: жить надо, уныние и страх только подкормят этого беса. Он же именно такого и добивается. Раз не может больше взять страстью и обаянием — будет брать насилием, преследованием и запугиванием.

На прощание Накки, как показалось Илье, грустно улыбнулась и поцеловала его в щеку. Сам он был очень воодушевлен предстоящей встречей со старыми друзьями Володей Паламарчуком и Юрой Зиминым, с которыми ходил в детский сад, играл в школьной рок-группе, делил приставку и тетрис, ездил на стадион, обращался за помощью и неоднократно выручал сам. Теперь, когда все трое стали отцами, их дружба приобрела почти родственный характер, и такие «детские» прогулки в парках аттракционов или за городом устраивались несколько раз в год, помимо встреч в дни рождения и зимние каникулы. Жены Володи и Юры с удовольствием отпускали мужей, а дети прекрасно ладили, несмотря на разницу в возрасте. Артему и Денису Зиминым исполнилось восемь лет (они были двойняшками, но немного отличались), а у Володи подрастали три красавицы-дочки — девятилетняя Ева, пятилетняя Надя и трехлетняя Стася. Разумеется, Илья и Юра иногда добродушно подшучивали над другом, что его попытки получить наследника могут зайти слишком далеко.

— Угомонишься, когда еще раз пять получишь кулек с розовой ленточкой? — говорил Юра. — Или и тогда не сдашься?

— А вы с Илюхой не завидуйте! — миролюбиво отозвался как-то раз Володя. — Девчонки — это же классно! Одна проблема: как подумаю, что потом моей дочери какой-нибудь козел может голову заморочить и обидеть, так уже ярость берет...

— Да, с пацанами много заморочек, — вздохнул Илья. — Вот поди объясни, что драться плохо, но позволять, чтобы тебя обижали, еще хуже. Или что, мол, «мальчикам плакать нельзя»... А если иногда по-другому нервы не успокоить? Лучше накапливать, чтобы потом проблемы с сердцем нажить?

— Вот, а девочкам не возбраняется, — кивнул Володя. — А если удачно их замуж выдать, так будет им и защита.

Илья очень дорожил этими беседами и моментами мирного семейного счастья. Когда-то его друзья были не слишком щедры на отцовскую любовь и заботу, и своим примером он незаметно и ненавязчиво пробудил в них эти чувства, подавленные воспитанием и традициями. И сейчас, глядя, как детвора веселится под чутким присмотром более взрослого Яна, Илья думал, что его давняя мечта быть многодетным отцом воплотилась хотя бы таким неожиданным образом. Он пережил вместе с друзьями и тревоги за болячки, оценки, обиды и секреты их сыновей и дочерей, и радости за первые шаги, слова, праздники и успехи, и теперь ему казалось, что все они — немного и его дети. В свою очередь Володя и Юра, зная Яна с пеленок и поддержав Илью после тяжелого развода, считали белокурого мальчишку чуточку собственным первенцем, старшим братом своих отпрысков. А их жены просто обожали Яна, целовали в пушистую макушку и всегда передавали для него через мужей домашние пироги и варенье.

Вот и сейчас с утра все собрались у Лахтиных, поскольку от их дома было удобнее всего вызвать минивэн. Друзья сортировали вещи для детей, привезенные продукты — мясо для шашлыка Илья замариновал сам, — бутылочки с водой и соком, без конца что-то теряли и разыскивали, попутно ворча, что жены, как всегда, набрали запасов на неделю. Хотя по прошлому опыту все знали, что эти запасы очень быстро иссякнут: детская энергия требовала топлива, да и отцы не страдали отсутствием аппетита.

Тем временем ребятня толкалась в комнате Яна — кто-то смотрел мультики на планшете, но большинство не могло усидеть на месте. То и дело вспыхивали неизбежные маленькие перебранки и обиды, которые так же быстро гасли. Время от времени дети прибегали к отцам с какими-нибудь жалобами, а иногда приходил Ян и авторитетно заявлял:

— Папа, не хочу показывать пальцем, но там кое-кто уже наелся, поэтому раскидал печенье по полу, и оно теперь там раскрошилось и под ногами хрустит.

— Ну и чего ты от меня-то хочешь? Вернемся и уберем, а тем, кто наелся, больше не давай, — отвечал Илья. — Тоже проблему нашел! Ты у меня большой уже или как?

Мальчик отправился обратно в комнату, для виду надув губы, а Илья ненадолго присел — утро выдалось насыщенным, и при его природной неторопливости выдержать такой темп было сложно. Друзья тоже решили передохнуть. Юра ритмично постукивал по столешнице деревянными палочками для суши — прошлое барабанщика давало о себе знать, и он всегда так расслаблялся. Володя, переведя дух, вдруг спросил:

— Слушай, Илюха, ты, похоже, кого-то нашел?

— С чего ты взял? — удивился Илья.

— Да просто какой-то ты стал другой, — неловко улыбнулся Володя, — и в доме у тебя женская рука чувствуется. Что ни говори, а это здорово меняет! Нет, ты и раньше был в порядке, но сейчас в тебе как-то определенно огня прибавилось. Ну что, я угадал?

— В некотором роде да, но детали пока раскрывать не буду, — ответил Илья, подумав, как бы друзья, а тем более мать, среагировали на его, мягко говоря, необычный роман.