Адвокат Империи 15 (СИ). Страница 18

— Знаешь, почему-то мне кажется, что у тебя была на то причина.

— Конечно, была, — кивнул он. — Она есть и сейчас.

— И ты, разумеется, мне её не скажешь.

— Почему же. Скажу. Можешь назвать это моим недовольством.

Вот тут я немного подвис.

— Недовольством? — повторил я, чувствуя себя, мягко говоря, глуповато. — Какое ещё, к дьяволу, недовольство?

— Самое простое, — ответил Зеркальный и развёл руками в стороны. — Скажи мне, Александр, что есть у каждого, но в то же время так и остаётся невостребованным у многих?

Услышав вопрос, я замер в недоумении. Есть у каждого, но у многих невостребованное? Бред какой-то. Ну и? Что это? Может быть, деньги? Хотя нет. Чушь. Деньги бывают не у всех. Время? Как вариант, у всех есть время, но… не то. Оно всё равно расходуется, даже если ты не тратишь его на что-то стоящее. Хоть на диване всю жизнь проведи, всё равно это самое время потеряешь.

Может, здоровье? Нет. Здоровье не у всех есть в равной мере. Значит, тоже не то. Тогда что же есть абсолютно у каждого? Способности, возможности… то, что внутри. Таланты, силы, шанс стать кем-то? И если их не использовать, они и остаются нереализованными.

Как оказалось, если немного пораскинуть мозгами, то ответ находится довольно быстро.

— Нереализованный потенциал, — ответил я.

И вновь получил порцию тихих, медленных, будто бы издевательских аплодисментов.

— Верно, Александр! — негромко произнёс Зеркальный. — В самую что ни на есть точку. Потенциал. Именно он важнее всего.

Он чуть наклонился, оперевшись локтями на колени и сцепив пальцы. Будто бы хотел поделиться со мной секретом, не предназначенным более ни для кого другого.

— Видишь ли, Александр, я всегда верил, что самое ценное, что есть у вас, людей, — это не ваши достижения, заслуги и победы. О нет. Всё это не более чем пыль под ногами. Самое важное, что у вас есть, — это ваш потенциал. В этом мире, где выживает сильнейший, именно скрытая возможность меняться и расти над собой делает вас столь… уникальными. Столь конкурентоспособными. Вы не стоите на месте. Не стагнируете, как альфары. Вы стремитесь идти вперёд. Деньги и связи можно потерять. Можно лишиться времени и здоровья. Даже то, что вы по своей глупости называете талантом, может угаснуть, если не вкладывать силы в его развитие.

Он неожиданно поднял руку в предостерегающим жесте.

— Но! Пока у вас есть потенциал, то есть и шанс пробиться. Есть шанс стать лучшей версией себя. И, напротив, тот, кто его не реализует, добровольно лишает себя права на место под солнцем. Обрекает себя на забвение. Нереализованный потенциал не просто потеря, это абсолютная форма слабости. А слабые, Александр, в конце концов исчезают. Потенциал — ваша эволюционная страховка от забвения. Ваш спасительный билет от стагнации и деградации. И только те, кто сумеет его раскрыть, имеют право остаться. Понимаешь, о чём я?

— Понимаю, что ты являешься чересчур большим поклонником социального дарвинизма, — скривился я. — Очень высокопарно, но некие эфемерные возможности ничего не значат, пока не превратились в результат. Да и потенциал есть далеко не у всех.

— Да неужели? — Голос из-под маски усмехнулся, как если бы мой ответ развеселил его.

— Именно, — кивнул я, пропустив издёвку мимо ушей. — Мир не оценивает то, что могло бы быть. Важно то, что есть. Все эти твои возможности — просто пустота, пока ты их не реализовал. Ценится лишь то, что доказано действием.

Теперь из-под маски до меня донёсся уже неприкрытый смех.

— Похоже, ты действительно неспроста выбрал свою стезю, Александр. — В его голосе звучало озорное веселье. — И всё-таки, что, если ты ошибаешься? Даже не так. Что, если я прямо сейчас могу доказать тебе, что ты ошибаешься?

— Доказать?

— Конечно! Разве тебе недостаточно одного взгляда на себя и своего брата, чтобы понять — вот оно! Живое воплощение правильности моих слов. Вы с ним как две стороны одной монеты. Такие разные… но в то же самое время столь похожи. Умные. Целеустремлённые. Способные находить выход из самых сложных ситуаций…

— Я так понимаю, что сейчас будет «но», — не без сарказма прервал я его.

— «Но» бывает всегда, Александр, — назидательным тоном произнёс Зеркальный. — И заключается оно как раз в том самом нереализованном потенциале. Посмотри на своего брата. Разве он сдерживает себя? Разве он стыдится своей силы…

— С чего ты взял…

— С того, что ты не используешь её, — прервал он меня. — Разве это не преступление? Разве не невежество? Владеть подобной силой и не развивать её? Подумай о том, скольким бы ты мог помочь, используй ты свой дар так, как должен был бы. Что тебе стоило сделать это? Всего один приказ. Короткая личная встреча с глазу на глаз. Ты мог бы выигрывать самые сложные дела в мгновение ока. Мог бы возвыситься, вместо того чтобы жалобно пресмыкаться ради получения столь желанной тобой возможности помогать другим. Разве не этого ты больше всего хочешь? Зачем тебе пресмыкаться, чтобы получить столь желанную тобой адвокатскую лицензию? Достаточно лишь…

— … приказать? — закончил я за него.

— Видишь? Ты и сам всё понимаешь.

Ответил я ему не сразу. Да и что тут ответишь-то? Если так подумать, то он был прав. Прав во всём. Я мог бы просто приказать, и было бы по-моему. Нужно, чтобы человек признал вину? Пожалуйста. Получить лицензию? Лишь схожу к ректору и через него встречусь с теми, кто заседает в адвокатской коллегии. Всего одно слово, и лицензия будет у меня в кармане. Зеркальный прав. Я мог бы выигрывать дела всего парой фраз. Достаточно обронить их, глядя человеку в глаза. Я мог бы выйти куда угодно и делать что угодно. Всё, что захочу. Ну ладно. Почти что захочу.

— Я вижу, что ты об этом думаешь, Александр, — проговорил Зеркальный. — Ты обладаешь необыкновенным даром. Силой, о которой любой другой человек на твоём месте мог бы только мечтать. И сознательно отказываешься от того, чтобы использовать её. Берёшь лишь часть, не притрагиваясь к остальному. Словно боишься, ведь так?

И вновь я не ответил. А что тут говорить? Он был прав. Я не просто боялся пользоваться этой силой. Она мне не нравилась. Какой бы удобной она ни была, сколь бы полезной ни стала — сама мысль о том, чтобы подчинить и исказить волю другого человека, была мне противна. Даже то, как меня корёжило после каждого случая, когда я использовал свой дар таким образом, уже было хорошим показателем. Но не нравилось мне оно не только поэтому. Не просто потому, что это было аморально и неправильно.

Я будто бы вновь оказался там. В другой своей жизни. На продуваемой ветром и омываемой дождём крыше небоскрёба. Настолько явно, будто вновь почувствовал, как холодные капли бьют мне по лицу. Воспоминание, врезавшееся в память почище прижатого к коже раскалённого клейма. Напоминание о допущенной ошибке, которую я совершил из-за чрезмерной уверенности в собственной правоте и неспособности видеть дальше своего носа.

Решение, которое, несомненно, стоило чужих жизней. Просто потому, что я счёл себя самым умным. Самым правым. И выпустил на волю того, для того чужая воля была не более чем поводом посмеяться.

Перед глазами вновь появились они. Стоящие на краю поляны камни. Поднимающиеся из снега подобно обелискам на фоне стоящего за ним леса. Одинокие надгробные камни над пустыми могилами.

— А тебе-то что? — спросил я.

— Что?

Кажется, что в его голосе впервые с моего появления прозвучало удивление.

— Я спросил, какая тебе разница? — расширил я свой вопрос. — Какой смысл переживать?

— Ну как же, Александр, а что я, по-твоему, должен делать? Смотреть, как ты губишь имеющийся у тебя потенциал? Развитие не может идти рука об руку вместе со стагнацией. Уверен, ты уже и так знаешь. Сама магия этого мира не любит этого. Отсутствие конфликтов порождает деградацию…

— Это не ответ, — покачал я головой.

— Это то, что ты от меня услышишь, — парировал он.

— Я бы хотел услышать кое-что другое…