Черный ратник (СИ). Страница 46

Его единственная рука уверенно держала поводья такого же зачарованного коня, как и у меня, навьюченного седельными сумками. Олаф подъехал к моей группе и остановил коня. Его тяжёлый взгляд оценивающе скользнул по моим соратникам.

Я забрался в седло.

— Что это значит? — первой удивленно спросила Ярослава, её брови поползли вверх. — С каких пор оруженосцы сопровождают подмастерьев на испытания?

Я взглянул на озадаченную рыжую, а затем на спокойного Олафа. И задался тем же вопросом.

Глава 19

— Объяснись, — не повышая голоса, спросил я.

Олаф медленно перевёл взгляд с меня на Ярославу и заговорил.

— Правила пишутся для мирного времени. Взгляни вокруг. Один-единственный отряд подмастерьев, пусть и с толковым командиром, это лакомый кусок для того, что может спуститься с гор.

Ярослава сжала губы и бросила острый взгляд на меня.

— Кроме того, на это задание командиры набирают отряды по своему усмотрению, — выделил последние слова Олаф. — Так что решать Тиму.

Не знаю, что заставило Олафа сменить привычное безразличие и решиться участвовать в этой вылазке, но лишним мечом он точно не будет. Я хорошо помню, как мы сражались против Кошмара и победили.

Если я собирался на вылазку к Чёрному Ручью, то однорукий мог стать подходящим компаньоном. Я взглянул на отряд. Алёна безразлично смотрела куда-то на ворота, Иван бегал глазами между Ярославой, мной и Олафом, Ярослава же, нахмурившись, покачала головой.

Было еще кое-что. Все они, да и я сам, сейчас выглядели слишком молодо. Нам предстояло решить конфликт между двумя купеческими семьями, а они уважают либо деньги, либо силу. И Олаф как раз-таки выглядел как бывалый ратник рангом не ниже Волка.

— Олаф, — спокойно проговорил я. — добро пожаловать в отряд.

Ярослава демонстративно развернула лошадь к воротам. Иван просто пожал плечами, принимая новый расклад как данность. Алёна же лишь глубже укуталась в плащ.

— Вперёд, — скомандовал я.

Отряд двинулся к воротам. Олаф без лишних слов занял место в арьергарде. Его мощная фигура в доспехах казалась естественным продолжением нашего маленького отряда, придавая ему грозную весомость.

Дежурные на воротах пропустили нас без всяких проблем. Мы проехали сквозь медленно просыпающийся Ярмут и выехали на дорогу, ведущую на север.

Лёгкая дымка всё ещё стелилась по земле. Вскоре она скрыла и спокойный Ярмут, и чёрные стены цитадели за нашей спиной.

Утро сменилось днём. Дорога вела сквозь пожухлые поля и редкие перелески, и единственными звуками были стук копыт, скрип сёдел и прохладный ветерок, шелестящий сухой травой. Я ехал во главе колонны и внимательно осматривал окрестности. Небольшие отряды подмастерьев, ещё изредка встречавшиеся нам в окрестностях цитадели, сейчас уже совсем исчезли из виду.

Я поглядывал на деревья и холмы, ожидая хоть какой-нибудь угрозы, но нет. Вокруг было спокойно. Мы лишь изредка натыкались на небольшие караваны или посыльных, загоняюших лошадей в бешеной гонке.

— Слишком тихо, — пробормотал Олаф, не обращаясь ни к кому конкретно.

Ярослава лишь хмыкнула, но провела рукой по эфесу меча.

День сменился вечером, и я вывел отряд в небольшую низину, прикрытую с одной стороны редким частоколом старых берёз, а с другой невысоким холмом. Место для ночлега было неплохим.

Лагерь разбили быстро. Иван собрал хворост и развёл неяркий костёр. Алёна возилась в своей сумке, перебирая зелья и бинты на разостланном плаще. Олаф стоял рядом и мрачно вглядывался в темноту. Мы молча поели.

— Я возьму первое дежурство, — проговорил однорукий.

Спорить никто не стал. Я так вообще всё ещё чувствовал тяжёлую усталость после ночной вылазки в архив.

— Я тогда возьму второе, — бросил я и поплотнее укутался в дорожный плащ.

Треск костра вскоре слился с далёким уханьем совы, и я провалился в сон.

В голове мелькнули обрывки прошлой жизни. Холодная сталь кинжала под сердцем, треснувший родовой алтарь и горящая черная аура.

И последние слова:

— Прости нас, Отец…

Из сна меня вырвало мягкое прикосновение холодных пальцев ко лбу. Я вздрогнул и выхватил меч. Холодная сталь замерла в сантиметрах от Алёны. Она сидела рядом со мной на коленях. В свете тлеющих углей её лицо выглядело бледным и отрешённым, а её ладонь успокаивающе лежала на моём лбу.

— Уже моя очередь дежурить? — спросил я.

Алёна на секунду замерла, её пальцы дрогнули. Она хотела что-то сказать, но в этот момент тишину ночи разрезал протяжный, тоскливый вой. Не один, а сразу несколько. Звук шёл со стороны леса. Алёна мгновенно отстранилась. Я резко вскочил на ноги.

— Подъём! — прорычал я. — К оружию!

Впрочем, отряд услышал вой не хуже меня. Иван уже занял позицию, отгораживая лагерь от ночных звуков своим щитом. Я занял позицию чуть позади от него и вглядывался в темноту. Лошади пугливо заржали.

— Лошадей в центр! — приказал я.

Ещё не хватало их потерять. Но отряд сработал так, будто годами тренировался вместе.

Из тьмы между деревьями выпрыгнули три тени. Огромные волки размером с телят, со шкурами, покрытыми магическими ожогами и клочьями выдранной шерсти, угрожающе зарычали. Их глаза загорелись жёлтым безумным светом. Ярослава заняла место рядом с Иваном, её клинок вспыхнул алым заревом.

Один из волков прыгнул на Ивана, но тут же рухнул на землю с рассечённой надвое мордой. Олаф не суетился, он стоял чуть позади с палашом в единственной руке. Алёна прижалась к лошадям.

Я же не зря всматривался в темноту чуть в стороне. Оттуда выскочили две тени с горящими жёлтыми глазами и бросились к лошадям. Я скользнул в сторону, и мой меч, без всякого сияния ауры, рассёк глотку одного волка.

Второй хищник сжался как пружина, готовясь к прыжку. Мой второй клинок со смертоносной эффективностью впился в сухожилие волка, и вместо прыжка монстр заскулил и повалился на землю. Олаф тут же раскроил ему черепушку палашом.

Я бросил быстрый взгляд на Ивана и Ярославу. Эти двое работали слаженно: Иван прикрывал рыжую щитом, пока она орудовала аурным клинком.

Бой продлился считанные мгновения. Последний волк с хриплым предсмертным воплем рухнул, и в лагере воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием бойцов.

Последний убитый зверь выглядел худым и истощённым до костей.

— Они стали смелее, — проговорил я глухим голосом. — И голоднее.

Больше в эту ночь сомкнуть глаз не удалось.

Утром мы быстро собрались и двинулись дальше. Мы успели отъехать на пару вёрст от лагеря, как раздался голос Ивана:

— Командир! — он указал в сторону от дороги. — Смотри-ка!

Мы свернули с пути, и через несколько десятков шагов выехали на небольшую поляну.

Здесь лежали три тела в потрёпанной, но узнаваемой форме имперских патрульных. Их кожа была серой, доспехи разрезаны, а лица искажены беззвучными криками.

— Какой ужас… — прошептала Ярослава.

Мой взгляд скользнул по земле. Следы были больше похожи на вмятины с обугленными краями. Деревья вокруг были покрыты чёрной пылью.

— Думаешь, волки? — спросил меня Иван.

Я же лишь покачал головой.

— Скорее, Кошмары.

Олаф тоже внимательно разглядывал следы бойни.

— Двигаемся, — приказал я. — Быстро.

Мы рванули вперёд галопом, оставляя позади как ночную засаду, так и следы короткой бойни.

Отряд гнал вперёд всё дальше и дальше, уходя на север Уральского княжества.

Леса начали понемногу редеть, уступая место холмистой местности с ухоженными, но пустыми полями. Дорога стала шире. Неизменными казались лишь высокие пики гор, уходящие в небо.

Вот только нехорошее предчувствие никак не уходило. Не было слышно ни пения птиц, ни мычания скота, только ветер гудел в ушах, разгоняя низкие серые тучи.

Впереди показались небольшие низенькие избы. И уже на подъезде было понятно, что в деревне творится что-то неладное. Не было ни столбов дыма из труб, ни детских голосов. Вместо этого мы застали деревенских у телег, доверху гружённых скарбом. Разная утварь, деревянные сундуки, узлы с одеждой — всё было навалено впопыхах и кое-как прикрыто холстиной. Мужики с ожесточёнными лицами запрягали тощих лошадей.