Хозяйка старой пасеки 3 (СИ). Страница 30

Или стать приманкой для типов вроде гусара.

— А разве не матушке с батюшкой решать, за кого замуж выдать? — поинтересовалась я.

— Решать им, конечно. Но когда есть из кого выбирать, можно и у дочки спросить. К тому же они будут думать и как себя не обидеть. Ежели у мужа семья совсем суровая, что и к матери в гости не всякий раз отпустят, значит, я им помогать не смогу, а им младших поднимать. Вот и выходит, что они будут искать тех, кто посговорчивей, — а значит, опять же нужно, чтобы выбирать было из кого.

— И мы возвращаемся к приданому, — кивнула я. — Думаешь, грамота поможет тебе быстрее заработать?

— Думаю, тут как с любым ремеслом: поспешай медленно. Сперва у вас поучусь, барышня, ежели дозволите, не только буквы разбирать, но и в каких работах это поможет. Потом с рядчиком в город поеду…

— С рядчиком не отпущу, — перебила я. — Хоть обижайся, хоть нет. И матери твоей посоветую запретить.

— Почему? — изумилась она.

— Он тебя куда вздумает, туда и завезет, — отрезала я. — Хорошо, если к добрым людям, а если к злым? А у тебя ни змейки с собой, ни паспорта, ни подорожной, потому что все это у рядчика. И захочешь сбежать — не сможешь.

Стеша нахмурилась.

— Хоть один из тех, кто в город за лучшей жизнью уехал, родителям о себе дал знать? — продолжала я.

— Так как же они могут дать знать, ежели неграмотные?

— Так-то оно так, но если в дурное место попадешь, и грамота не спасет. Парня, может, и выручит, а девку…

Я не стала договаривать. Крестьянские девки видят и знают куда больше, чем барышни, а Стеша не дура — поймет.

Она поняла. Затихла надолго, а потом сказала:

— Барышня, вы правда думаете, что меня Господь от беды уберег?

Я кивнула.

— Поэтому с рядчиком не отпущу. Помешать, конечно, не смогу, если ты уволишься. Однако я бы советовала тебе хорошо подумать. Хочешь грамоте учиться — пожалуйста. Хочешь заработок больше — покажи себя. Да не просто что работать умеешь… — Я осеклась, вспомнив поговорку про лошадь и председателя. — А думать.

— Не сразу, поди, получится.

— Не сразу, — кивнула я. — И все же умная работница полезнее дурной, каким бы делом ни занималась. И необязательно ей грамотной быть — это я к тому, что ты вдруг матушку решишь послушать.

— Матушка и пожить успела дольше, и знает больше. Однако Господь нам разум дал, чтобы мы им пользовались.

Я мысленно хихикнула, узнав слова, которые сама говорила Антошке. Но виду не подала.

— Попробую своей головой пожить, пока и приглядеть есть кому.

— Хорошо. Если будешь с той работой, что в доме есть, справляться, то насчет приработка я возражать не буду. Письмо там или прошение составить. Потом, может, кто из соседей грамотную горничную будет искать или сиделку при пожилой родственнице, чтобы и чтением развлечь могла. А когда освоишься и захочешь в город — попроси, я поспрашиваю у соседей, чтобы с надежным человеком и к надежным хозяевам тебя пристроить.

— Благодарствую, барышня, — поклонилась мне она.

Я отправила ее на кухню, а сама решила проверить, как там работают мальчишки в омшанике. Во дворе солнце уже высушило следы ночного дождя, но в парке воздух все еще пах свежестью и мокрой травой, а на тропинке тут и там оставались лужи, и я обходила их, осторожно придерживая подол. Полкан трусил рядом, не забывая старательно расписываться на каждом подходящем дереве.

— Барышня! — раздалось впереди.

Я подняла голову. Ко мне со всех ног бежал Кузька.

— Барышня! — повторил он, едва не налетев на меня. — Митька… велел… срочно… к омшанику!

— Что стряслось? — Я схватила мальчишку за плечо. — Говори толком!

Неужели кто-то свалился с этой головоломной в прямом смысле лестницы?

— Митька… — Кузька все еще хватал воздух ртом, — велел… позвать…

Я не стала дожидаться, пока он отдышится. Подобрала юбки и побежала. Кузька побежал следом, но отстал, запыхавшись.

На лугу с пасекой царил мир и покой. И у омшаника тоже. Митька стоял у входа, вытирая лоб рукавом. Заметив меня, поклонился. Из темноты показался Федька, сбросил на землю мешок.

— Уф… кажись, последний.

Из травы поднялся Данилка, тоже поклонился мне. Подхватив мешок, потащил, но не по той тропинке, где прошла я, а по новой, явно протоптанной только что напрямик к огороду прямо сквозь боярышник.

— Все целы? — спросила я.

— Да, барышня, — удивленно ответил Митька. — А что случилось?

Я обернулась к Кузьке. Видимо, взгляд у меня стал тяжелый, потому что мальчишка попятился и залепетал:

— Так Митька правду велел «одна нога здесь — другая там». Вот я и побёг.

Полкан громко чихнул и разулыбался.

— Я велел не пугать барышню, а сбегать за ней побыстрее, чтобы работу приняла! — возмутился Митька. — А то знаю я тебя: как засмотришься на что-нибудь, так и про все забудешь!

— Неправда! — воскликнул Кузька. — Я свое дело знаю. Ежели куда послали, значит, послали. Велели быстро — я быстро! И барышне так и сказал.

— Хватит. — Я подняла руку, прерывая их перебранку.

Все живы, все здоровы, ничего не случилось. А легкая пробежка полезна для сердца, сосудов и фигуры.

— Закончили работу? — спросила я.

— Так точно, барышня, — кивнул Митька. — Принимайте.

Мы спустились в омшаник. Я зажгла магический огонек. Омшаник оказался совершенно пустым.

— А где все барахло, что тут было?

— Так мы это… прощения просим, что сразу не спросили, как надо, — замялся Митька. — Вы велели пол весь снять, а куда вещи-то? Начали мы затемно, вы почивать еще изволили. Вот мы и рассудили: все, что тут было, вытащить и в сарай унести. А вы уж там разберетесь, что обратно вернуть и в дело пустить, а что и выкинуть.

В самом деле, я вчера была слишком уставшей, чтобы отследить, насколько конкретные распоряжения отдаю. А как известно, без четкого ТЗ — результат… Такой себе результат. Заодно и повод появился перебрать вещи и избавиться от старого хлама.

А может, вообще не перебирать, а сразу избавиться? Если за три года никому в доме не понадобилось ничего из омшаника?

Впрочем, это прежним хозяевам не понадобилось. А я совершенно точно помню сундук с инструментами. И вообще, это в моем прошлом мире легко было рассуждать, мол, если вещь год не трогали, значит, нужно выбросить и не захламлять пространство. Квартиры действительно не резиновые, и можно в любой момент пойти в магазин и купить все что угодно. На худой конец, забить гвоздь сковородкой. Здесь обратная проблема: площадь для хранения у меня не ограничена, зато ни магазинов, ни доставки. Десять раз подумаешь, прежде чем что-то выбрасывать.

Даже старые колоды, в которые я уже не собираюсь поселять пчел… Продать их Лисицыну, что ли? Я мысленно хихикнула. И пусть он считает, что приобрел хорошие ульи за гроши. Мне и гроши не помешают.

Пока я оглядывалась на нижней ступеньке лестницы, по ступенькам сбежал Полкан. Протиснувшись между моей юбкой и стеной, спрыгнул на пол. Лапы увязли в мокрой глине, и пес возмущенно залаял.

Я снова огляделась.

— Поработали на славу, — признала я. — Всю землю сняли, как я велела, молодцы.

Митька поклонился.

Однако и Варенька вчера полила здесь все на славу. За ночь вода просочилась сквозь землю в глиняный слой, размягчив его. Конечно, когда засыплем пол песком, и следы разровняются. Только перед этим сушить все здесь и сушить. Мокрый пол, мокрые стены, тяжелая влага в воздухе, хоть выжимай его.

И естественным путем, даже с открытой дверью, погреб будет просыхать до морковкина заговенья. На то он и погреб.

— С вашего позволения, барышня, жаровню поставить с угольками? — предложил Митька, словно прочитав мои мысли. — Оно все быстрее пойдет.

— Жаровню, конечно, хорошо. Но если нет нормальной вентиляции…

Митька моргнул, и я пояснила:

— Видел, как в избу дым идет, если труба плохо тянет? Вот тут то же самое будет. Жаровня воздух нагреет, пар поднимется, как в бане, а уходить ему некуда будет. Надо, чтобы влажный воздух вытягивало, а на его место сухой приходил. Это и есть вентиляция.