Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 68

— С благодарностью от всего города, от всех моих парней, от меня лично.

— Спасибо… Я не могла иначе, ты же сам такой же.

Ответом ей были зардевшиеся кончики оттопыренных ушей.

Тая пошла искать вазу для цветов и махнула рукой Илье:

— Проходи…

Странное ощущение неправильности нарастало. Она и Илья. Бред же! И в тоже время реальность. Новая.

Он оставил часть пакетов у двери, захватив с собой только пахнущий едой. Когда Тая вернулась из ванной, где набирала воду для букета, Илья уже закончил накрывать на стол. Тая захлебнулась слюной — тут были коробки с оливье, с винегретом, с картофелем а ля Пушкин, овощное рагу, тушеное мясо, пирожки. Причем это все явно готовил не Илья — или его домашний повар, или вообще заказали в ресторане. Гордей до такого никогда бы не опустился. Кажется, Илья действительно завидует ему — тому, что тот легко может орать, перекрывая слова Кота, ела ли Тая, тому, что тот может кормить её и… Заботиться? Глаза защипало — как там парни? Что с ними. Живы ли. Выкарабкаются ли?

— Присаживайся, Тая. — Илья галантно отодвинул в сторону стул.

Она поблагодарила кивком — говорить пока было сложно, — и, поставив вазу на середину стола, села, разворачивая салфетку — точно, еда из дома, ресторан бы не расщедрился на такое.

Илья стоял, странно поглядывая на Таю — и ведь снова не моргает! Она ничего не понимала — ему нужно персональное приглашение? Или ему просто неловко в ее присутствии — она же в чем только его не обвиняла за эти дни?

— Илья, присаживайся. Полагаю, ты тоже не обедал.

Илья глянул на часы на руке и поправил Таю:

— Не ужинал.

Он извинился и внезапно сам без указаний пошел в ванную мыть руки. Все! Гордей одним этим поступком был свергнут с пьедестала и уложен на лопатки. Только сообщать это Илье она не будет.

Тая задумчиво придвинула себе коробку с оливье. Сельдь она не любила, из-за этого игнорируя и винегрет. Мысли какие-то странные, приземленные. Так просто проще, чем пытаться осмыслить внезапный мир между нею и Ильей. Бред же, точно. Надо не забыть извиниться и поблагодарить. Только страшно снова вспоминать тот вечер. Стыдно до ужаса.

Вернувшийся Илья выбрал пирожки, снова задумчиво рассматривая Таю. Ждет, что она его будет развлекать светской беседой? Или что-то еще? Или боится выйти за рамки дружбы? Тая же не раз его вышвыривала во враги. Или… Феромоны? Тая осторожно принюхалась к себе — вроде обычный запах, ничем примечательным она не пахнет. Илья заметил это, но промолчал — принялся есть.

Неловкость стеклянной, звенящей стеной стала между ними. Она отчетливо ощущалась во всем, даже пошевелиться лишний раз было страшно.

— Ты видел… Парней? — не выдержала все же Тая и тут же поправилась: — Павла Петровича и Метелицу. Ты видел их?

Илья кивнул, быстро проглатывая кусок пирога:

— Видел. Не перебьет аппетит?

— Смеёшься? — улыбнулась Тая, и стеклянная стена между ними лопнула. Илья расслабился и тоже нашел в себе силы улыбнуться. — Я в меде училась. Мы в анатомке зависали так плотно, что там и ели. — Про фронт она решила умолчать — нечего унижать Илью этим. Он не раз просил её об этом.

— Кошкин был без сознания. Тяжелые магоэнергетические ожоги третьей степени. Проникающие ранения грудной и брюшной полостей. Переломы ног. И много еще мелких ран.

Странно, что он начал с Кота. Аппетит куда-то пропал — Тая лениво ковырялась вилкой в салате. Она боялась услышать про Метелицу.

— А Гордей? Что с ним?

— Он был в сознании, когда его извлекли. Травмы почти идентичные — он прикрывал собой Кошкина, удивительно, что выдержал столько.

Тая нашла в себе силы улыбнуться:

— Это ты его плохо знаешь. Помню, его защитные доспехи чуть ли не в клочья разнесло — руку еле собрали потом… А он продолжал командовать. А про его попадание в морг вообще молчу — я его оплакиваю, обнимаю, понимаешь ли, в последний раз, а тут чья-то рука начинает наглаживать меня по голове. Я тогда так заорала от страха — чуть обратно Гордея не прибила.

Пока она говорила, Илья задумчиво терзал пирожок и лишь кивал, забыв, что надо моргать. Тая заставила себя есть — в лесу ей пригодятся силы.

— Когда Метелицу несли до «Скорой», он сумел выдавить несколько слов, Тая. Точнее обрывки. Что-то вроде «разн… импу…» и «авар… Тая».

Тая опустила глаза, пряча взгляд — Гордей даже в таком состоянии переживал за нее. Авар… Тая… Это явно о позавчерашней аварии. А вот «разн… импу» — это о заговоре гвардейцев.

— Значит, все же гвардия предала? — спросила она Илью. У каждого мага свои особенности магоэнергии, это как почерк. Даже у полукровок есть свой «запах» магоэнергии. Следов не оставляет только нечисть, за что её и ненавидят.

Тот, придвигая к себе одну из коробок с картофелем, согласился с ней:

— Скорее всего. Разные импульсы. Метелица был в эпицентре. Он мог почувствовать разницу в магоэнергии. Это я на перроне уже улавливал лишь общий фон. Жаль, что Метелица не смог сообщить имена предателей. Скорее всего предал, действительно, конвой. Я распорядился усилить охрану Кошкина в патологии — при нем всегда мои люди, так что не волнуйся за него. Сейчас легче всего убрать его, повесив на него убийство императорской семьи — мертвые не могут оправдаться.

Это болью в сердце напомнило о деде. Только любым его оправданиям Тая не поверила бы. Такое не прощают — он не только приговорил её к смерти, он еще и Илью подставил и не спас, как обещал, наверное, старшему Зимовскому.

— Ты же разберешься? Да?

Илья снова забыл, как моргать. Взгляд был тяжелый, холодный и завораживающий. Интересно, это байки или правда о том, что полозы могут гипнотизировать? О них чего только не говорят: и что огонь им не страшен, и что жилы металлические за собой тянут, и что невест себе по осени… О… О. О! Тая чуть не подавилась салатом, пытаясь запить водой комок в пищеводе. Полозы невест по осени выбирают и уводят за собой в свое царство. Чума!

Илья все же моргнул и ответил Тае:

— Я не сильно разбираюсь в столичных интригах, но мне есть на кого опереться там. Я постараюсь, Тая. Не обещаю, но постараюсь. Владимир уже составил список тех, кто был на тот момент в маглеве — будем вылавливать их связи. Будем искать того, кто так неаккуратно рвется к престолу.

— Спасибо.

Он чуть наклонил голову, рассматривая Таю из-под бровей:

— Прости?

Тая улыбнулась:

— Спасибо, что веришь в невиновность Кота.

— Я верю тебе, Тая.

— Я могу и ошибаться. Я тут как цирковой перепуганный пони — то несусь по кругу, как того кто-то хочет, когда чуть не убила тебя в цехе, то шарахаюсь от подруг из-за нелепых предположений.

Илья улыбнулся в ответ:

— Я тоже ошибаюсь. Это нормально — что-то не знать, в чем-то ошибаться.

— Гордей предпочитает вообще молчать, пока полностью не разберется в деле, — заметила Тая. Знать бы, что ему удалось найти. Может, его планшет уцелел? — В багажный вагон уже удалось попасть? Или в вагоны для сопровождающих?

— Пока нет. Метелица делал какие-то записи, Тая? Он делился чем-то с тобой?

— Увы.

— Вот и зря. Теперь мы ничего не знаем из того, что он смог найти. Ладно. Не бери в голову — расследование теракта пока веду я, это не твои заботы. Тебе важнее лес и… Орловы, я прав?

Тая лишь кивнула, старательно пережевывая салат. До победы над ним еще было далеко.

— Я тут остыл немного после аварии Сумароковой, понаблюдал за тобой, как ты управляешься с даром, и понял одно. Ритуал Снегурочки — это все же была твоя защита.

Это было крайне неожиданно.

— Что, прости? — раскашлялась Тая, когда салат опять чуть не попал не в то горло.

Она даже вилку отложила в сторону, а то до леса не дойдет — умрет от асфиксии инородным телом.

— Ты не маг. И не магмод, — зачем-то повторил Илья то, что когда-то уже говорил на поле. — Точнее ты незарегистрированный маг — тебя проверяли, но дара не выявили, хотя нельзя упускать из виду, что проверка могла быть куплена. Но при этом у тебя два разнонаправленных дара. Магия жизни — твой дар луговушки и магия льда, точнее смерти — твой дар, недополученный в лесу. Они хорошо друг друга гасят. Только когда ты прибегаешь к одному из даров, видно, что ты маг, причем запрещенный, как нелюдь. Возможно, это и было целью Семена Васильевича. Возможно, это оказалось неожиданным побочным эффектом. Но это защитило тебя.