Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 63

— А тож. Не идиот, вижу, откуда и куда потоки идут. Ты это… Осторожно. Мертвая земля в округе никому не нужна.

— У меня пока все под контролем.

Таю чуть приподняли за талию, а потом снова опустили — уже на удобный, хотя и холодный матрац.

— Если чего надо — скажи. Объясни: почему твои потоки огибают перрон? Там самое большое число пострадавших.

Тая призналась:

— Я не могу туда пробиться. Там все залито бетоном — трава не растет на бетоне. А семян лиан я найти в округе не могу.

Голос пробормотал:

— Понял. Значит, где нет травы, ты тоже не контролируешь: крыши и верхние этажи. Направлю туда нашу мелочь, чтобы не делать дважды одну и ту же работу. И щас, кого-нить отправлю в ближайший садовый магазин. Лианы, значит…

Он хлопнул её по плечу:

— Давай! Удачи! Я отойду. Ли. а. ны.

Тая услышала через стук сердец его команды:

— Динамит, Пума, сюда. Дело есть! И какого-нибудь биолуха найдите!

Какая дикая удача, что тут расположен поселок магмодов. Мог ли бомбист быть из поселка? К сожалению, зная отношение местных к «выродкам», запросто. Даже Илья называл магмодов выродками, а он сам не слишком далеко от них ушел. Он сам тупиковая ветвь с нарушением оборота.

Что-то глухо зашуршало под землей, заставляя Таю вздрагивать. Магимпульсы шли ровной дорожкой, взламывая бетон вдоль перрона. Крот? Дожили! Магмод крот! Кто вообще на такую дикость пошел?!

Зато семена хмеля и девичьего винограда, щедро рассыпанные чьей-то рукой и подстегнутые Таей, быстро пошли в рост и рванули на перрон, заставляя Таю стонать и заваливаться назад — столько тяжелораненых она не ожидала. И ведь из-за продолжавшихся взрывов магоэнергии их эвакуация до сих пор не началась — спасатели не могли пробраться в эпицентр взрыва.

На перроне же были сливки общества, провожавшие императрицу. Там не было лишних. Там те, кто мог себе позволить высококлассную защиту от всего. Возможно, там даже змейки. Будет чудо, если Ника и Женя не здесь. Хорошо, что Даша не тут, что она вчера попала в аварию и не могла попасть в эту бойню. Словно её защитил кто-то. Тая замерла, забывая, как дышать. И ведь Сумароков в столице… Он выжил в эпицентре. Бомбист кто-то из Сумароковых?! Но ведь бред же… Или нет? Подстроить аварию, эвакуировать Дарью из Змеегорска, и… На остальных плевать!

Хорошо, что лианы не слышали Таины мысли. Они плотными кольцами свивались вокруг поломанных конечностей или кровоточащих ран, они питали силами истощенных, они тянули из Таи все, что могли.

Странно, что все ранения были от стекла и пластика. Куда делся металл? Маглев же — железный конь. В смысле, металлический. Таю второй раз тряхнуло — там Зимовский. Это он притянул металл. Представить, что от этого самонадеянного мужчины в результате осталось, было больно. Тая видела на войне тех, кто останавливал осколки, действуя как магнит. Это было страшно…

— Жива?

Кто-то подставил свое плечо, помогая сесть и удержаться в такой позе, восстанавливая связь с сердцами.

— Да…

— Тогда открывай глазки, Спящая красавица, и рисуй…

Ей под правую руку сунули планшет.

— Правила сортировки знаешь?

Она кивнула — так было проще: и слушать стук сердец, и оказывать первую помощь тем, кто на перроне, и слышать тех, кто рядом. Зимовского только Таина трава так и не могла найти. Металлический он, что ли. Или… уже под черной карточкой проходит.

— Сперва красных. Потом желтых. Зеленые и черные — в последнюю очередь.

Тая снова кивнула и принялась точку за точкой наносить каждое сердце на снятый с дрона снимок, попутно давая разъяснения, если точно знала ранения и травмы.

В горле все пересохло, хотелось пить, голос сорвался. Кто-то принес бумажный стаканчик с чем-то прохладным и сунул трубочку в Таин рот. До чего же хорошо. Иногда одного глотка хватает, чтобы ожить.

Тая не видела, но слышала, как стихали шорохи от магимпульсных молний, как схлопывались ловушки, запечатывая магоэнергию, как сновали туда-сюда медики, на носилках вынося раненых, как ругались магмоды, жандармы, уставшие полицейские, спасатели, пожарные…

Вечерело.

Холодало.

И на плечи лег плед, пропахший кошками.

А над Таей возникла палатка — центр управления операцией перенесли сюда.

Зажглись мощные прожектора, заливая светом полуразобранные развалины.

А Тая уговаривала каждое сердце еще чуть-чуть потерпеть.

— Маглев?

Тая отрицательно качнула головой — она туда так и не смогла пробиться. Лианы жухли и сгорали в медленно затухающем шторме.

Незнакомый Тае мужчина, он так и не соизволил представиться, качнул головой:

— Вот и мы пробиться не можем — там до сих пор все грохочет. Ловушки и пяти минут не держатся, чтобы пробиться. И кто такой гениальный на нашу голову?!

Тая мысленно добавила: «И мстительный!» Это как надо ненавидеть императорскую власть, чтобы решиться на такое. Он же не одну жизнь забрал с собой, и даже не десяток. Только бы Гордей и Кот выжили…

Лишь к утру хор в Таиной голове стал стихать. Последнего «зеленого» вынесли. Остались только «черные» метки укором для Таи, что всех нельзя спасти. И маглев. Туда все же смогли зайти в тяжелых доспехах жандармы, но ответа от них пока не было.

В палатку еле вполз Зимовский. Тая сперва не поверила своим глазами — его сиявшая золотом шкура стала серебряной.

— Илья… — еле выдавила из себя Тая. — Андреевич…

Зимовский посмотрел на нее своим тяжелым, холодным взглядом и пополз дальше, к столам, на которых лежали планшеты и бумаги:

— Алюминий. Повезло. Ведь могло быть углеволокно, и тогда бы я был бесполезен.

В палатку заскочил с пакетом в руках Владимир, и Тая не стала оборачиваться и смотреть, что там за её спиной делает Зимовский. Жив, и ладно. Хотя отравление алюминием — та еще гадость.

— Докладывайте… — устало скомандовал Зимовский, шурша одеждой.

Тая закрыла глаза. Эти доклады она слышала каждый час. Сколько извлекли, скольких потеряли, что еще предстоит сделать. Не Ходынка, далеко не Ходынка, но популярности власти не добавит.

Светало. Небо затягивало серыми тучами. Из них сыпало мелкой, колкой крошкой. Разбор завалов продолжался, маглев осматривали вагон за вагоном, но пока пробиться к императрице не удавалось. Тая слышала через траву, как снова и снова суется к маглеву Орлов. Узнать бы, что с Никой. И в лес за шкатулкой надо идти сейчас, пока Святослав еще на свободе.

Сердце ухнуло в живот — сегодня. Она тринадцать лет бегала. Хватит. Она больше не боится леса. Снег пошел сильнее — уже разлапистыми комочками, напоминавшими вату.

Паутинку включили еще ночью. Надо будет влезть в молнеграмм и выяснить судьбу змеек, особенно Ники и Жени. Тая закрыла глаза и подняла голову, подставляя лицо снежинкам. Лес не враг. Она знает это. Она пройдет испытание Холода ли, Карачуна ли, Морозко… Она закончит ритуал Снегурочки и выйдет из леса победительницей. Главное, чтобы Ника не сглупила и не погибла на перроне… Не может судьба быть настолько жестокой к ней и Святославу. Он сегодня не раз на глазах Таи оборачивался в человека и обратно в лиса. Он ни разу не устроил выброс магоэнергии. Его оговорили — он стабилен и неопасен. Только им с Никой будет спокойнее за пределами страны.

Матрац прогнулся — рядом кто-то сел. Тая открыла глаза и посмотрела на Зимовского. Взгляд его ни капли не изменился — все такой же трудно выносимый с явно читаемым «убью!». Обычный змеиный взгляд. Надо же.

Зимовский молча протянул ей стакан с кофе и бутерброд в бумажной обертке. Тая покосилась на свои грязные руки, и помыть негде… Она поморщилась и все же приняла еду.

— Спасибо, Илья Андреевич…

Надо взять себя в руки и извиниться перед ним. Хотя вокруг столько чужих, любопытных глаз, что, может, позже? В другой ситуации?

— Не за что. Не морщитесь так — мы же зарыли топор войны. Так?

Тая призналась:

— Вы бы хоть изредка моргали, а то жуть по коже от одного вашего взгляда.