Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 55
Тая отвела взгляд:
— Наверное, у нее были причины.
— Как же… Я Сума… Не хочу о нем! — рыкнула она сама на себя. — Пусть он только попытается не вылезти из-под завалов! Помнишь, я говорила про вдовьи платья?
— И?…
— Карина призналась — даже меня позвала на вечеринку «Черным-черно» в честь Осенин. Ника туда собиралась, оказывается. Карина ту «сторию» и записала тогда. Тая… Все же будет хорошо?
— Обязательно будет. Ты только верь.
Даша не сдержала смешок:
— А ты… Ты точно не беременна? Не ври мне, ладно?
— Я тебе уже говорила.
Даша забавная: она в интересном положении, а Тая — беременная.
— Так то по телефону было. Вдруг ты боялась, что услышат. Ты не думай — я тебя бы не осуждала.
Тая улыбнулась, крепче обнимая Дашу:
— Мне Карина сказала, что ты хотела усыновить моего ребенка.
Даша фыркнула, как недовольный ежик:
— Можно подумать, что это что-то выдающееся. Я знаю, что ты для меня сделала бы тоже самое… Тая, Сумароков же вернется, да?
— Даша… — лгать Тая не любила.
Та всхлипнула и прикусила губу. Она вырвалась из Таиных объятий и встала:
— Так, собирайся! Я хочу пиццу, я хочу много-много-много чего-то вкусного: мороженое, торт, картофель а-ля Пушкин, шашлык, и сок… И ругаться в небеса. И еще же надо платье тебе подобрать для завтрашней церемонии. И Кота своего предупреди — императрица подозревает его в измене. Она думает, что он специально бросил императора в столице, отправившись сюда. Он реально немного сглупил.
Тая нахмурилась — он бросил все в столице из-за неё и приехал раньше срока. Проклятый Зимов… Тот, кто играет их судьбами. Княгиня Зимовская или кто-то еще.
— Все было решено заранее, Даша, — все же заставила себя сказать Тая. — Императрица знала, что именно Кот будет отвечать за её безопасность тут. Нет никакого заговора.
— Просто предупреди своего Кота. И одевайся уже — за окном уже метель началась.
Тая внимательно рассматривала подругу — не в её состоянии сейчас водить машину.
— Даша, тебе не кажется, что сейчас несколько опрометчиво садиться за руль?
Та обиженно посмотрела на нее:
— Я не пила. Я вообще спиртное не употребляю. Думаешь, у кого Ника могла подсмотреть трюк с соком в бутылке? Я… Я буду очень аккуратна. Сейчас попасть в аварию — верх глупости. Ты так не думаешь?
— Может, я сяду за руль?
— Моя «Пчелка» — только моя. Я даже Сумарокову не позволяю её водить.
Тая снова предложила:
— Тогда давай вызовем такси?
— Ты еще пешком идти предложи.
— А это идея, — улыбнулась Тая. Она вспомнила про неприметного парня и предложила: — а еще можно поехать на машине моей охраны.
Даша надулась:
— Ты мне не доверяешь. Я в порядке. Я даже «Сумароков» смогла сказать. Поехали. Снегопад идет, а у меня летняя резина. Мы поедем тихонечко. Ты же не думаешь, что я рискну ребенком Сумарокова? У меня не было за все время ни одной аварии.
И именно в аварию они и попали: на повороте к городку походник, гад такой, ожил. Даша в нарушение всех обещаний рванула его из кармана, принимая звонок и почти крича в трубку:
— Ромка?!
Кажется, Тая впервые услышала, как Даша при ней называет своего мужа по имени. И тут за поворотом метнулась какая-то тень — кажется, это был уличный пес. Думать, что это мог быть магмод, Тае было дурно.
Даша выругалась сквозь зубы, выворачивая руль. Походник улетел куда-то ей под ноги. Завизжали тормоза. «Пчелку» занесло — она пробила дорожное ограждение и отправилась в полет. Тая помнила, что там в темноте, разрываемой светом фар, был овраг.
Короткий полет закончился темнотой.
Когда Тая пришла в себя, кругом была только боль и кровь. Кажется, не ее — основной удар пришелся на Дашу, которой рулевое колесо проломило грудь.
— Да… ша…
Почему-то где ругался Зимовский — Тая слышала его голос. Или это был бред?
— Да… ша…
— Тая… — Из Дашиного рта потекла кровь. — Прос… ти…
Тая вспомнила — второго ритуала с веретеном не было. Гордей это подтвердил. Второго ритуала не было. Да и выбора сейчас тоже не было. Она, которая пустоцвет и почти ходячий мертвец, и Даша — той и пары часов чужой жизни хватит, чтобы её успели привезти в больницу и спасти.
— Да… ша… Ты… хочешь… жить? Ты… примешь… мою… помощь?
— Тая… — Даша закашляла, захлебываясь кровью. Тая боялась думать, что там творится в легких — сколько ребер сломало, что так их порвали. — Да… Ты… же… Зна…
Наверное, Зимовского именно так и обманули, заставляя принимать Таину жизнь. И стыдно Тае не было. Главное, не потерять сознание, как Даша.
Глава десятая, в которой выясняется, что Зимовский гад, но не мразь
Петь было больно. Тая честно пыталась, только изо рта вылетали хрипы — слишком больно было дышать. Ремень безопасности как ножом пропахал Таину грудь. Она висела на нем, и ничего не могла с этим поделать. Руки отказывались её слушаться. Слезы сами текли из глаз и капали куда-то вниз, на лобовое стекло. И тут же замерзали ледяными бриллиантами.
Дашу не было слышно. Только кровь тонкой струйкой стекала по воздушной защитной подушке. Только бы успеть. Дашка заслужила жить. Она справится даже без Сумарокова. Должна справиться.
Бедная «пчелка» скрипела и стонала. Голос Зимовского смолк. Может, он все же показался Тае? Его тут быть не могло. Интересно, тот неприметный парень… Он следовал за ними? Он догадается вызвать медиков? Где он вообще… Зачем нужна охрана, которая носится неизвестно где.
Каждый вдох вспышкой боли отдавался в Таиной груди. Глаза слипались, и хотелось с разбега, как в прохладную Змеевку, влететь в темноту беспамятства и забыть все: Дашу, потерявшую сознание, борьбу за воздух, дурацкую песню, которая не складывалась и ладно, красиво звучала только в голове.
Скорей бы приехали медики…
— Зо… ло… тое…
Судорожный вдох, снова, снова и снова, легкие горят, им не хватает кислорода. Сердце заходится в груди. Тая хрипит и пытается петь.
…веретенце, ты лети, лети, лети…
— Ни… то… чку…
Машина, как нервный конь, вздрагивает и просаживается носом еще глубже. Крен нарастает. Металл стонет, сминаемый землей. Поле проснулось, и ждет новых жертв. Тая хватает воздух сухими губами — она бы зубами в него вгрызалась, если бы это помогало… Она разбудила чудовище. И это чудовище сейчас сожрет их с Дашей.
…мою из сердца ты плети, плети, плети.
— Жи… Жи… Жизнь…
Трава надоедливой мошкарой бьется в покрывшееся сеткой мелких трещин лобовое стекло и пытается пробраться в салон. Противно пахнет кровью. Тая захлебывалась этим запахом еще там, на фронте. Он забивал нос, он стоял во рту, он не давал вдохнуть полной грудью — запах крови и смерти.
…моя кончается…
— Дру… гая…
Веки сами закрываются без спроса — на них словно кто-то бросил мешки с песком. Или она опять попала под магимпульсный взрыв, и её засыпало землей? Надо откапываться… Голова разрывается от боли. Тае надо продержаться еще чуть-чуть. Она смогла открыть глаза. Перед ней, все так и висящей на ремне безопасности, трещинки стекла, разбитая приборная панель, и пробирающаяся в салон трава. Вторая Великая война давно закончилась. Таина война за жизнь Даши в самом разгаре.
…начинается…
Темный салон озаряется мягким солнечным светом — золотое веретено все же отозвалось на Таин зов. Услышало. Появилось… Это хорошо… Веретенце заскакало перед Таиным лицом, наматывая на себя первый виточек тонкой золотой ниточки. Тая понимала, что не продержится долго — пока вся нить из неё не выскользнет. Она стиснула зубы и потянулась пальцами за нитью. В глазах потемнело. Рука повисла в воздухе, затекая.
Когда Тая снова открыла глаза, проклиная все, кончик пойманной нити так и дрожал в её пальцах, ожидая подсказки. Веретено замерло в воздухе без хозяйки. Тая рывком вложила нить в Дашину грудь. Точнее она попыталась. Удалось только чуть шевельнуть пальцами, не больше. Нить сама послушно полетела в нужную сторону и скользнула в Дашино сердце. Дашка… Она доверяла Тае и согласилась на все. Илья, наверное, тоже верил маме, разрешая ей все… Так… Не о том думает.