Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 43

Она фыркнула:

— Умеешь ты эффектно затыкать рот.

Он поставил перед ней тарелку с новой порцией пирожков, а Тая еще старые не съела.

— Я лишь забочусь о тебе. И слово чести, у Кота не будет лишних проблем из-за Зимовского. Главное мы с тобой узнали: из магмодов вытягивалась жизнь для Зимовского. Покушения на императорское семейство можно не ждать.

— Ой! И точно! — вздрогнула Тая. — Это у меня вылетело из головы. Совсем сошла с ума с Зимовским и ненавистью к нему.

— Я бы не сказал, что ты его ненавидишь, Тая, — Гордей многозначительно потер подбородок — теперь у него в муке была половина лица. У Таи руки зачесались его умыть, но… Взрослый же мужик, сам сообразит.

— Вот только не надо препарировать мои чувства.

— Не буду. Сам такое не люблю.

В дверь кто-то постучал, и Гордей втянул в себя воздух, сообщая:

— Тая, это к тебе!

Она удивленно посмотрела на него, но послушно отложила пирожок, быстро вымыла руки под вздох Гордея и продолжавшийся стук и пошла открывать. Наверное, это опять Даша. Пока её видеть не хотелось. Тая пока не готова к неудобным вопросам.

На пороге стоял Кошкин. Немного усталый, потрепанный, заросший рыжей щетиной, одетый привычно в штатское: черная футболка, джинсы, куртка. Он расцвел в улыбке, цепко с головы до ног осматривая Таю.

— Асюшка… — выдохнул Кошкин, шагая в дом и первым делом крепко обнимая Таю. Кажется, его рука скользнула по её волосам, хотя это могло и показаться. Как показалась и боль в голосе Кота.

— Асюшка… — снова повторился он.

Это было неожиданно.

Его руки были обжигающе горячими и… Чума, они были нужными. Ей нужны были объятья, чтобы согреться, чтобы понять — жива, чтобы стало чуть легче — она не одна.

— Ласочка, я тут, я приехал, — продолжал шептать он. — Теперь все будет хорошо. Мы справимся…

Кажется, из кухни показался Гордей, потому что Кот добавил:

— …ты, я и Метелица — мы сила.

От него пахло мужским парфюмом и дорогим мылом из маглева. Только там везде использовались дезинфектанты, и Тая не сдержала чиха — ароматы больницы и железной дороги она терпеть не могла.

— Добрый вечер, Кот, — сдержанно сказал Гордей.

Кошкин выпустил Таю из своих объятий — ей стало душно и жарко, словно она вот-вот растает.

— И тебе, Зима, не хворать, — по-хулигански ответил Кот.

Гордей головой указал на кухню:

— Проходи. Ужинать будешь?

Кот хищно принюхался и сказал:

— Я сейчас все буду. И пройду, и поем, и поговорим…

Он был готов на все, кроме одного — скинув куртку, разуваться он не стал, так и прошел на кухню в обуви. Ар-р-ристократ, чума на него.

Тая кашлянула, намекая, что надо разуться, но уже сунувший в рот пирожок Кот понял по-своему — пошел послушно мыть руки:

— Прости, енотик, я забылся!

М-да…

Гордей скрыл улыбку, отворачиваясь в сторону. Ладно, не воевать же с Котом из-за обуви. Потом Тая поможет Гордею и помоет пол. От неё не убудет, хоть так отплатит Гордею за гостеприимство.

Тая, опять помыв руки, вернулась в кресло. Кот сел с ней рядом на стул и признался:

— Устал, как собака. Эти маглевы — что-то! На выходе из Нижнеуральского тоннеля опять напали — жандармерия еле отбилась. Пришлось помогать…

Кот был, как и император, сильным магом. Только из-за этого покойный император и признал его своим сыном.

— И я забежал на пару минут всего — хочу увидеть доклад по Зимовскому. Тут черт ногу сломит в плане безопасности — какая-то сволочь оживила земли вокруг, а императрица приезжает завтра утром и визит никак не отменить. Совсем распоясались тут у Зимовского. Магмоды, поле это, отголоски магимпульсов везде…

Тая хотела было признаться, но Гордей качнул головой, запрещая ей. И что тут происходит? Еще и Зимовский тогда по телефону орал, чтобы Тая спешно уезжала… Что она упустила? Что ей не сообщил Гордей? Он, утаскивая очередной пирожок с Таиной тарелки, отмахнулся от забот Кота:

— Тут все в порядке. Люди Зимовского хорошо выучены — с этим проблем не будет. Следов нечисти не обнаружено, с магмодами стало все более или менее ясно, следов заговора против императорской власти нет. Что-то еще?

— Доклад по Зимовскому, — угрюмо напомнил Кот.

— В планшете папка «Магмоды», конкретно документ «Впечатления» открой.

Тая и охнуть не успела, как Кот придвинул к себе планшет и зарылся в документе. Руки при этом он не помыл.

— Ласочка, не бухти… — пробормотал он. Кот цепко пробегался глазами по записям, все сильнее хмурясь по мере чтения. — Гордей, я могу поинтересоваться…

Он поднял глаза на Метелицу и ткнул пальцем в экран:

— Что это за ерунда?

Кажется, вместо ерунды из него упорно рвалось другое слово, но Тая сидела слишком близко, а воспитание не отменишь. Можно ввалить в дом в обуви, но ругаться при барышне нельзя.

— Я же сказал — впечатления.

— Мне нужен доклад!

Гордей сухо сказал:

— Обратись к моему начальству, если не нравится. Пока только так.

Кот удивился:

— Зима, и кто тебя так укусил? Тут же взаимоисключающие факты представлены.

— Я же сказал — впечатления. Доклад будет позднее.

— Утром. В восемь. Жду. Понял?

Гордей не поморщился:

— Понял.

Тая сидела тихо, как мышка, и крошила тесто от пирожка в тарелку. Что происходило между парнями, она не понимала. Потом расспросит… Гордея? Или Кота? Их что, тоже чем-то прыснули, как и Таю, и они теперь делят территорию?

Тем временем Кот зарылся дальше в документы — принялся рассматривать фотографии из цеха и что-то еще — Тае не было видно. Бровь Кошкина удивленно взлетела вверх, и он повернул планшет Тае:

— А это что значит?

Тая скользнула глазом по снимку: Зимовский, стоя на одном колене, смотрел вверх на Таю.

— Это? Это мне шнурок завязывают. А что?

Кошкин уточнил:

— Стоя на одном колене?

Гордей молчал, стоя невозмутимо, как Будда. Ясно, про феромоны пока ни слова. И ведь он знал про снимок, но ничего не сказал!

— Так получилось, Паша. Спроси Зимовского сам, зачем это сделал.

— Спрошу, — кивнул он и зачитал: — сообщество «Имперский сплетник» сообщает с ссылкой на соо «Сто лучших холостяков России»: барышни, плачьте! Оплот безбрачия пал. Князь Зимовский попросил руки пока еще никому неизвестной барышни. Официального оглашения не было, но что это, если не то самое? Пора наше сообщество переименовывать «Девяносто девять лучших холостяков России». Мы теряем лучших из самых стойких.

Кошкин оторвался от экрана и посмотрел на Гордея:

— Умника, что это напечатал, найди и подай на блюде!

Тая опустила глаза — Даша точно так бы не написала. Совсем не её стиль. Владимир? Зачем ему это? Тогда на поле, кроме полиции и криминалистов, были какие-то грибники, которые и нашли тело Федорова. Может, это они?

Чума, зачем это все?!

Глава пятая, в которой Тая провожает деда

Кошкин после чьего-то телефонного звонка срочно умчался на службу. Его можно понять — он глава императорской службы безопасности, здесь и сейчас он отвечает за жизнь императрицы Александры. У него всего одна ночь, чтобы вместо Зимовского проверить готовность города к приезду императрицы. Не вовремя Зимовский испугался смерти и провел ритуал. Впрочем, Тая уже поняла — он крайне самоуверен, это его и подвело: он верил, что выдержит боль от приживления нити и утром спокойно выйдет на службу.

Метелица меланхолично мыл посуду. Тая помогла ему навести порядок на кухне и в холле после Кошкина и, убрав швабру в кладовку, призналась:

— Все, я спать…

Она устала. Ноги подгибались от слабости, руки подрагивали — чтобы Гордей этого не заметил, она их убрала за спину.

— Угум, — выдал Гордей. — Твои вещи уже наверху, постельное на кровати свежее, полотенце и прочее новое.

Тая уже на лестнице услышала его крик:

— И мыло чистое!

Она не удержалась и добавила в рифму: