Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 13

После ночного дождя мощно пахло петрикором, как говорил дед, ценивший точность формулировок. Ветер сдувал прочь с холма плотный, как сливки, которые для торта сбивала мама, туман. Тот отчаянно сопротивлялся, хватаясь за крыши домов, прячась от ветра в низинах, и цепляясь за деревья в лесу. Тая косилась на лес, подобравшийся к заднему двору дома и призывно пахнущий грибами и сыростью, но на подвиги её пока не тянуло. Позже. Тогда выпадет снег.

Холодные языки влаги облизывали Таино лицо, словно дворняги, и убегали прочь по воле ветра. По дороге приглушенно шуршали автомобили, как сонные рыбы возникая из тумана и в нем же исчезая. Чем ниже с холма спускалась Тая, тем хуже становилась видимость. Кое-где дальше вытянутой руки видно не было. Только и оставался один ориентир — спешащий в город вдоль дороги отбойник. Он своим железом в капельках воды защищал Таю от леса. Через холодное железо даже зов леса не в силах пробиться.

На перекрестке Тая замерла, не зная, куда идти дальше.

Парень из первого сна умирал на стерне. Это налево, мимо озимых и дальше к городу вдоль новой дороги.

Второй парень с лисьими когтями, был где-то на пустыре. Скорее даже у разрушенного кирпичного завода. Тая помнила, как во сне горячо пахло креозотом. Или у железной дороги, хотя там бы его быстро нашли жандармы и обходчики.

За Таю все решил ветер. Мощный порыв прогнал туман прочь, куда-то в город, укутывая его влажным одеялом, а перед Таей оказался клочок пустого, желтого от жнивья поля, зажатого между новой дорогой и пустырем с кирзаводом. На дальнем краю поля, возле леса, росшего между городом и поселком магмодов, стояли полицейские машины, санитарный фургон и знакомый до боли внедорожник. Зимовского в толпе одинаковых болотного цвета полицейских видно не было, но не бросил же он машину?

Тая уверенно свернула в поле, шагая по стерне и с ужасом вспоминая, как парень пытался ползти по ней ночью. Это же его тело, судя по всему, нашли неудачливые грибники, замершие в отдалении полицейского оцепления.

Чума и туляремия! Это был не сон. Что теперь делать, Тая не знала.

Толпа одинаковых мундиров раздалась в стороны, и Тае навстречу пошел Зимовский собственной персоной. Снова в черном, но на этот раз это был чиновничий мундир.

Глава шестая, в которой Тая пытается пролезть в расследование

Густо пахло влагой после дождя и довольной пролитой кровью землей. Она почти с сытым урчанием налипала Тае на подошвы, уговаривая идти медленнее, а еще лучше тут и остаться. Ей хозяйка нужна. Солнце поднималось все выше и выше, скоро полдень, он будет жарким, он еще может заморочить и напечь голову. Можно нестись в танце, хватая мужчин на краю поля — им и малости хватит, чтобы задурить голову, а силы в них много. И тогда утихнет, замолкнет вторая, совсем ненужная половина. Только сними ботинки, разуйся, отдайся на волю жара и земли. Силы сами найдут тебя. Лес обиженным граем напомнил о себе. Тая его, а отнюдь не поля. Сама Тая была против, чтобы её так откровенно делили. Только её шаги становились все неторопливее — ноги словно врастали в сырую, полную сил землю. Зимовский явно шел быстрее. И земля не налипала ему на ботинки, щегольские, кстати, ни стерня не мешала, ни ноги не скользили. Обидно.

Тая с Зимовским встретилась на середине поля, и это было не то, что она хотела. Ей надо было убедиться, что на поле нашел свою смерть парень из её сна. Ей надо подойти и посмотреть на погибшего, только Зимовский замер перед ней, заслоняя собой все, даже солнце, бившее еще косыми лучами ему в спину.

— Таисия Саввовна! Доброе утро! — Зимовский расщедрился на свою самую широкую улыбку.

— И вам доброе утро. — Она заставила себя улыбнуться в ответ. Тут Зимовский и царь, и бог. Если она хочет влезть в расследование, то придется играть по его правилам. Кого все же нашли на поле?

— За грибами пошли? — он с нескрываемым любопытством рассматривал её пустые руки.

— А они растут на полях? — Тая поправила сползшую с плеча лямку рюкзака. — Не знала.

— Что тут только не растет, Таисия Саввовна, — мурлыкнул довольный Зимовский.

Она глянула за его спину — ей не хотелось шутить с ним:

— Что-то случилось?

Он тоже оглянулся: худое, длинное, нескладное тело санитары стали упаковывать в черный пластиковый мешок. И не понять издалека: парень это или девушка. Сейчас многие коротко стригутся и носят штаны, особенно в столице. До Змеегорска мода тоже могла дойти. Это сейчас центр Сибири.

— Да вот, грибники с утреца работу подкинули. — Зимовский бросил на Таю свой фирменный взгляд с прячущейся на дне угрозой. И ведь улыбается при этом. — Так чему обязан вас лицезреть в столь ранний час?

— Илья Андреевич, давайте серьезно. Сейчас уже почти одиннадцать.

Поле в её силах совладать с Зимовским откровенно сомневалось. Высохшие стебли злаков выпрямились, сверкая в солнечных лучах острозаточенными кончиками. Тая притопнула ногой, и стерня вновь поникла, теряя свою кровожадность. С Зимовским она справится сама. Хотя бы попытается.

— И лишь седьмой час по вашему времени. — Вредный Зимовский снова встал так, чтобы Тае ничего не было видно. Только и слышно, как хлопнула дверца фургона-холодильника. — И, если вы не заметили, я всегда серьезен, когда вы меня не провоцируете.

— И чем же я вас провоцирую?

Узкая полоска леса угрожающе зашумела на ветру, тоже предлагая помощь. Туман забился в испуге в развалины цехов кирпичного завода. Над ними кружились с диким граем вороны, словно что-то предвещая. Тая дернула плечом, отказываясь и от их помощи, и от помощи леса. Если Тая не справится сама — попросит помощи у Кошкина, а никак не у поля или леса.

Зимовский пожал плечами:

— Да если бы я знал! Вижу вас и прям мальчишкой робким становлюсь. Так и хочется за косу дернуть, а косы-то и нет. — Он даже руками развел в сожалении. — Зачем обрезали? Такое богатство же было.

— Из-за вас и срезала, — легко солгала Тая, отгоняя прочь тени прошлого. Лес ветром напомнил о себе, намекая, что лгать нехорошо. Тень от него на мягких кошачьих лапах подбиралась все ближе и ближе. Еще чуть-чуть и снова мертвый ветер поднимется.

— А если я поклянусь, что никогда не буду дергать вас за косу? Отрастите обратно?

Тая еле сдержала дрожь — та коса тяжело ей аукнулась:

— Только через ваш труп!

И какое ему дело до её косы.

— Не пойму, это я ценный или ваша коса?

— Вы еще долго так можете ерничать? — сдалась Тая.

Тело уже погрузили в санитарный фургон. Еще чуть-чуть и его увезут. Тая так и не узнает, это парень из её сна или нет.

Зимовский пожал плечами:

— Не знаю. Говорю же — что-то есть в вас такое, что меня провоцирует, превращая в мальчишку. Хочется портфель отобрать. Или за косу дернуть. Или конфетой угостить тайком. Или стоять в трагической позе и читать вам стихи. Или как вчера спасать пьяных магмодов… Так чему обязан? Ведь это не исполнение вашего обещания со свиданием? Я все же надеюсь на большую романтику.

— Чем вам не нравится поле?

— Трупом посередине. И не смотрите так, cantharellus cibarius, вас это не касается.

(*Cantharellus cibarius — лисичка обыкновенная)

Он внезапно опустился перед Таей на одно колено, как в фильмах, и… Тая тяжело сглотнула, прогоняя прочь глупости. Зимовский принялся завязывать шнурок на её ботинке. Еще и посмотрел снизу вверх, странным взглядом из-под бровей, во взгляде Тая откровенно прочитала ненависть.

— Я же говорю, — Зимовский встал. — Что-то в вас меня провоцирует вести себя, как мальчишка. Вот, шнурки вам завязывать…

Незнакомый Тае парень в мундире с петлицами титуляшки подошел и протянул Зимовскому и ей бумажные стаканчики с кофе. Кажется, парень Тае свой кофе пожертвовал.

— Долго еще, Владимир? — уточнил у него Зимовский.

Так этот молодой брюнет с невыразительной внешностью — тот самый секретарь, который любит заниматься ретушью фотографий.