Предзимье. Осень+зима (СИ). Страница 100

— Стоп… — прервал её Гордей. — Таюшка, давай-ка с момента моего ухода из больницы.

Тая удивилась:

— Да там ничего особого не было. Заходили знакомые парни… И не смотри так, у меня полно знакомых парней, Гордей. Сослуживцы отца заходили, Владимир… Белкин вроде забегал. Хотя он перед тобой приходил.

— Все же приходил. Ясно.

— И ты ничего не объяснишь?

Он осторожно, оберегая раны, пожал плечами и чуть скривился от боли.

— Таюшка, да я сам пока в догадках.

Она твердо сказала:

— Гордей, не лги. Подосинов мертв. Белкина тоже найдут. Хотя он скорее всего лишь давал укрытие деду. Я сперва думала, что он в деле, но скорее всего нет.

Гордей сдал свои позиции:

— Он как малость виновен в автомобильной аварии Дарьи Сумароковой. Вряд ли он ожидал, что та так пострадает — его задачей было задержать дочь, не давая успеть на перрон и попасть под взрыв. Он не собирался её убивать. Магмода, устроившего аварию, бросившись под колеса автомобиля Сумароковой, уже ищут.

Неожиданно запел походник Гордея, и тот не глядя его отключил. Полностью. Надо же. Гордей задумчиво пробормотал:

— Но и подставы от Подосинова нельзя исключать. Ему было удобно снова подставить Белкина — уже же избежал смерти Сумароков в столице… Ничего нельзя исключать.

— Если бы Белкин был полозом, то он бы не отсиделся в стороне. Он не может не понимать, что за ним придут. Он бы вышел в бой, помогая Подосинову — вдвоем они тут весь город на уши бы поставили и от Ильи, и от вас с Котом, и от гвардейцев места мокрого не осталось бы. Им удалось бы все скрыть.

Гордей крайне серьезно посмотрел на нее:

— Знаешь, что меня беспокоит? С момента твоего приезда и до похорон Белкин носа не показывал из своей лаборатории. Меня это очень смущает. Там закрытая система вентиляции, если ты не знаешь…

Тая вспомнила слова Даши о том, что даже после приезда императрицы Белкин отказывался вылезать из лаборатории.

— Просто человек такой. Увлеченный. Подосинов тоже пропадал в лаборатории — его выползать оттуда заставляло только наличие меня. Так там бы и жил. Дальше рассказывать?

Гордей кивнул:

— Давай.

Тая рассказала про феромоны, заметив, как потемнел Гордей, про Виноградова, про свой сон, про водяничку.

— Что-то еще? — обреченно спросила она, закончив рассказ в полной тишине.

Гордей нахмурился и попросил:

— Подай, пожалуйста, мой походник.

Он включил телефон, проигнорировав посыпавшиеся уведомления о пропущенных звонках и принялся звонить кому-то, требуя прекратить поиски Виноградова в озере.

— Вот так-то… — он снова отключил телефон. — Думаешь, не обманет эта Анастасия Кирилловна?

Тая не хотела гадать — она устала за сегодня и за вчера, переживая за Илью — ей даже думать было больно, но Гордей ждал ответа, и она сказала уклончиво:

— Не должна. Водянички добрые. Если хватит сил у Виноградова на прощение той, в которую он влюбился, да не удержал, то вдвоем выйдут.

— Все было немного не так, Таюшка… Было лето. Жара. Перерыв в боях… Полудница заморочила голову ему и его друзьям. Итог плачевен — три поединка за честь дамы, не сходя с поля. Четыре трупа. Виноградов чудом выжил, чуть не попав на виселицу.

— Кот его вытащил или ты? — Тая буквально силой заставила себя этим поинтересоваться — Гордей же не сводил в нее своих внимательных глаз. Ждет: сдастся она или нет. Ей нельзя сдаваться — в операционной хирурги до сих пор сражаются за жизнь Ильи. Он держится, и она будет держаться. Ей-то легче в разы.

— Я. Я вытащил его и его друга из лап трибунала. Но Виноградов этому был не рад, искренне считая, что виновен в гибели друзей. С тех пор у него легкая неприязнь к нечисти…

Тая вздохнула:

— Он же поймет, что Анастасия Кирилловна не нечисть? Она водяничка. Она живая.

— Будем на это надеяться.

— Мр-р-рак, — выдавила она, вызывая у Гордея улыбку. И вот чего он, а?

Гордей потер подбородок — брили его тут хорошо, медсестры поди в очередь выстраивались, чтобы ухаживать за таким пациентом. И чего он до сих пор холостой? Ведь вьются вокруг него не меньше, чем вокруг Кота.

— Знаешь, что меня смущает, Таюшка? — он сам и ответил, не дожидаясь отклика от Таи. — Феромоны. Меня смущают феромоны. Я уже разок ошибся в деле — с Зимовскими-Подгорными, чуть не туда зашел в расследовании, чуть не уехал на Урал, когда надо было копать тут. Сейчас действую осторожнее.

— Может, Подосинов какие-то блокираторы себе колол. — Тая пожала плечами, добавляя: — Нельзя не учитывать его возраст. Он у Подосинова совсем нефертильный. И не смотри так, я верю, что ты в восемьдесят пять будешь еще ого-го и продолжишь носиться за девушками. Потому что так никого не решишься запустить в свое сердце…

— Тая, ну поклеп же. А как же ты?

Тая не нашла в себе сил продолжать пикировку:

— Гордей, давай вернемся к делу. Дед меня первую неделю старательно избегал — он постоянно уходил куда-то с Глашей, а когда был не с Глашей, то запирался в кабинете и злился на меня по надуманным предлогам. Так что нефертильный возраст, плюс дополнительная изоляция. Вот и весь секрет неработающих феромонов.

Гордей даже в азарте забыл о ранах и подался к Тае:

— Но феромоны влияли, в том-то и дело — Виноградова убили только из-за них. Причин нападать на него не было. Только феромоны. Что же изменилось, как ты думаешь?

Тая честно сказала:

— Даже думать боюсь. Я уже голову сломала, если честно. По мне, нападение на Виноградова всего лишь очередная попытка поглубже утопить Илью. Только и всего.

— Может быть… — По виду Гордея было видно, что ответ его не устроил. — Он зачем-то добавил: — Белкину шестьдесят, и с его фертильностью все в порядке. У него любовница в городе есть — я наводил справки.

— Гордей, мне-то зачем это знать? Я как бы с Дашей дружу.

Он тут же подхватил Таины слова, уходя куда-то в свои мысли:

— А Даша у нас Сумарокова. А Сумароков…

— …единственный выживший во взрыве, я помню. Дед всегда был благосклонен к Даше, он с её рук яд бы съел. Наверное, не хотел расстраивать её и её отца — все же соратник. Или тот вытребовал жизнь Сумарокова в обмен на молчание.

Гордей «ласково» посмотрел на Таю, словно она дитя неразумное:

— А Сумароков, Таюшка, нашему Коту поперек горла, хуже чем Зимовский. Причем в случае с Ильей это невзаимно, а с Сумароковым — очень даже взаимно.

— Хочешь сказать, что Подосинов поэтому пошел убивать Кота, а не потому, что тот последний носитель императорской крови? Чушь же!

Гордей сдался боли и слабости, откинувшись обратно на кровать:

— И хочу я, Таюшка, сказать, что меня феромоны, Виноградов и нетипичный способ убийства Кота тревожат. Нетипичный в том плане, что никогда до этого полоз не показывался сам, а к Коту взял и пришел. Тревожит. И отследить, не спрыснули ли Кота тогда феромонами, не удастся уже — столько времени прошло. Уже после взрыва маглева стало ясно, что Кот выживет. Заложить в кого-то из мимо пробегающих медиков приказ о феромонах легко…

Тая еле сдержалась — Гордей в своей паранойе перещеголял даже Илью.

Гордей все же сдался:

— Тая… Не смотри так. Ничего с этим не могу поделать. Понимаю, что мелочь, но зудит…

Она посоветовала:

— Тогда просто возьми и почеши. Только чтобы медсестра не видела.

Гордей опешил:

— Вот в кого ты такая, Таюшка?

— Ты оказал на меня свое тлетворное влияние. Кто нас три-Перами звал, а? Могу еще чего вспомнить. Ладно… Не понимаю я твоей гиперфиксации на феромонах. Давай лучше о другом. Я так понимаю, что кто устроил взрыв маглева я не узнаю?

— Эту тайну я могу тебе сказать, — смилостивился Гордей, послушно меняя тему. — Ольга Прокофьева. Её не было на перроне, хотя она должна была там быть. Она оказалась в маглеве среди фрейлин, а потом сразу же произошел взрыв. Я утром наводил справки — все долги Прокофьевой выплачены.

Тая побелела, вспомнив визит Ольги в больницу. Как раз перед взрывом. Тая тогда еще не понимала, зачем та пришла. Ольга тогда явно что-то недоговаривала, только Тая не поняла… Да она бы и не смогла понять, что та находится под змеиным гипнозом, как не поняла этого с Глашей.