Бои местного значения (СИ). Страница 27
И последнее. Перед началом поединка секунданты противника должны будут Вас осмотреть на предмет отсутствия на теле каких-либо вещей, могущих помешать проникновению пули внутрь. И если во внутреннем кармане кителя будет найдена фляжка с коньяком, блокнот, или портмоне, это тоже будет сочтено нарушением, причём грубейшим…
Вот как!.. Да-с, всё-таки выпускник школы прапоров, дослужившийся до полковника и юнкер, достигший тех же высот — это разные весовые категории!.. Но вариант неплох!.. И всё же… Нет, так сразу осмыслить не получается, надо, чтобы в голове всё по полочкам разложилось… Ещё раз! Если снимают погоны и выгоняют с волчьим билетом. Обидно и унизительно… Если вариант с дуэлью, то — подло… Блин, о чём я! Мне же наоборот надо честное имя изгваздать грязью по максимуму!.. Так, ещё раз! Дуэль… Сначала хамство, потом подленькая попытка улизнуть от опасности… И всё равно первый вариант как-то больше нравится… Дебош… Времена пьяных фронтовиков-отпускников давно прошли, припишут всё обычному алкоголизму… Что спокойно допускается. Офицер должен быть до синевы выбрит и слегка пьян. А не наоборот… Нет, это дело надо перекурить!..
— Господа, я покину Вас на несколько минут. — Объявляю внимательно следящим за моими мыслительными потугами полковникам, доставая из кармана портсигар. — Никотин в некоторых случаях очень способствует улучшению работы мозга…
Неторопливо шлёпаю в курительную комнату вдоль псевдодревнегреческих чугунных колонн, поддерживающих стеклянно-решетчатый потолок в и оглядываю зал. Народу прибавилось. Вон та компания, скорее всего, стайка чиновников, решивших шикануть в честь какого-нибудь своего гешефта…
А дальше стали на мёртвый якорь мореманы-мичманята во главе с тройкой старлеев, которые и сейчас за столом командуют так же резко, как и обычно со своего мостика. Наверняка кого-то из миноносников в Питер принесло, крейсерские держатся поспокойней и посолидней, про линкоры вообще молчу…
Так, а в том кабинете, кажется, коммерческая сделка заключилась и торжественный обед по этому поводу приключился. Народ уж больно довольный с папочками и портфельчиками в ручках оттуда вываливает…
И впереди меня какой-то чинуша из кабинета выскочил и по туалетным делам впереди меня заспешил. Кабанчик в пиджачной паре, вид сзади. Когда-то был в хорошей форме, но давно зарос дурным жиром. И что-то такое знакомое в движениях сквозит. Свернул в джентльменскую комнату…
О, а это наверняка местные донжуаны и казановы в сопровождении этуалей заехали проверить истинность высказывания о том, что «Кто девушку ужинает, тот её и… танцует»…
Никотиновая пауза возле распахнутого окна, веющего вечерней прохладой, несколько освежила голову и придала мыслям некоторую упорядоченность, но окончательного решения не подсказала. Плотненько утрамбовав остатки папиросы в бронзовой пепельнице, топаю обратно, мысленно изображая Буриданова ослика, никак не способного сделать правильный выбор…
Только вот некие высшие силы выбор делают за меня!!! Точнее, не оставляют никакого выбора!!! Будут все три варианта! И пререкания, и дуэль, и дебош!!!..
Проходя мимо приоткрытых дверей одного из кабинетов, я вдруг слышу голос! Тот самый голос, который уже более пяти лет и не надеялся услышать, хотя всеми правдами и неправдами пытался найти его обладателя!!! И тут же понимаю, почему та спина показалась мне знакомой!..
Замираю на месте и заворожено смотрю в щель между дверями… Вот… Вот он! Поворачивается боком, декламируя кому-то персональный тост… ОН!!! Он, с…ка!!! Он!!! Вольдемар!!! Аристархович!!!..
В памяти всплывает поездка на дачу в Чёнки и соревнование по стрельбе… Прогулка с Дашей после помолвки, доктор Паша, отлетающий на траву… Торопливо-захлёбывающиеся признания гучковского чиновника в том, кто и чем ему помогал…
Нет, точно он!!! К нему по имени-отчеству обращаются, поддерживая подхалимскую речь! П…ц тебе, тварь!!!
Разворачиваюсь обратно в курилку, папироса выкуривается в две затяжки и слегка успокаивает. Теперь я знаю, что следует делать!..
Мои «коллеги» прерывают свою беседу, внимательно глядя на меня.
— Денис Анатольевич, что-то случилось? — У Бессонова проскальзывают во фразе тревожные нотки.
— Нет, Алексей Алексеевич, ничего такого… Я, кажется, знаю, как выполнить поставленную задачу. И предлагаю выпить за это…
Наливаю полную рюмку и залпом отправляю её содержимое в рот, абсолютно не чувствуя вкуса. Водка срабатывает, как катализатор, ледяное спокойно-расчётливое бешенство волной прокатывается по телу и делает его лёгким и послушным.
— Ваш вариант, Пётр Всеславович, принимается. А над Вашим, Алексей Алексеевич, я прямо сейчас и поработаю. Пойдёмте, господа, а то пропустите самое интересное. — Уже стоя в дверях зову полковников за собой…
Двери в нужный кабинет уже закрыты, распахиваю створки и захожу внутрь. Где⁈.. Вот он! Сидит спиной ко мне и что-то увлечённо жуёт, не обращая внимания на то, что уже несколько человек недоумённо рассматривают кого-то за его спиной. Ещё пара шагов…
— Как тесен мир! Не правда ли, Вольдемар Аристархович? — «Дружески» хлопаю его сзади по загривку, отчего всё пережёвываемое вылетает обратно в тарелку. В глазах, смотрящих на меня снизу, поселяется панический страх. Узнал, сволочь! Узнал!..
Сучонок судорожно пытается подняться со стула, слегка помогаю ему, ухватив за галстук, затем отвешиваю с левой пощёчину-лодочку, от которой ещё не пришедший в себя Вольдемарчик улетает на пол.
— Га-аспадин па-алковник! Вы что себе па-азваляете? — Возмущённый крик с некоей толикой изумления раздаётся сзади, оттуда, где сидит виновник торжества, дородный бородатый придурок с барскими манерами.
Не обращаю внимание не посторонний шум, тем более, что Вольдемар уже начинает подниматься. Ухватив за воротник пиджака, как щенка за шкирку вздёргиваю его в вертикальное положение, удар «в душу» задавливает начинающееся сопротивление в самом зародыше. Выталкиваю гадёныша из кабинета, по пути приложив мордочкой о дверной косяк, и разворачиваю к себе для дальнейшего общения. В затуманенных глазках сквозь страх вдруг полыхает неистовая злоба, лицо искажается гримасой ненависти, его правый кулак летит мне навстречу. Не загоняйте крысу в угол?.. Пока в голове мелькает эта мысль, тело всё делает само. Разворот по часовой стрелке, уход с линии удара, левой — по рёбрам, чтобы грабки свои опустил, пружиной скручиваюсь обратно, правый боковой в челюсть… Кабанятина, снеся по пути сервировочный столик, позабытый моментально слинявшим официантом, въезжает в кадку с пальмой и неподвижно замирает посреди объедков и битой посуды…
Чья-то рука хватает меня за плечо, знакомое лицо появляется перед глазами и голос Воронцова перекрывает какофонию испуганных криков и истеричных женских визгов:
— … Денис Анатольевич, за что Вы его?..
— Эхо войны, Пётр Всеславович. Одна старая гомельская история… — Накатывает совсем небольшой отходняк, но держусь и говорю вполне уверенно. В глазах Воронцова проскакивает понимание, он что-то негромко говорит Бессонову.
Рядом сразу становится тесно. Появившегося метрдотеля оттирает в сторону разгневанный собутыльник Вольдемара в сопровождении своей бледной и изумлённой свиты:
— Господин полковник, Вы ещё пожалеете! Я этого так не оставлю!..
— Не желаете прилечь рядом, любезный⁈..
Кинув непроизвольный взгляд на распростёртую тушку, бородатый испуганно замолкает. Достаю из нагрудного кармана визитку и, не обращая внимания на троицу подскочивших газетчиков, пытающихся, вытянув шеи, увидеть напечатанную на прямоугольничке тонкого картона фамилию, протягиваю возмущавшемуся:
— Завтра до восемнадцати ноль-ноль жду секундантов. Остановился в Петроградской военной гостинице, портье будет предупреждён… И врача этой сволочи вызовите!..
Первая часть выполнена, до второй, мне кажется, дело не дойдёт. Я эту тварь как минимум недели на две уложил на больничную койку. Ладно, посмотрим, что завтра напечатают в газетах, вон Бессонов уже с полупьяненьким главредом общается тет-а-тет…