Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ). Страница 27

На её лице отразилась целая гамма эмоций — удивление, что я знаю, злость, что я осмелился спросить напрямую, и какое-то безумное торжество.

— Зачем? — она сделала шаг вперёд, глаза её сверкнули. — Вы спрашиваете, зачем?

— Да, — кивнул я. — Именно это я и спрашиваю.

И тут её прорвало. Вся эта холодная аристократическая маска слетела, обнажив настоящее лицо — злое, мстительное, истеричное.

— Потому что мне никто не смеет отказывать! — выкрикнула она, голос её сорвался на визг. — Никто! Когда я чего-то хочу — мне это дают! Немедленно! Без вопросов!

Я стоял, ошарашенный её внезапным взрывом.

— Вы обязаны были мне сказать! — продолжала она, размахивая руками. — Обязаны! Эти рецепты, эти лекарства, эти секреты — я хотела их знать! А вы отказали! Мне! Графине!

— Графиня, это были семейные секреты, — попытался вставить я, но она не слушала.

— Никаких «семейных секретов»! — взвизгнула она. — Вы просто грубый выскочка! Мужлан! Как вы смели отказать мне? На приёме? При всех?

Она подошла ближе, ткнула пальцем мне в грудь:

— А раз вы так, то теперь никто не будет с вами работать! Никто! Я всем расскажу, какой вы! Я всему городу наплету, что вы создаёте заговоры! Что вы опасны! Что вы хотите свергнуть градоначальника и захватить власть!

— Графиня, это абсурд, — начал я, но она снова перебила:

— Да плевать! — она махнула рукой. — Людям не нужна правда! Им нужна красивая ложь! И я им её дам! Я расскажу всем, какой вы ужасный! И вас выпрут из города! Выпрут с позором! Вас, вашу деревенскую жёнку, всех ваших!

Она продолжала кричать, срываясь на истеричный визг. Я стоял, не веря своим ушам. Она действительно сходила с ума прямо на моих глазах — вся её аристократическая выправка исчезла, осталась только злая, мстительная женщина, не привыкшая к отказам.

И вдруг, в самый разгар её тирады, я услышал звук открывающейся двери. Обернулся — из соседней комнаты выходил градоначальник Глеб Иванович Дубинин. За ним — барон Строганов. Потом — управляющий барона Орлова. Следом — купец Беляев, которого я видел на приёме. И Иван Дмитриевич.

А впереди всех шла княгиня Елизавета Петровна Шуйская.

Графиня замерла, побледнела. Её рот открылся, но не издал ни звука. Она поняла — её истеричную тираду слышали все. Все эти влиятельные люди.

Княгиня Шуйская прошла мимо неё, даже не взглянув, и остановилась посреди холла. Повернулась к остальным с сияющей улыбкой, словно не было только что услышанного разговора:

— Так вот, господа, — произнесла она звонким голосом, — здесь будут проходить самые передовые операции в империи. Здесь будут спасать жизни, обучать лекарей, распространять знания. И всё это благодаря человеку, который спас нашего градоначальника.

Она повернулась ко мне, протянула руку:

— Егор Андреевич, примите мои поздравления с открытием клиники.

Я машинально принял её руку, всё ещё не веря происходящему.

Княгиня развернулась к графине. На её лице не было ни злости, ни торжества — только холодное презрение:

— Ах, графиня Елизавета Павловна, — произнесла она тоном, каким говорят о чём-то неприятном, но незначительном. — Как же мне надоели ваши интриги.

Графиня стояла, побелевшая, словно её ударили. Губы её дрожали, она пыталась что-то сказать, но слова не шли.

Градоначальник подошёл ближе, его лицо было каменным:

— Графиня, я всё слышал. Каждое слово. И господа здесь тоже всё слышали.

Барон Строганов кивнул:

— Слышали, Глеб Иванович. Всю эту… истерику.

Управляющий барона Орлова покачал головой:

— Постыдно, графиня. Очень постыдно.

Купец Беляев добавил:

— Я думал, вы действительно заботитесь об общественном благе. А оказалось — просто мстительная интриганка.

Графиня наконец обрела голос:

— Это… это ловушка! Вы меня подставили!

— Мы просто дали вам возможность показать своё истинное лицо, — спокойно сказал Иван Дмитриевич. — И вы воспользовались этой возможностью в полной мере.

Княгиня Шуйская сделала шаг к графине:

— Елизавета Павловна, я предупреждала вас. Много раз предупреждала. Но вы не слушали. Продолжали плести свои интриги, портить репутации людей, наживаться на чужих страхах.

— Я… я не…

— Не лгите, — резко оборвала её княгиня. — Мы все знаем правду. В этот раз вы пытались оклеветать Егора Андреевича, создать вокруг него атмосферу подозрительности. И всё это ради чего? Ради своей обиды и жадности.

Графиня попятилась к двери:

— Я… мне нужно идти…

— Да, идите, — кивнул градоначальник холодно. — И знайте — о вашем поведении узнают все. Я лично позабочусь об этом. Такие люди, как вы, не должны иметь влияния в обществе.

Графиня, не говоря больше ни слова, развернулась и выбежала из здания. Дверь захлопнулась за ней с громким стуком.

Повисла тишина. Я стоял, всё ещё пытаясь осмыслить произошедшее.

Княгиня Шуйская подошла ко мне, положила руку на плечо:

— Егор Андреевич, простите за такую драматическую сцену. Но это был единственный способ раз и навсегда прекратить её интриги.

Я посмотрел на неё, потом на остальных:

— Вы… вы всё это подстроили?

Градоначальник улыбнулся:

— Не совсем подстроили. Скорее, создали условия. Иван Дмитриевич «случайно» упомянул графине, что сегодня здесь будет важная встреча влиятельных людей. Что будут обсуждаться крупные проекты. Она, конечно, не смогла устоять — пришла, чтобы вмешаться.

Иван Дмитриевич добавил:

— А мы уже ждали. Знали, что если она встретит вас наедине — не сдержится, выскажет всё, что думает. И она не подвела.

Барон Строганов рассмеялся:

— Надо признать, она превзошла наши ожидания. Такой истерики я давно не слышал!

Управляющий барона Орлова кивнул:

— Она пришла ко мне три дня назад. Рассказывала те же самые сказки про Егора Андреевича. Я сразу понял, что здесь что-то не так, но сделал вид, что обдумываю предложение. А потом Иван Дмитриевич связался со мной, объяснил ситуацию. Я согласился помочь.

Купец Беляев добавил:

— И я тоже. Графиня ко мне тоже приходила. Тот же спектакль — страшные истории, предложение стать посредником. Я сразу к градоначальнику пошёл, рассказал.

Княгиня Шуйская улыбнулась:

— А я просто терпеть не могу интриганок. Особенно таких мелочных и мстительных, как Елизавета Павловна. Когда сегодня утром ко мне прибежала ваша служанка, Егор Андреевич, с запиской от вашей бабушки, я с радостью согласилась помочь, организовав встречу всех заинтересованных, так сказать.

Я медленно выдохнул, чувствуя, как напряжение спадает:

— Спасибо. Спасибо вам всем. Я даже не знаю, что сказать.

Градоначальник похлопал меня по плечу:

— Не за что, Егор Андреевич. Вы спасли мне жизнь. Это меньшее, что я мог сделать. Плюс, такие люди, как графиня, опасны для общества. Её нужно было остановить.

Княгиня кивнула:

— Теперь о её истинном лице узнают все. Её репутация уничтожена. Никто больше не будет доверять её словам.

Барон Строганов добавил:

— А вы, Егор Андреевич, наоборот, выйдете из этой ситуации с ещё большим уважением. Люди узнают, что вас пытались оклеветать, но правда восторжествовала. Это вызовет сочувствие и поддержку.

Иван Дмитриевич согласно кивнул:

— Плюс, теперь все видели, что вы работаете на благо государства. Открываете клинику на благо города и страны. Вы не заговорщик — вы патриот.

Я почувствовал, как на душе стало легче. Интрига графини лопнула, причём самым эффектным образом. Теперь все знали правду.

С лестницы послышались шаги — спускался Ричард, всё ещё держа свою папку с бумагами. Увидев толпу людей в холле, он остановился, удивлённо моргая:

— Егор Андреевич? Что здесь происходит?

Я рассмеялся — первый раз за весь этот напряжённый день:

— Долгая история, Ричард. Потом расскажу. А пока — знакомься. Это градоначальник Глеб Иванович Дубинин, барон Сергей Михайлович Строганов, господин… — я запнулся, вспоминая имя управляющего.