Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ). Страница 26

Я оживился. Наконец-то! Мы с Ричардом уже обсудили планировку, составили список необходимого оборудования, но увидеть само здание не могли — документы всё оформлялись.

— Передайте Ивану Дмитриевичу, что мы обязательно будем, — сказал я. — К какому времени подойти?

— К полудню, барин, — ответил слуга.

— Хорошо, будем, — кивнул я.

Слуга откланялся и ушёл. Я поднялся наверх, постучал в комнату Ричарда.

— Войдите! — донёсся его голос с лёгким английским акцентом.

Я открыл дверь. Ричард сидел за столом, склонившись над какими-то бумагами. Увидев меня, он поднял голову:

— Егор Андреевич! Доброе утро!

— Доброе, Ричард, — ответил я. — Новости. Иван Дмитриевич зовёт нас к полудню осмотреть здание клиники. Документы оформлены, можем начинать работу.

Глаза Ричарда загорелись:

— Отлично! Я уже всё распланировал, — он показал на бумаги перед собой. — Вот смотрите — список помещений, которые нам понадобятся: операционная, перевязочная, палаты для пациентов, кабинет для приёма, аптека, комната для лекций…

— Покажешь на месте, — остановил я его. — Пока до полудня ещё время есть. Я дома посижу, с Машей побуду.

— Хорошо, Егор Андреевич, — кивнул Ричард, снова углубляясь в свои бумаги.

Я спустился вниз. Машка сидела в гостиной, вышивала что-то. Увидев меня, улыбнулась:

— Егорушка! Куда-то собираешься?

— Да, солнышко, — сел я рядом с ней. — Но только к полудню. До этого буду дома.

Она положила вышивку, прижалась ко мне:

— Хорошо. А то ты всё уезжаешь куда-то, дел у тебя невпроворот.

— Ну так нужно, Машунь, — обнял я её. — Работы действительно много. Но как разберусь — буду чаще дома.

Мы сидели, обнявшись, наслаждаясь тишиной и близостью. Няня Агафья заглядывала в гостиную, умилённо улыбалась и уходила, бормоча что-то про молодых. Бабушка прошла мимо с улыбкой посмотрев на меня, затем кивнула нам и скрылась на кухне.

Время пролетело незаметно. Я рассказывал Маше о планах по клинике, о том, как Ричард загорелся идеей, как мы будем обучать лекарей новым методам. Она слушала внимательно, задавала вопросы, гордилась мной. Это было приятно — чувствовать её поддержку, её веру в меня.

Потом я поднялся:

— Ну что, Машунь, мне пора. Ричард уже, наверное, ждёт не дождётся.

Она проводила меня до двери, поцеловала:

— Удачи, Егорушка.

Я вышел во двор. Захар и Ричард уже ждали у саней. Ричард выглядел взволнованным — держал в руках толстую папку с бумагами.

— Ну что, поехали? — спросил я.

— Поехали! — с энтузиазмом ответил Ричард.

Мы сели в сани и отправились.

— Человек от Ивана Дмитриевича сказал адрес — улица недалеко от центра, в пяти минутах ходьбы от храма, — сказал Захар. — Быстро доедем.

Минут через двадцать мы подъехали. Передо мной возник большой двухэтажный особняк — добротное каменное здание с высокими окнами, крепкими дверями и широким крыльцом. Вокруг был небольшой двор, обнесённый забором.

— Вот это да, — присвистнул я, выходя из саней. — Большой.

— По восемь-десять комнат на каждом этаже, — сказал подошедший к нам Иван Дмитриевич. — Бывший купеческий особняк. Хозяин разорился, имущество отошло государству. Теперь ваше.

— Иван Дмитриевич, спасибо, — сказал я искренне. — Это действительно подходящее место.

Он улыбнулся:

— Не за что, Егор Андреевич. Государство заинтересовано в развитии медицины. А вы с Ричардом — как раз те люди, которые это развитие обеспечат.

Мы поднялись на крыльцо. Иван Дмитриевич достал ключи, открыл массивную дубовую дверь. Мы вошли внутрь.

Просторный холл с высокими потолками, широкая лестница на второй этаж, двери, ведущие в боковые комнаты. Пахло пылью и запустением — явно здание долго пустовало.

— Ну что, господа, — сказал Иван Дмитриевич, — давайте осмотрим. Я покажу, что где находится, а вы уже решите, как распланировать.

Мы начали обход. Иван Дмитриевич открывал двери, показывал комнаты. Ричард внимательно осматривал каждое помещение, что-то записывал в свою тетрадь, что-то бормотал себе под нос по-английски.

— Вот эта комната, — открыл Иван Дмитриевич очередную дверь, — самая большая на первом этаже. Окна на юг, света много.

Я вошёл, осмотрелся. Действительно большая — метров тридцать квадратных, наверное. Высокие потолки, большое окно.

— Отлично подойдёт для операционной, — сказал Ричард, подходя к окну. — Света достаточно, потолки высокие — воздух будет циркулировать хорошо. Нужно только хорошо помыть, побелить стены для чистоты, установить операционный стол, полки для инструментов…

Он продолжал перечислять, я слушал, кивая. Мы с ним уже обсуждали всё это, но видеть реальное помещение было совсем другое дело.

Потом мы прошлись по остальным комнатам первого этажа. Ричард уже мысленно распределял их: вот здесь будет перевязочная, здесь — кабинет для приёма, здесь — аптека с лекарствами и инструментами, здесь — комната для персонала.

Поднялись на второй этаж. Здесь комнаты были поменьше, но их было больше.

— Палаты для пациентов, — сразу определил Ричард. — По две-три кровати в каждой. Можно разделить на мужские и женские отделения.

Одна комната в конце коридора была особенно большой, с высоким потолком и хорошим освещением.

— А вот это, — сказал я, осматриваясь, — отлично подойдёт для лекционной комнаты. Поставим скамьи рядами, доску для записей, стол для лектора.

— Да, — согласился Ричард. — Здесь будем собирать лекарей, проводить обучение.

Мы увлеклись. Ходили по комнатам, обсуждали детали, планировали. Ричард записывал, рисовал схемы, я добавлял свои идеи. Иван Дмитриевич слушал, иногда вставлял комментарии, но в основном давал нам полную свободу.

В какой-то момент я заметил, что Ивана Дмитриевича рядом нет. Обернулся — он стоял у окна в конце коридора, о чём-то задумавшись.

— Иван Дмитриевич, — окликнул я, — всё в порядке?

Он вздрогнул, повернулся:

— А? Да-да, всё хорошо. Простите, задумался. Вы продолжайте, я сейчас.

Он вышел из комнаты, спустился вниз. Я пожал плечами и вернулся к обсуждению с Ричардом.

Мы закончили осмотр второго этажа и пошли обратно в холл, спускаясь по лестнице. Ричард был в восторге:

— Егор Андреевич, это замечательное здание! Всё, что нужно — помещения просторные, светлые, расположение удобное. Нужно только привести всё в порядок, закупить оборудование, и можем открываться!

— Сколько времени понадобится на подготовку? — спросил я.

Ричард задумался:

— Если работать без остановки… Месяц-полтора. Нужно сделать ремонт, покрасить стены, установить мебель, закупить инструменты, лекарства. Плюс нанять персонал — медсестёр, санитаров.

Спустившись вниз, хотел что-то уточнить у Ивана Дмитриевича, но его нигде не было видно. Странно. Может, вышел во двор?

Я подошёл к входной двери, собираясь выйти, когда она вдруг распахнулась. На пороге стояла графиня Елизавета Павловна собственной персоной.

Мы оба замерли, уставившись друг на друга. Она явно не ожидала меня здесь увидеть — на её лице промелькнуло удивление, которое она быстро попыталась скрыть за холодной маской.

— Егор Андреевич, — произнесла она ледяным тоном. — Какая… неожиданность.

— Графиня, — поздоровался я так же холодно. — Действительно неожиданно.

Я огляделся. Холл был пуст — Ричард еще был на лестнице, разглядывая что-то в своем блокноте, Иван Дмитриевич куда-то исчез. Мы остались вдвоём.

Повисла напряжённая тишина. Графиня стояла в дверях, явно не зная, войти ей или уйти. Я стоял посреди холла, не собираясь уступать дорогу.

И тут меня что-то подтолкнуло. Может, накопившееся раздражение, может, усталость от всех этих интриг. Но я решил говорить прямо.

— Графиня, — начал я спокойно, но твёрдо, — скажите, зачем вы плетёте интриги вокруг меня?

Она вздёрнула подбородок:

— Не понимаю, о чём вы.

— Понимаете, — не отступал я. — Вы распространяете слухи, что я якобы создаю заговор против градоначальника. Что я использую свои связи для контроля над промышленностью. Что я опасен. Зачем вам это?