Часовой: Курсант (СИ). Страница 9

— Все, можете расходиться по кубрикам, все, кто способен идти, — разрешил Фляйшер, смягчившись. — Расписание остается обычным. Отменяются только занятия. Вы в них больше не нуждаетесь. Возвращаемся в Столицу. И пока будут длиться эти дни, думайте о погибших товарищах. Вдруг кто-то из вас должен был оказаться на их месте? Раненые остаются. Их отнесут в медицинский отсек.

Он опять со злобой уставился на меня, и его зеленый глаз-кристалл угрожающе блеснул. Я же так устал, что из последних сил держался на ногах, и мне было все равно. В оружейке остались четверо раненых, включая морщившегося от боли в вывихнутой ноге Германа. Остальные покинули помещение, оставив в ней нательное белье и обувь и, как есть, нагишом, стали расходиться по своим каморкам. Я понятия не имел, куда мне идти и поэтому просто плелся позади всех. Замыкала наше шествие Лада, явно не желающая, чтобы на неё кто-то пялился со спины.

Курсанты жили на средней палубе Циклопа. В нашем распоряжении было десять кают. Парень, с которым я делил каморку, погиб. В нужную дверь меня направила Лада, по-своему истолковав мою заторможенность и явное незнание, куда идти. Ее горячая ладошка на миг задержалась на моей мокрой спине, и я услышал:

— Вечером, после отбоя, не запирай двери. Я приду.

Брошенная ею фраза невольно заставила меня задуматься. Что же нас связывало с этой боевой девчонкой, так напоминающей мне Светку? Или подобное отношение между курсантами здесь в порядке вещей? За два года учёбы поневоле притрешься друг к другу, особенно в подобных условиях.

Наш корабль спешил уйти из этой зоны. Как я понял из обрывков разговора моряков, следовало пошевеливаться, пока не наступила ночь. И еще я понял, что экзамен проходил днем потому, что после наступления сумерек ни у кого из нас, необстрелянных курсантов, просто не было бы никаких шансов. Так что же, черт возьми, происходит в этом мире? Война? С кем? И между кем? Между царством людей и тварями, похожими на тех, что рвали нас на куски возле церкви? Веселенькое местечко. Нечего сказать.

Внутри каюта была небольшой и аскетичной. Два топчана, два вещевых сундука. Забранный железной решеткой иллюминатор из толстого, расписанного уже мне знакомыми рунами стекла. Все. Крайне по-спартански. Впрочем, чего мне ещё нынче желать то… Я со стоном упал на жесткое ложе, показавшееся мне мягче любой перины. До дрожи в ногах потянулся, и только сейчас увидел на внутренней стороне двери круглое, оправленное в железную раму зеркало. Зеркало! Я должен увидеть себя!

Глава 5

С трудом поднявшись, я проковылял к двери и, уперевшись в деревянную поверхность ладонями, резко вскинул голову, жадно всматриваясь. Пожалуй, это был все-таки я. И это было первой хорошей новостью. Я боялся, что не узнаю себя. Но нет, из серебристой поверхности зеркала на меня смотрело знакомое лицо. Подстриженный почти налысо, более взрослый, с дубленной кожей и жестким разрезом глаз. Подбородок был крепче, а губы тоньше. Но уши точно мои, как и кривая ухмылка, которой я себя одарил. Это был я, каким мог бы стать лет через пять после ряда тяжелых испытаний и в условиях не таких домашних, к каким я привык в родном мире. Я, или некто, очень на меня похожий.

Я медленно отошел назад, внимательно рассматривая себя. Вот тело уж точно круто отличалось от моего привычного, оставшегося в прежней жизни! Я стал гораздо выше, шире в плечах, толще в кости. Обзавёлся крепкими мышцами, рельефно поступающими под бронзовой кожей, и прочными сухожилиями. Радует, что по крайней мере с внешним видом у меня все неплохо.

Бросив последний взгляд в зеркало, всё же вернулся на кровать и, положив под голову тонкую подушку, уставился в нависающий потолок, усиленный ребрами жёсткости. Похоже, до вечера у меня появилась возможность наконец-то остаться наедине с собой, и как следует пораскинуть мозгами. Что делать и как быть. В каюте было тепло и я не спешил исследовать закрома придвинутого к изножью лежанки сундука на предмет наличия одежды. Как я понял, что он мой? Да просто на его окованной железом крышке была намалевана угольным карандашом буква «А». На соседнем сундуке красовалась буква «С». Понятно, что взяв на борт других пассажиров, обслуга воздушного корабля просто перепишет начальные буквы имен.

Итак, что мы имеем? И так ли я обоснованно нервничаю? Если разобраться, то я провел в этом мире всего лишь несколько часов, которые, правда, для меня растянулись в целую бесконечность. Скорее всего, я сплю. Вполне возможно, что в моем мире я впал в некое подобие комы и мое сознание благодаря неведомым и всемогущим силам перенеслось сюда, в это мир. Угодив в тело похожего на меня человека. Или же это сон, смоделированная моим мозгом фантазия, настолько реалистичная, что я ощущаю себя в ней, как в настоящем мире, живым человеком. Вымысел. Плод воспаленного воображения. Может, я серьёзно заболел? Кто знает, когда именно я соскользнул в фантазию. Поскольку еще вчера я преспокойно завалился спать в своей съёмной студенческой квартирке. Вдруг я и проснусь вскорости? Ибо в гробу я видал такие сновидения!

От таких мыслей я даже повеселел, дурные видения и картины недавних ужасов о бойне с чудовищными тварями стали расплываться и отходить на задний план, словно и в самом деле были дурным сном. Хотя все, все, что вокруг меня, и есть сон! Должно быть сном. Этот мир опасен. И, судя по всему, полон множества тайн и загадок. О таком мире интересно читать, классно смотреть по телевизору, но жить в нем самому? Увольте, мне моя шкура пока дорога. Не хочу я тут задерживаться, нет, я домой хочу.

Возможно, заснув здесь, я очухаюсь в своей кроватке дома, в моем родном мире. Неважно. Главное, что я в самые ближайшие часы вырвусь из этого кошмара. Жить в теле презираемого непонятно за какие прегрешения изгоя, обреченного служить в этих самых чертовых Часовых, и всю оставшуюся жить махаться с уродами наподобие тех, у церкви? Сомнительное удовольствие. Я мало что еще понимал и плохо ориентировался в окружающих меня реалиях. Но одно я не мог отрицать. Мир, в котором я оказался, хоть и опасный и жестокий, но… крайне интригующий.

Я бы хотел узнать побольше о нем. Сам я вообще не мог понять, как он возник в моем подсознании, в моем сне. Но некая сила услужливо его создала во владениях моего разума… И этот мир ожил. Он существовал. И он был чертовски настоящим. Дилемма… Я во сне или моя душа в другом мире, параллельном нашему? Пока это второй по важности вопрос для меня. Первый — как мне вернуться обратно. Наверно, Лада или Герман могли бы мне много чего рассказать. Стоит только попросить, сославшись на потерю памяти. Но оно мне нужно? Мне надо сваливать отсюда, покуда жив, а не пытаться расширять кругозор.

Так я провалялся почти до вечера, отдыхая и предаваясь нехитрым раздумьям. Время шло, но никто меня ТАМ не будил. Не скажу, что начал серьезно волноваться, но холодок легкого беспокойства стал мурашками покрывать мое обнажённое тело. А вдруг я реально тут застрял⁈

Когда за иллюминатором проносящийся за бортом мир начал темнеть, палубу огласил короткий гудок. Я дёрнулся, но тут же сообразил, что это побудка на ужин. Ладно, жрать действительно сильно хотелось. Посмотрим, чем нас потчуют на «Циклопе». Я встал, с удивлением отмечая, что хорошо отдохнул и избитое тело почти не ноет. Особенности моего нового организма?

Открыв сундук, тоскливо оценил его скудное содержимое. М-да… Взяв с самого верха пару серого белья, один в один как то, что погибло во время битвы, натянул на себя. Там же взял пару удобных кожаных ботинок. Мои мозолистые ноги вполне комфортно себя чувствовали и без носков. Наверно, тут мотают портянки. Впрочем, я не хотел вникать в эти нюансы, как и исследовать оставшееся содержимое сундука в поисках чего-нибудь полезного. Я думаю, что мне это совсем не нужно. Я был настроен на возвращение домой. В свой мир.

Столовая находилась так же на второй палубе десантного корабля. Помимо нас, пятерых относительно невредимых и способных самостоятельно держать ложку курсантов, в большой, хорошо проветриваемой комнате собралось еще человек пятнадцать из персонала корабля. Как я понял, ели тут по очереди, с условием обязательных вахт и работы. Которую в принципе нельзя было бросать. Так или иначе всех кормили одинаково. И моряков, и курсантов. И набить живот тут было чем. Наверно еще никогда я так сытно и плотно не ужинал. Наваристая мясная похлёбка, горы пресных, но вполне аппетитных лепешек вместо хлеба, жаренная рыба, огромные куски печенного мяса. Я надеялся, что это свинина, а не какое-то экзотическое животное из местного бестиария навроде шестиногого бегемота. Из напитков присутствовали вода и в ограниченных количествах слабенькое пиво.