Пожалуйста, не уходи (ЛП). Страница 48

— Ви, Джози, вы когда-нибудь ели спам-мусуби⁵⁵? — Виенна радостно кивает, а я качаю головой. — Отлично, значит, вам повезло: сейчас попробуете, — он протягивает нам небольшие прямоугольные свертки, а Ноа раздает что-то покрупнее, тоже завернутое в фольгу. — Готовьтесь влюбиться.

Я разворачиваю маленький прямоугольник и понимаю, что это и есть мусуби: он обернут сушеными водорослями, а внутри рис и спам.

Все уже едят, а Кай и Дэниел смотрят на меня в ожидании.

— Перестаньте на меня пялиться.

— Я готовил это с большой любовью, так что должен увидеть, как ты влюбляешься, — объясняет Кай.

— Он всегда странный, — комментирует Энджел с полным ртом.

— А твое оправдание? — спрашиваю я Дэниела.

— Хочу увидеть, как ты пробуешь что-то новое, — он хватает телефон и поднимает его.

Щеки заливает жар. Да быть этого не может.

— Ты что творишь?

— Записываю твой первый опыт поедания спам-мусуби, — в его голосе слышится улыбка, и теперь я сомневаюсь, стоит ли вообще это делать, потому что все уставились на меня.

— Он прямо как папаша. Постоянно так делает. Уверен, у него есть фотографии всех нас в момент, когда пробуем что-то новое. Так что просто не обращай внимания, — Энджел откусывает последний кусок мусуби. Ого, да он умял его за секунду.

— Точно, — фыркает Грей. — Фотографии всех... — он обрывается на кряке, потому что Кай вгоняет ему локоть в ребра.

— Давай, Джоз, попробуй, — Дэниел рассеянно кладет руку мне на бедро. В любой другой момент я бы и не обратила на это внимания, но взгляды всех тут же цепляются за жест. Они застывают, глядя на нас, а через секунду отворачиваются, увлекаясь разговором. Словно почувствовали, что мне отчаянно не хочется излишнего внимания.

Я откусываю и тихо выдыхаю от удовольствия.

— Оу, ничего себе. Вкусно, — я проглатываю и тут же откусываю еще. Кай с довольным видом переключается на разговор с Ви.

Дэниел убирает телефон и отнимает ладонь.

— Правда?

Я киваю, медленно доедая кусочек, словно растягивая удовольствие, и он это замечает.

— Возьми мой, — он кладет его мне на колени и разворачивает что-то покрупнее, тоже в фольге.

— Нет, я не хочу...

— Да я их уже море съел. И потом, у нас еще тортас⁵⁶, — он разворачивает фольгу, и, конечно же, под ней оказывается тортас.

— Спасибо... то есть, правда очень вкусно, — поправляюсь я, потому что он бросает на меня взгляд, явно запрещающий благодарить.

— Да, пожалуйста, кстати, — безразличным тоном бросает Пен брату.

Он устало вздыхает.

— Я же говорил, что буду занят. Ты забыла про уроки плавания?

— Уверена, Джози бы поняла.

— Поняла бы что? — спрашиваю я.

— Что ты не была бы против отменить урок. Наши родители владеют пекарней и встретились со мной на полпути, чтобы передать булочки для тортас. Дэнни должен был приехать, но не сделал этого, — она смотрит на брата из-под густых ресниц, раздраженная равнодушным пожатием плеч.

Я маскирую удивление, потому что даже не подозревала, что его родители держат пекарню. И теперь, если подумать, кажется, что я на самом деле его совсем не знаю. Хотя это и моя вина: я никогда не утруждала себя вопросами. Всегда было наоборот.

— В следующий раз я схожу, обещаю, Пен, — он мило улыбается, но губы будто не слушаются, словно Дэниел не может решить, стоит изображать радость или нет.

Пен этого хватает, и она отступает, не замечая напряжения в его глазах и плечах. Пока все заняты едой и разговорами, я легким толчком в бок заставляю его повернуться ко мне. Когда Дэниел это делает, я улыбаюсь, и сразу вижу, как напряжение спадает.

Я вопросительно смотрю на него, словно спрашивая, все ли в порядке. Не уверена, получилось ли, но когда Дэниел улыбается мне в ответ, тихо и мягко, без кивка и привычного пожатия плечами, понимаю, что он понял вопрос.

Не следовало бы, но я беру его руку в свою, пока никто не видит, и сжимаю ее. Пытаюсь отпустить, но Дэниел удерживает. Его пальцы отвечают коротким нажимом, прежде чем отпустить окончательно. Мы незаметно придвигаемся друг к другу ближе.

Не знаю, не облажаюсь ли я, но Дэниелу определенно нужен кто-то рядом: друг или человек, которому можно довериться.

О ком бы ни шла речь, я им стану.

30

Джозефина

— Почти готово, — Виенна кряхтит, пытаясь втиснуть правую ногу в бирюзово-серебристый русалочий хвост.

Я с восхищением наблюдаю, как она наконец справляется, наносит кондиционер на другую ногу и запихивает ее в хвост.

— Не могу поверить, что приходится проделывать все это только ради того, чтобы надеть его.

Она устало выдыхает.

— Первый раз я минут тридцать... ну, сорок пять, наверное, возилась. Силикон жутко неудобный; поэтому приходится вымазываться кондиционером с ног до головы.

Когда обе ноги на месте, она ложится на спину, и я помогаю натянуть остальную часть хвоста на живот.

— Спасибо огромное, — тяжело дыша, она смахивает тыльной стороной ладони капельки пота со лба. — И спасибо, что пришла. Одной было бы в разы сложнее.

— Как я могла отказаться? Ты отправила сообщений двадцать, — я протягиваю Ви зеркальце.

Ви фыркает и забирает его. Снова проверяет прическу и макияж, прежде чем вернуть обратно.

— Не преувеличивай. Пятнадцать, не больше. И как еще я должна была заставить тебя выйти из дома?

Я кладу зеркальце на белый импровизированный туалетный столик.

— Я не хотела идти, потому что мне все это, честно говоря, безразлично.

В МПУ проходит ежегодный костер. Эта традиция, существующая годами, знаменует начало бейсбольного сезона. Пляж и парковку украшают в цветах университета: бирюзовом, черном и белом. На пляже устраивают игры, угощения, а на парковке ярмарку. Как только солнце садится, разводят огромный костер, объявляют игроков, рассказывают о предстоящем сезоне и прочих бейсбольных делах.

Собирается весь город и каждый студент университета.

Я приходила однажды с Брайсоном на первом курсе и пожалела. Дело было даже не в том, сколько раз он забывал о моем существовании. А в том, что рядом отпускал колкости, что я недостаточно улыбаюсь или не стараюсь показать, как мне хорошо с ним. А потом добавлял пассивно-агрессивное: «К счастью, ты симпатичная, а то были бы проблемы».

Если бы можно было вернуться в прошлое, я бы дала себе пощечину.

Ви драматично фыркает.

— Что? Поступаешь совсем не по-студенчески.

Я смотрю на нее без тени улыбки.

— Демонстрирую свой студенческий дух.

Ее взгляд скользит к моей груди, и я автоматически проверяю, не вывалилось ли чего случайно, но все на месте. На мне свободная белая льняная рубашка на пуговицах с длинными рукавами, темно-бирюзовый бикини-комплект и джинсовые шорты.

— Ты отлично выглядишь, — она ухмыляется, все еще разглядывая мою грудь, а потом скользит глазами ниже. — Так что...

— Нет, даже не начинай.

— Я и не начинаю. Просто сказала «так что».

— Ты хочешь спросить про Дэниела.

Она цокает и смотрит на меня с преувеличенным удивлением.

— Нет, вовсе не хотела, но раз уж сама завела тему... Ты пойдешь к нему?

— Нет, — я верчу кольцо на среднем пальце. — Он будет занят весь день и всю ночь.

Это не ложь. В среду он сказал, что все игроки будут участвовать во встречах с фанатами, играх и прочих активностях. Он и правда звал меня, но одна мысль о том, что там будет Брайсон, отвела все предвкушение. К тому же, как уже говорила Ви, я терпеть не могу такие мероприятия, поскольку слишком много людей в городе и университете знают мою маму и наверняка решат заговорить.

Университет буквально переименовал плавательный комплекс в «Нетаториум Клаудии Резендис» в ее память. Я также слышала, что они собираются учредить стипендию ее имени, но подробностей не знаю. В аквариуме висит табличка с ее именем. В одном из любимых ресторанов, «Агуа Клара», переименовали коктейль в ее честь.